Самая страшная книга 2023 - Оксана Ветловская
Аня поймала себя на том, что выискивает среди жильцов фамилию «Крстович». Крстовичей не было. Она шмыгнула в подъезд.
* * *
Дверь открыла пожилая сухощавая женщина с волосами, выкрашенными в фиолетовый цвет. Бранка Четкович, последняя пассия отца. Аня удивилась, ощутив на талии ее руки, на груди – лицо. Оторопело погладила Бранку по спине.
– С возвращением, Хана.
Бранка отступила, впуская ее в квартиру. Изучала гостью, пока та разувалась. А Аня изучала прихожую. Хоть убей, не могла вспомнить, были ли при ней эти голубые обои, собирающий пыль искусственный плющ.
– Смотрите, смотрите, – умилилась Бранка. – Все ваше!
«Не все, – подумала Аня, озираясь. – Половина, сказал адвокат».
Отец завещал часть жилплощади госпоже Четкович. И кто Аня такая, чтобы осуждать его выбор или злиться на человека, доглядевшего папу вместо родной дочери?
– Вспомнили? – спросила женщина, следуя за Аней по пятам.
– И да и нет. – Аня пыталась вписать в эту небогатую старомодную обстановку отца. Как он спит на диване, поджав мосластые ноги, как сутулится возле телеэкрана, проклиная немо кривляющихся политиков, как каркает «что?» безразличным теням. Тени в углах Аня, кажется, впрямь вспомнила. И только их.
– Он о вас часто говорил.
– Правда?
– Хвалился, что вы окончили престижный университет.
«Не окончила», – Аня провела рукой по полке над телевизором. С фотографий в копеечных рамках улыбалась первоклашка Хана. Хвостики топорщатся асимметрично, клонится к асфальту тяжелый букет хризантем.
– …что вы кино снимаете.
– Снимаю, – согласилась Аня.
– А о чем кино-то? Я бы посмотрела в Интернете, но оно, наверное, по-русски.
– Не многое потеряете, если не посмотрите.
– Ну, зачем вы так? Уверена, мне понравится. Особенно если там любовь есть!
Любовь…. В голове возник стоп-кадр: эрегированный член Олега.
– Ой, – всполошилась Бранка, – вы же проголодались с дороги! Я, уж простите, похозяйничала по привычке. Суп сварила, испекла хлеб.
– Я поела в центре. Как папа умер?
– Как все, – Бранка вздохнула.
– Он болел?
– Болел потихоньку. Кости, знаете, позвоночник. Но он не жаловался. Я его ругала, чтоб на рыбалку свою не ездил – с таким-то здоровьем! Мало ли…. А он в коридоре упал. Я скорую вызвала, госпитализировали. В больнице и умер Лука. На второй день. Так что нет, не страдал он.
– Спасибо. – Аня посмотрела в светлые до прозрачности глаза женщины.
– Да чего там! – смутилась Бранка. – Я считаю, Бог все видит. Я хорошо к людям, и люди – ко мне. Вдруг встречусь еще с вашим папой на небе?
– Он в Бога не верил, – сказала Аня на пороге комнаты, некогда бывшей ее вотчиной. Папа перетащил туда двуспальную кровать и выкинул книжный шкаф.
– Главное, чтоб Бог в нас верил, – парировала Бранка. – Может, по чуть-чуть? За знакомство?
– Не откажусь.
– Другой разговор! – И Бранка спросила уже из коридора: – А вы Никиту Михалкова знаете? Его фильмы у нас показывают. «Солнечный удар» – ох, большое кино!
– Нет, не знаю.
– Врангель ведь у нас похоронен. В церкви Святой Троицы.
– Какой Врангель? – Аня вошла на кухню. Бранка сервировала стол: хлеб, овечий сыр, бутылка без этикетки.
– Генерал ваш. Вы «Солнечный удар» видели?
– Нет.
– Обязательно посмотрите. Шедевр.
Аня подумала, что «Чужаки» и «Муравейник», ее детища, вызовут негодование госпожи Четкович.
– Присаживайтесь. Ваш стул. Все ваше. Вы надолго в Белград?
– Нужно дела утрясти. – Аня приняла рюмку, понюхала.
