Новая эра Z - Кэри Майк
Его доводы не изменились. Прямая дорога через Лондон сократит их путь по меньшей мере на два дня, плюс к тому им по-прежнему нужны укрытия для ночлега.
– Даже учитывая, что жилье может превратиться в ловушку? – ехидно спрашивает доктор Колдуэлл.
– Ну, с этим не поспоришь, – соглашается Паркс. – Но, с другой стороны, если бы мы были на открытом пространстве, когда голодные пришли бы за нами ночью, наши сердца не успели бы сделать и десяти ударов.
Колдуэлл решает не спорить, так что ему не приходится напоминать ей, что это из-за нее они вляпались в передрягу, из-за ее желания познакомиться с голодной женщиной с коляской поближе. Никому, кажется, нечего возразить. Они продолжают идти, а разговор умирает, оставляя после себя осторожную тишину.
Все утро их скорость оставляет желать лучшего. Галлахер, как приказал ему Паркс, идет первым. Хелен Джустин идет с Мелани, которая держит хороший темп, несмотря на свой маленький рост, но продолжает отвлекаться и замедляться всякий раз, как они проходят что-то интересное, по ее мнению. Доктор Колдуэлл самая медленная из них, разрыв между ней и остальными неуклонно растет. Она ускоряет шаг, когда Паркс просит ее, но через минуту или две замедляет его снова. Эта отчаянная усталость с самого начала дня беспокоит его.
Они идут сейчас по выжженной тени, еще одному артефакту Катастрофы. До того как правительство развалилось, было предпринято несколько непродуманных действий, одно из которых заключалось в том, чтобы распылить химические зажигательные смеси с боевых вертолетов и таким образом создать «чистые» зоны, гарантированно свободные от голодных. Неинфицированные гражданские были заранее предупреждены сиренами и повторяющимися сообщениями по радио и телевидению, но многие все равно погибли, не успев выбраться из зоны поражения.
А голодные бежали от огня, как тараканы от света. Все, что могли делать поджигатели – перемещать толпы голодных на несколько миль в одном или другом направлении, уничтожая при этом всю инфраструктуру, которая могла бы спасти многие жизни. Аэропорт Лутона, например. Его сожгли вместе с сорока самолетами на земле, поэтому, когда настал черед следующей эвакуации неинфицированных на Нормандские острова, армия обратилась к частным авиакомпаниям, пожимая свои коллективные плечи и жалобно прося: «Помогите нам, пожалуйста».
Здания здесь похожи на укороченные пни, не столько сгоревшие, сколько спрессованные в кусок сала. Чудовищный жар, который здесь устроили поджигатели, расплавил не только металл, но и кирпич и камень. Земля, по которой они идут, покрыта тонким слоем черного жира и угля, остатки органических материалов после пожара поднялись в воздух и обосновались там, подхваченные суховеями.
Воздух имеет кисловатый привкус. После десяти минут ходьбы по этой местности горло начинает сильно першить и появляется зуд в груди, с которым ничего нельзя сделать, потому что его источник внутри тебя.
Прошло уже более двадцати лет, но здесь по-прежнему ничего не растет. Природа говорит, что она не настолько глупа, чтобы дважды попадаться на одном и том же.
Паркс слышит, как девочка спрашивает Джустин, что здесь произошло. Джустин не знает, что ответить, для нее это сложный вопрос, хотя на самом деле все просто. Мы хотели убить голодных, но убили себя. Это всегда был наш любимый фокус.
Выжженная тень продолжается долгие мили, угнетая их дух и съедая их выносливость. Они уже остановились один раз, передохнули и поели, но никто не горел желанием садиться на эту землю. По молчаливому согласию они поспешили дальше.
Неожиданно они достигают края этой пустыни, но тень удивляет их еще раз. За сто шагов они попадают из черного в зеленое, от смерти к беспокойной жизни, из выжженного лимба в поле, заросшее репейником и штокрозой.
Здесь был дом, на границе, который сгорел, но не упал. На его задней стене видны тепловые тени, где что-то некогда живое пало под воздействием неестественно высокой температуры. Их две, одна большая, другая маленькая, обе – насыщенного черного цвета, когда вся стена – серо-черная.
