Светлана Полякова - Служители зла

— Отдай его мне.

— Он твой? — спросил Игорь.

Ему показалось, что она хотела отрицательно мотнуть головой, но вместо этого девочка кивнула, не сводя с медвежонка глаз.

— Мой, — прошептала она.

Игорь протянул ей мишку. Девочка схватила его и прижала к груди, зарывшись личиком в плюшевую мордашку.

— Бадхетт, — прошептала она, — о, Бадхетт!

Глаза девочки были сухими от отчаяния. Игорю захотелось дотронуться до ее пушистых волос рукой и сказать какую-то милую глупость, хотя бы вот это: «Все будет хорошо, малышка». Если бы не лицемерие, которое он чувствовал в этой фразе, он бы так и сделал.

Она по-прежнему прижимала к себе медведя так, будто это было существо, самое дорогое для нее.

— Кто ты?

Ее вопрос прозвучал неожиданно в наступившей тишине.

— Я?

«А в самом деле, кто я? — подумал он. — Спившийся бывший священник, который захотел снова найти смысл? Псих, который разгуливал по лесу с призраком, так и не поняв, чего тот хотел от меня? Кто я и почему я тут?»

— Наверное, я просто заблудившийся человек, — сказал он.

Как ни странно, девочка вполне приняла его ответ.

— А что ты делаешь в моем доме? — задала она новый вопрос.

— Это твой дом? Мне сказали, что тут жила женщина. И маленькая девочка… Именно их я и ищу.

— А, это, наверное, та, которая жила тут до нас, — сказала девочка. Она говорила усталым голосом, как старая дама. — Она все время мерещилась Павлику. Павлику…

Она резко закинула голову назад, и Игорю показалось, что она разглядывает потолок. Но он знал, что так делают, желая скрыть от непрошеных зевак слезы.

— Кто такой Павлик? — тихо спросил он. — Если не хочешь, можешь не отвечать.

— Мой брат. Он… погиб. Он был такой… маленький и очень одинокий.

Она села на пол, не выпуская из рук своего медвежонка. Игорь почувствовал, что девочка совершенно раздавлена.

— Очень маленький и очень одинокий, — повторила она шепотом. И закрыла глаза, пытаясь справиться с каким-то чувством, Игорь догадался — с чувством вины. Таким же, как и у него самого.

Он опустился на пол, сел рядом.

— Ты очень его любила?

— Мне казалось, да, — тихо сказала она, теребя лапу медвежонка. — Но наверное, это было не так. Потому что я фактически ПОЗВОЛИЛА ему погибнуть. Выбрала то, что в тот момент казалось мне удобным.

Он почему-то снова вспомнил о Рите.

Что ж, он ведь тоже тогда выбрал то, что было УДОБНЕЕ. Только вот той честности, с которой сейчас признавала свою вину эта девчушка, ему не хватало…

— А твои родители?

— О, они тоже погибли. Так что это теперь мой дом. Правда, я здесь пока не живу.

Странно, но про родителей было сказано спокойно. Он посмотрел ей в глаза, и его передернуло от холодной насмешки в их глубине.

— Понимаешь, я считаю, они это заслужили, — объяснила девочка. — Они думали, что заботятся о нас, на самом же деле тоже делали то, что казалось им удобным. Все делают удобнее для себя, а маленькие мальчики погибают… Это закон жизни?

Он не нашел ответа. И потому спросил сам:

— Почему ты не живешь в своем доме?

Она посмотрела на раскачивающиеся деревья за окном и ответила:

— Мне не нравится тут. Здесь холодно. К тому же слишком много дурных воспоминаний. Если хочешь, поживи тут.

— Спасибо. Но где живешь ты?

— Я? У Юлиана, — ответила она. — Он заботится обо мне.

— Это тот человек, который был с тобой на кладбище?

Она вздрогнула и сердито посмотрела на него:

— Ты там был?

— Да, — согласился он.

— Ты следил за нами?

Мысль показалась ему странной. Почему он должен был следить? У девчонки явно немного вывихнуты мозги…

— Нет, — покачал он головой. — Я оказался там случайно. Чтобы понять город, надо познакомиться с его прошлым. У этого места ведь есть прошлое?

— Не знаю. Я здесь недавно…

Она снова встала.

— Ты не возражаешь, если я оставлю тебя? Мне надо найти одну вещь…

— Конечно, — сказал он. — Я пока поставлю чайник.

— Ты чем-то похож на Юлиана. — Слабое подобие улыбки скользнуло по ее губам. — Он тоже все время пьет чай и ведет задушевные беседы.

Ему совсем не понравилось это сравнение. Этот человек, Юлиан, сам напоминал ему… кладбище. И еще — он чувствовал в нем врага. Сказать об этом? Почему-то он не решился — было страшно, что девочка обидится и уйдет. Ему не хотелось, чтобы нить взаимной симпатии и понимания между ними вдруг оборвалась.

— Я не хочу быть похожим на кого-то…

— Хорошо, если честно, ты нравишься мне больше Юлиана. Потому что с тобой чувствуешь себя спокойнее…

«Так оставайся со мной, потом вместе придумаем, что нам делать», — хотел сказать Игорь, но удержался.

Да, девочка нравилась ему. Но сможет ли он дать ей то, на что рассчитывает каждый ребенок?

Сможет ли он защищать ее?

Этого он не мог сказать с уверенностью. Может быть, этот скользкий, как змея, Юлиан более устойчиво стоит на земле, чем неудавшийся человек по имени Игорь…

Хотя это все равно не могло быть основанием для симпатии.

Игорю по-прежнему не нравился этот странный Юлиан.

За окном шел снег. Первый снег, подумал он. Еще не сбросили листву деревья, а снег уже торопился утвердиться в правах. Впрочем, Игорь не удивился бы, узнав, что тут это ВСЕГДА — деревья не сбрасывают вечную листву, а снег идет, когда ему захочется.

Как сейчас.

Смешанный с дождем, колючий, он почти скрывал под своею завесой крышу соседнего дома.

Игорь накрыл заварочный чайник салфеткой. Заглянув в холодильник, он удивился.

Еще вчера холодильник был пуст — не было ничего, кроме двух засохших кусков сыра.

Теперь, как по мановению волшебной палочки, там было все, что угодно.

— Чертовщина, — пробормотал Игорь, озадаченно почесав в затылке.

Девочка появилась на кухне, сжимая в ладонях что-то крошечное.

— Ну, вот и все, — проговорила она. — Теперь я могу освободиться от этого дома, да?

— Тебе хочется?

Ему не хотелось, чтобы она освобождалась. Потому что теперь здесь был он. И ему тут будет пусто и одиноко.

— Хочешь, я буду приходить? — поняла она его без слов. Будто умела читать мысли.

— Хочу, — кивнул он, глядя прямо в ее голубые глаза.

— Значит, буду. Где твой чай?

Она уселась за столик, наблюдая, как он разливает чай в стеклянные прозрачные чашки.

— Кстати, мы не познакомились. Меня зовут Игорь. — Он протянул ей ладонь.

Она улыбнулась и доверчиво вложила в его большую руку свою — маленькую, с хрупкими пальчиками.