Ирина Щеглова - Большая книга ужасов – 69 (сборник)

Койлыбай, казалось, не слушал ребят. Он подошел к стене и снял кобыз, сел скрестив ноги и начал играть, касаясь струн смычком, будто художник карандашом быстрыми, почти неуловимыми штрихами создает свой образ преходящего мира.

Кобыз Койлыбая пел о кровопролитной битве, о друге, повергшем врага и умчавшемся за ним в погоню в сторону запада.

«Друг мой, Надир-Шолак, я готов стать жертвой на твоем пути, нерадивый и гордый, не слушал твоих советов, подверг себя и своих гостей опасности, но ты не держал на меня зла, ты спас всех нас! Вернись невредимым, мы вместе разделим радость победы, мы свяжем навечно нашего врага, чтоб никогда он не вредил людям».

Звук кобыза завораживал, уносил прочь, на степные просторы, где чудесное войско Надир-Шолака – то ли людей, то ли джиннов, то ли ангелов – летучей лавиной накрыло и смяло нестройные ряды демонических сил и обратило их в бегство.

Вскоре темная армия потерпела полное поражение, а сам их предводитель, связанный по рукам и ногам, был приведен к Койлыбаю и брошен перед ним. Баксы Койлыбай, увлеченный игрой на кобызе, будто и не замечал происходящего.

И только когда сам Надир-Шолак неслышно появился, Койлыбай перестал играть и отложил кобыз.

Вместо всадника в железных латах у ног ребят скорчилось уродливое, скрюченное, бледное существо с седыми космами. Эля ахнула, хоть и с трудом, но она узнала огнедышащую старуху из склепа, ту, что побывала в ее снах, ту, что заманила их в подземелье и заколдовала Гулю.

– Албасты? – неуверенно произнесла она, рассматривая корчившееся нечто.

– Она, – подтвердил Койлыбай.

Демоница зашипела и молниеносно выбросила вперед костлявую руку.

– Ты! – прохрипела она, ее лапа дотянулась и вцепилась в Элино плечо. Девочка отчаянно завизжала, когти албасты проникли в ее грудь и сжали ледяными тисками сердце. Она успела отпрянуть перед тем, как ее сознание угасло…

За гранью

Было очень темно.

Она лежала на спине, не видела, но чувствовала спиной, как безжалостно вонзались острые камни.

И все. Больше ничего.

Хотя… она уловила звук – буквально краем уха: в темноте кто-то скулил или плакал.

Она попыталась пошевелиться. Боль отдалась в каждой клетке тела. Но зато теперь она почти не сомневалась, что у нее есть тело. Она подняла руку – правую. Ей показалось, что она видит очертания, но, возможно, она не видела, а ощутила движение, перемещение воздуха; получив сигнал, мозг привычно воссоздал образ поднятой руки – рука была внутри, а не вне.

Очень сложно.

И кто там скулит?

– Эй, – позвала она, – кто здесь?

Ответа не последовало.

Зато она услышала чьи-то шаги – хруст камешков и сухой травы под чьими-то ногами.

– Наконец-то нашлась! – раздался знакомый голос.

– Кызым, доченька, – позвал он.

– Вы кто? – спросила Эля.

Перед глазами качнулось желтое светящееся пятно. Она напрягла зрение – из непроглядной тьмы проступили очертания человека с фонарем из позапрошлого века – плошка с коптящим фитилем в поставце.

– Я Койлыбай, не узнаешь меня?

Эля задумалась:

– А, вы тот человек, который обещал нам помочь… Послушайте, я, кажется, упала и что-то повредила, надеюсь, не позвоночник…

Человек наклонился к ней, внимательно всматриваясь в глаза. Внезапно схватил за руку и, припав к запястью, начал пить кровь!

Она бы закричала, но на крик не оставалось сил. Койлыбай же сплюнул высосанное и снова припал к ее руке.

– Да что ж вы творите! – простонала Эля.

– Змея, – коротко ответил Койлыбай.

Воспоминание обрушилось на нее – развалины, Гуля разговаривает со старушкой, старушка просит Элю подать ей клюку, но вместо клюки руку Эли обвивает метровая змея…

– Меня ужалила змея?! Я умираю? – Она еле ворочала языком. – Послушайте, нужна сыворотка, понимаете? Отвезите меня в ближайшую больницу… А где Гуля? Вы ее видели? Со мной была еще одна девочка.

– Она здесь, – сказал Койлыбай, поднимая Элю на руки, – все здесь…

В ее груди было холодно, так холодно, что казалось, будто сердце замерзло и остановилось…

Белые юрты… скачущие лошади, развевающиеся гривы… высокое синее небо, парящий сокол над головой… такое знакомое женское лицо, смуглое с тонкими чертами, глаза смотрят прямо в душу, губы шевелятся, силясь о чем-то сказать… предупредить… черный всадник, алое знамя… резкая скрежещущая боль в груди, железные когти албасты…

– Койлыбай! – простонала она. – Где мое сердце?

– Тише, тише девочка, держись…

Но Эля уже не слышала его.

Погоня

Демоница с трепещущим сердцем девочки кубарем выкатилась из-под ног баксы, Койлыбай оказался проворнее, он хлестнул своей камчой, от удара старуха сжалась и застыла. Ребята и Гуля с ужасом смотрели на распростертое безжизненное тело подруги и на сухой шар перекати-поля на полу. Его подхватило ветром и швырнуло в распахнувшуюся дверь.

– Не дайте ей уйти! – закричал Койлыбай. – Только не к реке!

Очнувшиеся от ступора парни рванули следом за обернувшейся албасты. Не тут-то было – куст несся к берегу реки с неимоверной скоростью.

Койлыбай на бегу вспрыгнул на лошадь, начал обходить албасты по дуге, отрезая ей дорогу к реке. Куст подпрыгнул, взвился в небо хищной птицей.

– Ах ты! – воскликнул Койлыбай, выхватил из-за пазухи заветный камешек и, раскрутив пращой, швырнул в птицу.

Яда меткой пулей настиг албасты, птица кувырком упала вниз.

– Парни, ловите ее! – Койлыбай что есть мочи гнал лошадь к берегу – зловредная албасты решила упасть в реку.

Руслан и Балуан, не очень понимая, рванули не раздумывая.

Они достигли берега почти одновременно, скатились вниз, прыгнули в воду…

– Где она?

– Куда упала?

– Ты ее видишь?

Из прибрежных камышей выехал Койлыбай, к его седлу была приторочена подбитая птица.

– Вылезайте, – устало произнес баксы.

На берегу стояли девочки. Руслан, увидев Элю, отвернулся и плеснул в лицо водой. Балуан крикнул:

– Элька! Ты как?!

– Нормально, – отозвалась девочка.

Ребята выбрались из воды, поднялись по склону, Койлыбай оказался быстрее. Он был уже тут.

Руслан молча обнял Элю. Балуан смущенно погладил ее по голове.

– Успел, – баксы кивнул на неподвижную птицу, висевшую вниз головой. – Моя вина, – признался он, – не ожидал, что албасты набросится. Видимо, узнала тебя.

– Меня? – удивилась Эля.

– Долгая история, – вздохнул Койлыбай. – Надо рассказать. Ладно, давайте вернемся.

– Э, уважаемый, не хотите это чучело отдать таксидермисту? – мрачно пошутил Балуан.

– Она умерла? – дрожа от ужаса и отвращения, спросила Гуля, поглядывая на подбитую птицу.