Брижит Обер - Мрак над Джексонвиллем

— Хорошо, сейчас мы ваши показания отпечатаем, а вы немного погодя опять зайдете сюда и подпишете их, о'кей? Слушай, Джереми, и ты, Лорел Робсон, тоже: мы думаем, что на кладбище скопился какой-то таинственный газ, — люди от него сходят с ума; погодите, дайте сказать, ничего большего я вам сообщить не могу — это строго секретно, поняли? И я хочу, чтобы вы об этом не говорили НИКОМУ, ни под каким видом; я рассчитываю на вас, ребята, — и на тебя, Джем, и на тебя, Лори, — вы не станете сеять в городе панику. О'кей? Мы ведь тут, никуда не делись, вот мы-то этим и займемся, и все опять будет в порядке.

Джем и Лори чинно кивнули и направились к выходу.

— А пока могут случиться и другие убийства? — уже в дверях спросил Джем.

— Не волнуйся, парень, мы контролируем ситуацию, — уверенно солгал Уилкокс, — кладбище охраняется. Сидите дома, и все будет хорошо. Передавай привет дедушке. Как только выпадет свободная минутка, я сам к нему зайду.

Джем и Лори шагнули за порог и оказались на улице — до глупого обычной.

— Наркотический газ! Представляешь, Джем, если мы им дышим — я вдруг возьму да как запихаю себе в ноздри руль от велосипеда…

— Ничего, ноздри у тебя достаточно широкие, — вяло заметил Джем.

Вид у него был озабоченный. Лори потянул его за рукав:

— Думаешь, они нам наврали?

— Да нет, думаю, что они просто не понимают.

— Но ведь это вполне может служить объяснением…

Лори вдруг умолк — не хотел он говорить о Мэрилу, даже с Джемом. Стоило вспомнить плотоядную ухмылку крольчихи, как его охватывало отвращение, родственное тому чувству, что испытал Уилкокс в те минуты, когда малыш Бен стал вдруг делать ему непристойные предложения.

— Я провожу тебя домой, — решительно заявил Джем. Некоторое время они шли молча. Солнце опускалось за горизонт, скоро его красный диск совсем исчезнет за скалистыми отрогами сьерры.

— Как ты думаешь, все и в самом деле будет нормально?

Лори произнес это шепотом, словно опасаясь сойти за предателя.

— Без понятия. Но доверять им мы обязаны.

Внезапно Джем подумал о матери Лори. Может быть, и она нанюхалась этого газа… Перед глазами вновь возник мистер Робсон — он спиной заслоняет дверь в погреб.

Стоны в погребе. Но может быть, все это ему почудилось, как привиделся парящий над могилами Томми Уэйтс. Он просто надышался газом. Вне всяких сомнений. А когда воздействие газа пройдет, он забудет все это, и город вновь станет нормальным. Хотя город-то как раз и был нормальным. Это у него самого голова не в порядке.

Они прошли мимо станции обслуживания. Дак чинил старый «харлей-дэвидсон», о чем-то оживленно разговаривая с Френки. В сумерках создавалось такое впечатление, будто от девушки исходит золотое сияние, и Джему вдруг показалось, что ее вообще нет — всего лишь видение. Словно почувствовав на себе их взгляды, она обернулась, и Лори вдруг пискнул, как заяц. Джем повернулся к нему, сердце в груди колотилось как бешеное.

— В чем дело? Соплю проглотил, что ли?

— Нет-нет, ничего; просто ты чуть не вляпался в собачье дерьмо.

Джем ничего на это не сказал, но все понял — понял, что Лори видел то же самое, что и он. У Френки словно бы не было лица: лишь мертвенно-бледное пятно, по которому расплывались два огромных темных круга. Он закрыл глаза и глубоко вдохнул. Ну и чертов же газ!

Уилкокс отправил Бига Т. сменить Бойлза на кладбище. Вроде все было спокойно. Люди делали покупки ко Дню Независимости, украшали город флагами. С полудня до самого вечера девочки под звуки духового оркестра репетировали праздничное шествие.

Стоя на пороге конторы, Хейс наблюдал за происходящим на улице.

— Скоро солнце сядет.

Бойлз прекратил мурлыкать себе под нос какую-то песенку и повернулся к Уилкоксу — тот старательно смазывал кольт 45-го калибра образца 1911 года, входивший в состав его личной коллекции оружия.

— Программа на вечер, шеф?

— Всю ночь будем следить за кладбищем, будь оно неладно. И с ходу палить по всем галлюцинациям, что соизволят оттуда выползти.

— Такая программа вполне придется по душе вашему приятелю-ветерану, — заметила Сэм.

— Можете предложить что-нибудь получше? — поднял голову Уилкокс.

— Нет. Ладно, тогда попытаюсь получить от Вашингтона сведения о проводимых сейчас в этих краях исследованиях в области вооружений. А вы и в самом деле индеец?

— На пятьдесят процентов. Мать у меня — навахо. Если вас это интересует, могу показать резервации — Навахолэнд и все такое прочее. Но не рассчитывайте на меня по части исполнения «Танца дождя».

— Тем лучше, я не питаю особого интереса к фольклору.

— Скажите, вы замужем?

Саманта замерла, так и не набрав телефонный номер.

— А вы, великий вождь? Вы женаты?

— Чуть не женился. Но она удрала в Лос-Анджелес.

— И со мной та же история. Чуть было не вышла замуж, но удрала в Лос-Анджелес.

Она быстро набрала номер. Уилкокс про себя улыбнулся.

Хейс одернул смехотворно короткие рукава рубашки Мидли:

— Пойду переоденусь, а потом, наверное, поеду с вами патрулировать, шеф.

— Спасибо, Марвин.

Хейс с удовлетворением отметил, что Великий Вождь Уилкокс больше не держит его за явившегося с севера дурачка-новобранца.

Бросив взгляд на опускавшиеся над городом сумерки в фиолетовых разводах, Уилкокс произнес:

— Знаете, как называют Нью-Мексико? «Колдовской край». Роковое имечко, да?

Девятнадцать тридцать. Разлив по небу пламенеющий пожар, солнце закатилось за голую скалу. Френки обняла Дака за шею и шепнула ему на ухо:

— Тебе не надоело рыться в моторах? Ты когда-нибудь пытался занять руки чем-нибудь другим?

Дак покраснел до корней волос, адамово яблоко у него на шее приподнялось и опустилось, издав при этом какой-то странный звук. Руки у Френки были очень холодными, но прикосновение губ к щеке Дака оказалось очень нежным. Он положил инструменты, потом принялся их тщательно вытирать. Френки вздохнула, потрепала его по волосам:

— Так мы идем в кино? Или есть мороженое? Или сыграем хорошую партию в «Меккано»?[6]

Дак уставился на свои запачканные машинным маслом кроссовки.

— Ты знаешь про белое озеро?

Френки забавно фыркнула:

— Белое озеро? Это что — сорт пудры?

— Это соляное озеро. Ночью при луне оно сверкает разноцветными искорками.

Френки, отступив на шаг, посмотрела на него очень внимательно. Дак, прочистив горло, заговорил снова:

— Но если ты хочешь в кино…

— Нет, я очень хочу увидеть белое озеро. Думаю, с тобой мне там будет очень хорошо.