Шарлин Харрис - Клуб знаменитых убийц

— Надеюсь, полиция не собирается обвинять Лизанну в убийстве родителей? — дрожащим голосом осведомилась я.

Я бы ничуть не удивилась, если бы Линн в ответ отрезала: «Это не ваше дело». Однако за время, прошедшее с нашей последней встречи, леди-детектив несколько смягчилась. Возможно, кошмар, свидетелями которого стали мы обе, пробудил в ее душе человеческие чувства по отношению ко мне.

— Нет, вопрос о виновности Лизанны Бакли не стоит, — сказала Линн. — Сосед слышал, как она стучала в заднюю дверь. Он выглянул из окна и увидел, как она обогнула дом и открыла переднюю дверь своим ключом. Это было так необычно, что сосед уже подумывал, не вызвать ли полицию. А потом она показалась на крыльце. Сотворить такое за несколько минут невозможно. И без экспертизы ясно: к тому времени, как она вошла в дом, родители ее были мертвы уже больше часа.

— Мистер Бакли работал в нашей библиотеке волонтером, — зачем-то сообщила я. — Он должен был приехать туда сегодня к двум часам. А завтра мы с ним собирались работать вечером.

— Да, в кухонном столе лежит ежедневник, в котором это записано.

Эта фраза заставила меня вздрогнуть. Конечно, по роду деятельности Линн должна просматривать ежедневники убитых, разбирать записи на забрызганных кровью страницах. Узнавать о планах и намерениях, которым не суждено осуществиться. Тягостная обязанность, без которой невозможно расследование.

За несколько минут разговора я прониклась к Линн такой симпатией, что решила сообщить ей о своей догадке. Почему-то я была уверена, что она отнесется к ней с пониманием.

— Вы знаете, это убийство похоже на одно громкое преступление, которое…

— На дело Лиззи Борден, — не дослушав, перебила Линн.

У меня глаза на лоб полезли от удивления.

— Артур там, в доме, — пояснила Линн. — Он сказал об этом, как только увидел картину преступления.

Словно в подтверждение ее слов, на крыльце появился Артур. Вид у него был такой же бледный, как и у всех прочих очевидцев случившегося. Заметив меня, он кивнул головой. Мое присутствие, похоже, ничуть его не удивило.

— Надо немедленно связаться с Джоном Квинслэндом, — сказала я. — Он ведь большой специалист по Лиззи Борден.

— Я сразу об этом вспомнил, — откликнулся Артур. — Сегодня я непременно поговорю с Джоном.

Я затрясла головой, отгоняя навязчивое видение милая пожилая пара приветливо улыбается мне, сидя за столиком в ресторане. Это было вчера вечером. А сегодня мне придется сообщить Крэндаллам, что их друзья убиты. Наверное, надо сказать детективам, что вчера я встретила супругов Бакли в ресторане, решила я. Вдруг это обстоятельство окажется важным. Артур и Линн внимательно выслушали мой рассказ о нашей случайной встрече. Пока Линн записывала в блокнот адрес и телефон Крэндаллов, я украдкой бросила на Артура тоскующий взгляд. Мне так хотелось прижаться к нему или хотя бы коснуться его руки. Так хотелось ощутить успокоительное человеческое тепло. Но об этом не стоило даже мечтать.

— Никогда не видел ничего более страшного, — неожиданно признался Артур. — Хотя за несколько лет работы в полиции всякого насмотрелся. Я всегда считал, что у меня крепкие нервы. Но тут любому станет не по себе.

Мне оставалось только порадоваться, что я не служу в полиции и могу себе позволять изгнать из памяти кошмарное зрелище. Хотя у меня вряд ли это получится.

Я переводила взгляд с Артура на Линн, не зная, что сказать. Все слова, которые приходили мне на ум, казались пустыми и бессмысленными. Махнув рукой на прощание, я побрела к машине. Надо было вернуться на работу и сообщить мистеру Клеррику, что наш лучший волонтер никогда больше не придет в библиотеку.

Не помню, что я делала, вернувшись на работу. Не помню, как пролетел остаток дня. Мне казалось невероятным, что еще нынешним утром я чувствовала себя веселой и счастливой. Теперь мне хотелось одного: немного передохнуть от ужасных события, которые сыпались на меня градом. Оправиться от потрясений. Вернуться к своей прежней жизни, скучной, однообразной, но такой уютной спокойной.

Незадолго до закрытия библиотеки я заметила, как в офис Сэма Клеррика направляется какой-то человек в полицейской форме. Я видела его среди коллег Артура и Линн — за последнее время мне удалось увидеть почти всех сотрудников городской полиции, — но не знала, как его зовут. Через несколько минут детектив вышел из кабинета и направился прямиком к Лилиан, сидевшей за столом в отделе приема и выдачи книг. Он задал несколько вопросов, на которые Лилиан, судя по выражению лица, ответила с великим рвением. Детектив записал ответы в блокнот, кивнул и был таков.

Я в это время расставляла книги на галерее второго этажа. Лилиан подняла голову и отыскала меня глазами. Наши глаза встретились. Лилиан, несомненно, была взволнованна и, похоже, чем-то смущена. Она быстро отвела глаза и поманила к себе другую библиотекаршу, находившуюся в зале. Я видела две склоненные друг к другу макушки, но, разумеется, не могла разобрать ни слова из их разговора. Вскоре собеседница Лилиан направилась в отдел периодики и, увидав там еще одну сотрудницу, что-то горячо зашептала ей на ухо. Уж не моя ли скромная персона является предметом всех этих возбужденных пересудов, с содроганием подумала я. Если полиция каждый день будет приходить в библиотеку и расспрашивать обо мне, Сэм Клеррак наверняка захочет избавиться от сотрудницы с такой богатой криминальной биографией. Я могу сколько угодно твердить, что ни в чем не виновата. Вряд ли это заставит директора смягчиться.

Впрочем, даже если я останусь без работы, у меня нет никакого права строить из себя жертву, напомнила я себе. Как бы то ни было, по сравнению с другими я почти не пострадала. По сравнению с теми, кто лишился жизни. По сравнению с теми, кто лишился близких. И никому не известно, на кого завтра падет выбор невероятно эрудированного и беспощадного преступника.

Если раньше жизнь нашего городка напоминала стоячее болото, теперь в это болото полетели камни. Точнее, не камни, а трупы. В результате тихую заводь возмутили волны горя, страха и подозрения. И если деяния преступника не будет положен конец, волны эти захлестнут еще многих.

Глава двенадцатая

Пока я, вялая и апатичная, бродила меж стеллажей с книгами, журналисты, работники радио и телевидения, как говорится, не дремали.

Смерть домохозяйки Мэми Райт не вызвала особого интереса за пределами Лоренсетона. Коробка отравленных шоколадных конфет, благодаря которым владелица агентства по недвижимости и ее дочь едва не отправились на тот свет, тоже осталась событием местного масштаба. Но смерть Моррисона Петтигрю стала по-настоящему горячей новостью. Как-никак покойный был кандидатом на пост мэра, да еще коммунистом. Тут ощущался явный привкус политического убийства, а это всегда подогревает страсти. К тому же он был убит довольно экстравагантным способом, который сам по себе привлекал внимание. Бенджамин Грир, мясник из супермаркета, всю жизнь тщетно пытавшийся вызвать к своей особе хоть каплю интереса, дождался наконец звездного часа. Газеты наперебой цитировали его высказывания, награждая при этом пышным титулом «руководителя предвыборной кампании». И если Бенджамин прежде мог только мечтать о такой громкой славе, то репортеры местной газеты могли только мечтать о такой сенсация.