Взрослый и ребенок тянут руки друг к другу, как будто их поймали в середине утренней зарядки.
Очарованная, голодная девочка подходит к маленькой тени и встает в ту же позу. Тень плотно облегает ее.
45
Она думает: а ведь это могла быть я. Почему нет? Реальная девочка в реальном доме, с мамой и папой, и братом и сестрой, и тетей и дядей, и племянником и племянницей, и двоюродной сестрой и всеми остальными словами на карте людей, которые любят друг друга и остаются вместе. Эта карта называется семьей.
Расти и стареть. Играя. Исследуя. Как Винни-Пух и Пятачок. А потом как Знаменитая Пятерка. А потом как Хайди и Энн из Зеленых Мезонинов. А потом, как Пандора, открыть большой сундук и не бояться, даже не заботиться о том, что внутри – добро или зло. Потому что внутри и то и другое. Они всегда идут вместе.
Но сундук нужно открыть, чтобы понять это.
46
Они останавливаются и едят, развернувшись спиной к мертвой зоне, которую только что перешли.
Сержант Паркс забрал несколько консервных банок из дома Уэйнрайта. Мисс Джустин, доктор Колдуэлл и два солдата едят холодную колбасу и бобы и холодный шотландский бульон. Мелани ест что-то под названием «Спам», по вкусу напоминающее мясо, которое она ела в первую ночь, но не такое вкусное.
Они идут на юг, подальше от территории, которую мисс Джустин назвала Выжженной Тенью, – но Мелани продолжает постоянно оборачиваться назад, по привычке. Они поднялись на холм, с которого открывается отличный вид на дорогу, по которой они шли из города, где спали ночью и где она отпустила лису. Многие мили плавного спуска и подъема как будто засыпаны углем. Она тихо спрашивает мисс Джустин еще раз, чтобы убедиться, что правильно все поняла.
– Раньше эта земля была зеленой? – Мелани показывает назад.
– Да. Здесь были леса и поля, как в том месте, где мы оказались, когда уехали с базы.
– Почему они сожгли здесь все?
– Они пытались таким способом остановить голодных в первые несколько недель после появления инфекции.
– Но у них не получилось?
– Нет. Они были очень напуганы. Многие из тех, кто должен был принимать важные решения, были сами заражены либо сбежали и попрятались. Те, кто остались, не знали, что делают. Но я не уверена, что они могли сделать что-то получше. Было слишком поздно. Все это зло, которого они так боялись, уже произошло к тому моменту.
– Зло? – спрашивает Мелани.
– Голодные.
Мелани переваривает ее слова. Может, это и правда, но они ей не нравятся. Совсем не нравятся.
– Я не зло, мисс Джустин.
Мисс Джей извиняется. Она берет Мелани за руку и ободряюще сжимает. Это не так приятно, как объятия, но куда безопаснее.
– Я знаю, дорогая. Ты неправильно меня поняла.
– Но я голодная.
Пауза.
– Ты заражена, – говорит мисс Джу. – Но ты не голодная, потому что все еще можешь думать, а они не могут.
Это весомое различие. Мелани совсем не учла его. А ведь это действительно отличает ее от них. Может, есть и другие отличия? Может, она и не монстр, в конце концов?
Эти онтологические вопросы тянут за собой другие, более практичные.
– Именно поэтому я очень важный образец?
На лице мисс Джей сначала возникает боль, затем гнев.
– Вот почему ты важна для исследовательского проекта доктора Колдуэлл. Она считает, что может найти что-то внутри тебя, что поможет сделать ей вакцину для всех выживших. Антидот. Чтобы никто больше не превращался в голодного, или если превратился, чтобы можно было вернуть его обратно.
Мелани кивает. Она знает, что это на самом деле важно. Но она также знает, что не все беды, обрушившиеся на эту землю, имели ту же причину и происхождение. Инфекция была злом. Поэтому люди, принимающие важные решения, попытались ее контролировать. Для этого они начали ловить маленьких детей и резать их на куски, чтобы попытаться сделать лекарство, превращающее голодных обратно в людей.
