Роман Янкин - Большая книга ужасов 31

Я вновь запустила руку в карман, извлекла оттуда черную карточку и убедилась, что не ошиблась. Судя по номеру дома, располагался круглосуточный магазин для художников на противоположной стороне улицы и, похоже, не так уж и далеко отсюда. Я немного подумала и, в конце концов, придя к выводу, что небольшая прогулка мне совсем не повредит, решительно повернулась и вновь направилась к переходу.

Погода была просто замечательной. С ярко-голубого неба разливалось теплом полуденное солнце, и о неотвратимом, как и начало учебного года, приближении осени можно было догадаться лишь по желтым заплаткам первых опавших листьев, приклеенных к асфальту струями поливочной машины. Я шагала по тротуару и с интересом глазела по сторонам. Раньше, когда я приезжала к бабушке, забредать сюда мне как-то не приходилось. Массивные дома с античными колоннами, просторными балконами и прочими, как говорил мой папа, архитектурными излишествами внезапно уступили место каким-то сказочно-игрушечным домикам, построенным здесь наверняка больше ста лет назад. Я посмотрела на номер одного из них. Похоже, объект моих поисков находился где-то поблизости. Пройдя еще с полсотни метров, я с удивлением обнаружила, что нарядные жилые дома как-то незаметно уступили место кособоким деревянным развалюхам, окна которых были крест-накрест забиты потрескавшимися от времени и непогоды досками или помятыми кусками до дыр проржавевшего железа. Сразу за давно готовыми к сносу домишками серой вереницей тянулись длинные блочные гаражи, вид которых, по-моему, не мог вызвать у нормального человека ничего, кроме жуткой тоски. Лишь вид одного из них более или менее оживлял унылую панораму – сверху донизу гараж был покрыт разноцветными граффити, изображавшими затейливый коллаж из нагроможденных друг на друга объемных гигантских букв в сочетании с разнокалиберными геометрическими фигурами. Нарядный гараж был самым крайним. Сразу за ним начинался какой-то подозрительный пустырь, одновременно напоминающий заброшенную спортивную площадку и полигон для выгуливания собак. Я замедлила шаг и попыталась обнаружить на бетонной коробке хоть какой-нибудь ориентир. После довольно долгого и тщательного обследования стены на одном из участков, свободном от следов творчества неизвестных художников, мне все же удалось заметить когда-то нанесенные синей масляной краской через трафарет полустертые цифры, обозначающие номер строения. Убедившись, что оказалась почти у цели, и с облегчением переведя дух, я бодро двинулась вдоль замусоренного пустыря и совсем скоро поравнялась с высоченным забором, сложенным из темно-красного, почти бордового кирпича.

Задрав голову и прикинув на глаз расстояние от тротуара до увенчанной узорчатой металлической решеткой верхней части ограды, я решила, что ее высота явно превышает три метра. Пожалуй, больше всего это мощное кирпичное сооружение походило на стену какого-нибудь средневекового замка. Для более полного сходства с неприступным владением феодала не хватало лишь узких амбразур для лучников и ворот с подъемным мостом! Впрочем, какой уж тут мост! По всей длине стены вообще не наблюдалось ни ворот, ни дверей, ни даже окон. Прямо как в детской загадке: дом без окон, без дверей…

Раздираемая любопытством, я двинулась вдоль стены и, добравшись до ее конца, свернула за угол. Безлюдный, словно утонувший в тишине переулок, где я оказалась, напоминал мрачное безжизненное ущелье. С одной стороны загадочно темнел, словно вход в какую-то таинственную пещеру, прямоугольник широко распахнутой двери. Справа, прямо напротив, возвышалась стена построенной без всякой фантазии безликой коробки. Она тоже была из кирпича. Только не из красного, а из скучно-серого. И тоже абсолютно глухая! Лишь на самом верху, под жестяным козырьком, виднелся дремучий кондиционер, да на крыше гигантской сигаретой возвышалась труба с закопченными краями.

Да уж, нечего сказать, жизнерадостное местечко! Еще раз осмотревшись, я решила, что магазин, который я искала, мог располагаться только здесь, за распахнутой дверью, в глубине помещения, куда вели круто уходящие вниз ступени. Я приблизилась к дверному проему и попробовала в нем хоть что-нибудь рассмотреть, но, сколько я ни таращилась в темноту, мои старательные усилия так ни к чему и не привели. Тогда я отступила от двери на пару шагов и в поисках вывески пошарила взглядом по стене. Как и положено, она оказалась именно там, где в большинстве случаев и находятся вывески разных небольших магазинчиков. С левой стороны от входа. Правда, что там было написано, узнать мне не удалось, потому что табличка была надежно укрыта густой паутиной спускающихся с крыши зарослей плюща, но для того, чтобы хотя бы немного приподнять завесу из густо сплетенных стеблей, мне не хватало роста.

Я еще немного потопталась около двери, изо всех сил стараясь справиться с раздирающими меня сомнениями.

Собственно, а с какой это стати я вообще должна была чего-то опасаться? Ну, ведь не сверхсекретный же объект здесь, в конце-то концов, располагается! Подумаешь, даже если я по ошибке и попаду сейчас в какой-нибудь там офис или, например, в цех по ремонту обуви… И что? Ну, вежливо извинюсь и уйду. Ничего страшного! С кем не бывает?!

Хотя… Хотя, если честно, я просто почему-то никак не хотела признаваться себе самой в том, что же все-таки меня останавливает…

А останавливало меня то, что обычно принято называть внутренним голосом, или, выражаясь по-научному, интуицией!

И эта самая интуиция изо всех сил советовала мне поскорее разворачиваться на сто восемьдесят градусов и, больше ни на одну секунду здесь не задерживаясь, улепетывать со всех ног!

Но я, как самая последняя идиотка, почему-то не стала прислушиваться к такому простому и мудрому совету. Вместо этого я глубоко вздохнула и упрямо двинулась вниз, в прохладный сумрак полуподвального помещения…

По мере того, как я, шаг за шагом отдаляясь от входной двери, преодолевала круто уходящие в глубину здания ступени, в узком коридорчике становилось все темнее, и я поспешно извлекла из кармана телефон. Конечно, толку от слабенького света мобильника было немного, но теперь хотя бы можно было различать очертания лестничного пролета под ногами, и, когда спуск наконец закончился, я, свернув за угол, оказалась на пороге какого-то небольшого зала. Свет в нем был слегка приглушенным и подрагивающим, потому что исходил от колеблющихся язычков свечного пламени. Свечи, которых здесь было довольно-таки много – никак не меньше сотни, – располагались на стоящих по углам трехъярусных подставках из металлических окружностей. И что-то в этих свечах вызвало у меня неясную тревогу. Я растерянно оглянулась. Свечи бросали ломкие рыжеватые блики на покрывающую пол черную кафельную плитку и отражались в стеклянных витринах хаотичным танцем перемигивающихся искр. Больше никакого освещения в помещении, по-моему, не было. Ни неоновых ламп, ни декоративных светильников, ни люстры на потолке! Вообще ничего! Мало того, сам потолок, как и пол, тоже был черным, словно его наглухо задрапировали тканью цвета непроницаемого ночного неба, только – в отличие от кафеля – он полностью поглощал свет…