Великая Белая Бездна - Бэзил Коппер
Мы со Скарсдейлом приготовили ватные затычки для ушей; они в некоторой степени изолировали нас от реальности, но мы понимали, что иначе нам не выжить. Но ослабление чувствительности слуха и зрения, разумеется, таило в себе свои опасности, и мы с профессором заранее договорились, что в чрезвычайной ситуации каждый будет защищать спину другого.
Мы остановили тележку там, где жуткий блеск постоянно разгоравшегося источника света бил по полу коридора ослепительным пульсирующим потоком. Гранаты мы сложили в плетеную корзину, где лежали когда-то батареи наших генераторов, и, взявшись за ручки, понесли ее между собой; в свободной руке каждый из нас держал револьвер. Несмотря на затычки и защитные очки, интенсивность источника света в сочетании с коварным биением неизвестного пульса вызвали у меня чувство тошноты, когда мы наконец вышли к огромному диску сверкающего сияния, который Скарсдейл так метко окрестил Великой Белой Бездной.
Ничто не шевелилось, в дальних тенях позади не было заметно никакого движения. Свежие следы слизи описывали узорчатые завитки на каменном полу перед нами.
Мы оба опустились на колени, несмотря на усилившуюся вонь, и попытались извлечь все, что могли, из этих загадочных следов. На твердой поверхности коридора, конечно, не могли остаться никакие отпечатки, как например линии, прочерченные волочащимися пятками Ван Дамма, однако следы все же кое-что нам сказали. Они направлялись не к белому овалу раскаленного добела свечения, который вибрировал и пульсировал в такт барабанным ударам, чего мы изначально опасались, но обходили его стороной; здесь выдавался скалистый отрог, уходящий в тень, за пределы пространства бледного огня.
Волоча тележку за собой, мы со Скарсдейлом направились туда, осторожно оглядываясь назад и по сторонам. По мере нашего приближения к затененному участку, зловоние становилась все более невыносимым — как будто где-то там лежал страдающий отвратительной болезнью пациент с открытыми, гноящимися ранами. Даже Скарсдейл казался потрясенным, и я мог видеть капли влаги, блестевшие в его бороде и стекавшие ручейками по подбородку. Теперь мы стояли спиной к свету и ждали, пока глаза не привыкнут к сильно изменившимся условиям.
Мы находились на узком выступе скалы. Положив в карманы по паре гранат на случай крайней необходимости, мы подтащили тележку как можно ближе к полке, чтобы она была под рукой, если придется уходить в спешке, а затем спустились к входам в три темных туннеля, которые теперь выступили из мрака.
Мы оба одновременно увидели сгорбленную фигуру Ван Дамма; отбросив всякую осторожность, мы уже собирались броситься вперед, но я положил руку на плечо Скарсдейла и остановил этот поспешный порыв. Недавний ужасающий опыт был еще свеж в моей памяти, и у меня не было никакого желания повторять это испытание; и Скарсдейл, и я к тому времени считали крайне маловероятным, что наш несчастный товарищ мог выжить. Конечно, оставался небольшой шанс... Ван Дамм лежал лицом к каменной стене; за исключением того, что он растянулся на земле, его поза до ужаса напоминала позу Холдена. Я не хотел видеть, как его безжизненное тело превратится в прах, и мои ноги оставались твердо прикованными к полу пещеры.
Затем я уловил краем глаза какое-то краткое мерцание в полумраке, какое-то маленькое, незаметное движение. Я указал своему спутнику в ту сторону, и мы оба сняли защитные очки. Я с трудом удержался от крика; теперь я видел, что из-под лежащего тела Ван Дамма тянулась длинная трубка из какого-то серого материала. Она вела на несколько ярдов назад, к краю одного из входов в туннели.
Из-за угла выглядывала одна из самых отталкивающих тварей, с какими мне когда-либо приходилось сталкиваться, даже пребывая во власти кошмара. Лицо существа было серым; из щелевидного рта и ноздрей с красными ободками сочились выделения, падая тошнотворной слизью на пол пещеры. Глаза представляли собой большие желеобразные пластины, прикрытые какими-то мембранами; они пульсировали и светились, то становясь непрозрачными, то открывая зеленоватую сердцевину глаза. Уши были заостренными, как у летучей мыши; в полном слизи рту блестели пожелтевшие и кривые зубы.
Серая трубка переходила в похожий на слоновий хобот, который медленно раздувался и сокращался, пока существо всасывало или перекачивало жидкости не то из тела Ван Дамма, не то в него. Никто из нас не мог понять, чем именно оно занималось, но я был как никогда близок к обмороку. К счастью, я не видел тела существа, так как оно оставалось скрытым за стенкой туннеля, но рост его не мог составлять менее пятидесяти футов. Время от времени оно прощупывало поверхность трубки чешуйчатым когтем. Похоже, по какой-то непонятной причине оно не замечало нас, и мы со Скарсдейлом приготовили гранаты.
Затем я медленно двинулся вперед, но задел ногой за какой-то выступ в полу пещеры. Кажется, это потревожило кошмарное существо; когда оно повернулось к нам лицом, я снова услышал странный шорох, который слышал так давно у входа в эти пещеры безумия. Шорох издавали большие кожистые крылья, свисавшие в прозрачной оболочке с плеч существа; они терлись друг о друга, когда существо двигалось. Трубка была извлечена с молниеносной быстротой и, подобно хлысту или змее, скользнула по полу. К этому времени мы со Скарсдейлом швырнули по гранате каждый; вторая партия последовала, пока первая была в воздухе. Мы бросились на землю и откатились на свет, когда во мраке вспыхнуло алое пламя и осколки металла со злобным звоном разлетелись по каверне. Заглушая треск обуглившейся плоти, раздался высокий, блеющий стон, который, казалось, проникал в уши даже сквозь ватные затычки.
Я поднял глаза, застыв от шока. Стон теперь смешивался с пронзительными, настойчивыми криками; затем я увидел за корчащимся ужасом крылатого существа дряблые склизкие фигуры сотканных из волокон созданий, чье назойливое блеяние смешивалось с треском пламени. Скарсдейл, оказавшийся у тележки, бросил еще две гранаты; тем временем я поднялся и подошел к телу Ван Дамма. Я был готов ко всему, но испытал гораздо более сильное потрясение, чем в случае с Холденом.
Возможно, мы застали существо в решающий момент метаморфозы; но не исключено, что процесс был долгим и сложным. Да, я был готов ко всему, кроме представшей передо мной разрушенной маски мертвых черт Ван Дамма. Нижняя челюсть бедного доктора была совершенно оторвана каким-то отвратительным образом, открывая верхний ряд зубов и раздробленную челюстную кость, на которой застыли длинные потеки почерневшей крови. Череп, что еще более отвратительно, был хитроумным способом вскрыт — вероятно, на
