Александр Варго - Гример
Я готов был поклясться, что в этот момент мой невидимый собеседник ухмылялся.
– Зачем тебе все это? – уже взмолился я.
– Чтобы ты понял, – прозвучал вкрадчивый шепот.
Я стоял у бочки, в которой догорали дрова. Пальцы обжигал раскаленный металл, хотелось выть от боли, но я не мог контролировать себя – катил бочку к халабуде. Пылающие угли вывалились на кучу хвороста под ее стеной.
Сухие ветки занялись быстро. Огонь карабкался по стене, запузырилась краска на листе расслоившейся фанеры. И вот уже запылал сам домик. Внутри метались захваченные врасплох бомжи. Моя нога ударила в горящую стену, и домик легко сложился, словно был составлен из игральных карт. К небу взметнулся сноп искр. Из-под горящих обломков расползались бездомные, одежда на них дымилась.
– Не повезло, – с досадой отозвался во мне чужой голос. – Спаслись. Эту дрянь даже огнем не очистишь.
Люди, опомнившись, вскакивали, поднимали своих приятелей. Вскоре уже пять бедолаг смотрели на то, как сгорает их нехитрое имущество. Я был уверен, что они меня не видят, потому что началась ссора. Они обвиняли друг друга в том, что случилось.
– Пошли, здесь больше нечего делать.
Я развернулся и побрел к кладбищу, хоть внутренний голос ничего больше и не сказал мне. Я уже научился угадывать его желания.
Силуэт часовни читался на фоне ночного неба.
– Эй! – крикнул мне кто-то с дороги.
И я увидел Рамиреса. Он стоял у машины и махал мне рукой.
– Не расстраивай хозяина, – посоветовал мне голос. – Иди к нему. Не жди, пока прикажет.
Снова мне пришлось повиноваться. Сопротивляться было бы так же глупо, как упираться, когда тебя тащат тренированные спецназовцы.
– Ну как? – спросил Рамирес, глядя мне прямо в глаза. – Не пропало желание ударить меня?
– Не пропало, – ответил я.
– Это нормально. Пройдет несколько дней, и ты смиришься. Садись в машину.
– Зачем?
– Я отвезу тебя домой, – пожал плечами латиноамериканец. – Ты же живой человек, должен есть, спать, отдыхать… Уже, кстати, светает.
Мне хотелось наброситься на него, но я знал – бесполезно. Тот, кто находился внутри моего сознания, пристально следил за каждым моим движением и мог вмешаться в любую секунду.
– Что будет потом? Зачем я тебе?
– Ты станешь заниматься тем, чем занимался раньше, – оживлять мертвецов, – улыбнулся Рамирес. – Работы и денег хватит на всех.
– Где Инесс? Что с ней?
– Я не стану отвечать. Ты пока не можешь этого понять. Садись в машину, – Рамирес уже устраивался за рулем. – И не забудь пристегнуться.
Отказываться, препираться не имело смысла. Эта ночь окончательно добила меня, выжала все силы. Латиноамериканец вел автомобиль подчеркнуто аккуратно и молча. За стеклами проплывали подмосковные пейзажи. Молчал и мой внутренний голос, но присутствие чужого существа во мне ощущалось постоянно. Наконец машина остановилась у меня во дворе.
– Прежде чем ты выйдешь, я хочу дать тебе совет, – проговорил Рамирес. – В каждой ситуации есть свои плюсы. Ты станешь относительно богат, богаче многих в этом городе. Со временем ты научишься не замечать того, кто в тебе, и станешь счастлив. Нужно только делать то, что от тебя требуется, и он не станет лишний раз вмешиваться в твою жизнь. Многие живут так. Для одних внутренний голос – их совесть, и это самые несчастные люди. Для других – начальство. У третьих в голове телевизор. Вариантов множество. Все люди немного зомби. Не упусти свой шанс.
– Ты не получишь мою душу, – предупредил я.
– Душа… – Рамирес даже закатил глаза. – А она существует? Мы все состоим из прочитанных книг, газет, просмотренных фильмов, выпусков новостей и рассказов знакомых. Где она – твоя душа? Ты же не хочешь думать, что он, твой двойник, станет трахать твоих женщин? Лучше делать это самому и просто забыть о нем. Не зли его, он сможет возвысить тебя, а может и превратить в наркомана. Иди, отдыхай. Вечером ты мне понадобишься.
Рука моя дернулась, но тут же замерла, я не мог поднять ее.
– Вот видишь, – покачал головой латиноамериканец. – Иди.
Я вышел из машины и, раздавленный, поплелся к подъезду. На лавочке уже радовались утреннему солнцу мои соседи-алкаши.
– Доброе утро, – важно поприветствовал меня джинсовщик.
– Пошел нах… – только и ответил я, заходя в подъезд.
– Ты чего, сосед?! – донесся сзади возглас.
– Нах, я сказал.
Мой внутренний голос ожил, когда я оказался в квартире.