– На яблочках, – похвалилась Бранка. – Ну, за раба Божьего Луку.
– За Луку.
Ракия обожгла горло. Аня закусила сыром.
– А я вас прекрасно помню. – Бранка утерла салфеткой губы. – И вашу маму. Такая красотка была! Вы в нее удались.
– Вы где-то рядом живете?
– Так в этом же подъезде. Двумя этажами ниже. У меня сын вас старше лет на пять. Ромео, беленький такой.
– Простите…
– Да что нас запоминать-то? – засмеялась Бранка, наливая. – Мы – соринки.
– Бранка, – Аня подняла взгляд. Над кухонными ящиками стена выдвигалась квадратной трубой. Зарешеченное окошко словно прыгнуло на Аню, словно заговорило с ней голосами мертвых. – Бранка, вы помните Крстовичей?
– Хм. Кто такие?
– Они жили напротив. Я дружила с их сыном Марко.
– Марко… который в полиции работает?
– Нет. Марко, который пропал без вести давным-давно.
– Ох, деточка. Как нас бомбили – столько детей пропало!
– Он исчез раньше. Осенью девяносто восьмого.
Бранка выпила и покивала, хмурясь. Вторая порция вошла в Аню, как водичка.
– Крстовичи. Конечно. Мальчик-заика.
– Это он.
– Съехали его родители, родная. Не дождались сыночка и съехали. Район тут, знаете… преступление на преступлении. В нулевых младенца прямо у лифта похитили. Мама по телефону разговаривала, оборачивается, а коляска пустая. Еще в подземном гараже труп девчонки нашли. С глазами выковырянными.
– Господи…
– Ему и молимся, чтоб защитил. Продать-то квартиру – не проблема. Но сколько за нее дадут…
– Сколько бы ни дали.
– Вы, естественно, своих оценщиков пригласите. Поговорите с юристом…
– Я завтра к нему поеду.
– Правильно. Но я вам так скажу: пятьдесят тысяч – это потолок. Рассчитывайте на сорок-сорок пять.
– Но здесь квадратов…
– Да-да, квартира большая. В новом районе за однушки шестьдесят гребут. Но этот дом…
– Что ж. Сорок так сорок. Все честно разделим, – Аня не привыкла говорить о деньгах. Финансовые вопросы выбивали ее из колеи.
– Я вот про что. – Бранка зазвенела рюмками. – Вам же все равно – давайте я вашу половину выкуплю. Деньги сразу, наличными – сын скопил. И вам быстрее, и я к квартире прикипела. А лоб мой тридцатисемилетний пусть сам живет, девок водит – он до девок охоч. – Бранка хихикнула. – Но двадцать пять не потяну. Двадцать две – да.
– Я только за. Но… – Аня замялась.
– Я не давлю! Вы подумайте, проконсультируйтесь. Найдете цену выгоднее – не обижусь! Свое предложение я сделала.
Аня с удовольствием проглотила ракию. Двадцать две штуки баксов, упавшие с неба – совсем неплохо! – Она умудрилась сварганить сериал за полтора миллиона рублей, взятых в долг у дружественных чуваков с ТНТ.
– Я подумаю, – сказала Аня. – И дам вам ответ.
– А язык-то вы не забыли! – Бранка по-свойски приобняла Аню. – Ох, ударил в мозг дистиллят! А мне оболтуса кормить – жрет за двоих.
– Да и мне пора. – Аня достала телефон.
– Куда? – озаботилась Бранка.
– В гостиницу.
– Вы оплатили номер?
– Нет пока.
– Родная, вы дома. Вот ключи. Зачем мотаться туда-сюда?
– Ну… – Аня поколебалась.
– Простыни чистые в гардеробе. Все убрано, – «убрано мной», – подразумевала Бранка. – Вон Ромео мой в Крагуеваце гостиницу по Сети выбрал, заехал, а там – бордель.
– Если вы так считаете, – Аня сдалась без боя. Ракия действительно била в голову. Лень сморила, щеки горели румянцем. Бранка рассказывала об отце, о похоронах, о жизни в Сербии. Аня слушала, переносясь во времени, из двадцать первого века