– Выключи телефоны и к двери не подходи, если позвонят, – посоветовал он. – Сделаешь так, и я отстану от тебя до вечера. Даже твои сны в моей власти.
Пискнул отключаемый мобильник, лег на пол телефонный разъем.
– Доволен? – спросил я.
Ответа не прозвучало. Ну и отлично, хоть на время я принадлежал самому себе. Главное, больше сегодня не обращаться к нему, думать не вслух, а про себя, чтобы он не слышал. Сумасшествие! Но это была та реальность, в которой мне предстояло существовать.
Я стоял под душем, прохладная вода стекала по моему телу. Сквозь струи я видел свое отражение в зеркале. Вроде бы ничего не изменилось, я был прежним, но мое «я» являлось лишь частью меня. Так и не одевшись, даже не вытершись, я вошел в комнату, упал на диван. Усталость взяла свое.
* * *Это звучит, как сумасшествие, но я проснулся, когда уже сидел за столом в кухне, одетый в джинсы и рубашку. Пахло свежесваренным кофе, сигарета дымилась на краю пепельницы. За окном светило вечернее солнце.
– Куда ты собираешься? – спросил я.
Тот, кто был во мне, даже не считал нужным что-либо объяснять, он всецело завладел моим телом. Обжигающе горячий кофе был допит одним глотком, сигарета раздавлена о дно пепельницы. Ключи от машины позванивали, когда я сбегал по лестнице. Двигатель завелся, и автомобиль выехал на улицу. Куда мы ехали, я не представлял. Его манера водить резко отличалась от моей. Он подрезал другие машины, резко тормозил, не заботясь о тех, кто ехал следом.
Автомобиль на скорости свернул к парковке, взвизгнув тормозами, вписался в промежуток между машинами и замер. Ключи исчезли в кармане. Ноги несли меня к парку, за которым блестела река. Солнце уже клонилось к горизонту, опускалось прямо в проем высокого пешеходного моста над водной гладью.
На аллеях парка густо пахло хвоей и цветами. Детишки играли в большой песочнице под присмотром мам. У турников занимались гимнастикой любители здорового образа жизни. Собачники прогуливали своих питомцев. Алкаши сидели под кустами, стыдливо пряча бутылки в траве.
Все жили своей жизнью, и только я – чужой. Спешил непонятно куда и зачем. А на мои вопросы внутренний голос упорно не отвечал.
Впереди мелькнула знакомая фигура. Я, как художник, запоминаю всех, с кем приходилось хоть раз общаться. Узнаю даже со спины, в другой одежде. Женщина в шортах вышагивала по аллейке, рядом с ней увивался рыжий спаниель.
– Ольга Николаевна, – окликнул ее мой голос. – Я и не знал, что вы любительница собак.
Быстрова обернулась, близоруко прищурилась:
– Марат, – удивилась она. – Как вы нашли меня? Почему не позвонили? Узнали что-то новое?
«Это не я!» – хотелось крикнуть мне, но мои губы, мои голосовые связки уже не принадлежали мне, ими распоряжался другой.
– Ольга Николаевна, – зазвучал тревожный шепот, – это очень важно, – мои пальцы коснулись локтя женщины. – Нельзя, чтобы нас видели вместе. Отойдем в сторону. Скорее.
– Что случилось, Марат? – Быстрова торопливо сошла с аллейки на траву, теперь нас с ней скрывали от посторонних глаз кусты.
Спаниель бегал вокруг нас, весело лаял и мотал головой.
«Что он задумал? – нервничал я. – Что скажет вместо меня?»
Мой палец поманил Быстрову поближе. Следователь склонила голову, ожидая, что я стану шептать ей на ухо. В этот момент моя рука скользнула в карман, и пальцы сжали рукоятку ножа с выкидным лезвием.
– Бегите! Он убьет вас! – кричал я, но мой голос Быстрова не слышала, она доверчиво смотрела мне в глаза.
Рука выскользнула из кармана, мой палец вдавил кнопку, щелкнуло, выскакивая, лезвие. Еще одно мгновение, и нож должен был полоснуть женщину по шее – от уха до уха.
И тут случилось чудо. Неслышный до этого мой крик вырвался на волю:
– Бегите!..
Я ощутил, что тело вновь слушается меня, и выронил нож со сверкающим лезвием в траву.
– Марат, что происходит? – Быстрова схватила меня за руку.
И тут же кто-то позвал меня.
– Марат, оглянись!
Я вырвал руку, ведь этот голос я узнал сразу. За мной стояла Инесс. Спаниель Ольги Николаевны, прижавшись к траве, рычал на нее, но боялся подойти.
– Инесс, ты?.. – выдохнул я, вырвал свою руку у Быстровой и бросился к девушке. – Ты живая… ты тут…
– Марат, у нас нет времени. Все может вернуться назад, – она тащила меня прочь от следователя, а та твердила как заведенная:
– Что с вами?.. – и наверняка видела только меня одного.
Инесс упрашивала так горячо, так убежденно, что я поддался ее словам, так ничего и не объяснив Быстровой.
