Наташа Мостерт - Сезон ведьмовства

Сердце Габриеля пронзила ледяная игла. Вода зловеще чернела в сгустившейся темноте. На миг ему вспомнился «скачок» — холодная вода, свинцовая тяжесть в руках и ногах. Его голову толкают в глубину, легкие обжигает пламенем…

Он снова повернулся к Морриган.

— Судя по всему, лечение подействовало.

— К счастью, мне повезло.

— Дело не только в везении, — с любовью промолвила Минналуш. — Помогла еще и громадная сила воли. Морриган невероятно упорна. Она никогда не сдается.

Охотно верю, подумал Габриель. Женственность Морриган не подлежит сомнению, однако за прекрасной внешностью скрывается стальной характер. Он вспомнил их совместный прыжок, ощущение ее тела, выражение экстаза, граничащего с болью, абсолютное бесстрашие, с которым Морриган шагнула в пустоту.

Габриель пристально посмотрел в ее бездонные синие глаза и словно бы ощутил разряд электрического тока. «Может ли она читать мои мысли?»

Морриган взмахнула ресницами. Намеренно отвернувшись в сторону Минналуш, она сказала:

— Не обманывайтесь насчет моей младшей сестренки, Габриель. Она гораздо жестче меня, хотя, конечно, у нее иные методы достижения цели. Я всегда иду напролом, а Минналуш действует более осторожно, но иногда она может быть беспощадной, поверьте.

Габриель перевел взгляд на Минналуш, которая слушала сестру с рассеянным видом.

— Вот как?

— Определенно, — кивнула Морриган. — К тому же она гораздо храбрее меня. Взять хотя бы сеансы обнаженной натуры в клубе «Вино жизни». Это самое настоящее мужество.

Губы Минналуш дрогнули.

— Мужчины в клубе — профессионалы. Практически никто из них не позволяет себе пускать слюни или ухмыляться.

Габриель в упор взглянул на нее.

— Зачем вы этим занимаетесь? Вы говорили, дело не в деньгах.

— И не в моем нарциссизме, если вам так показалось. — Минналуш принялась накручивать на палец рыжий локон. — Я концентрируюсь. Сохраняя сосредоточенность под взглядами десятков мужских глаз, я укрепляю свой дух, дисциплинирую разум. Поддерживать внутреннее спокойствие в таком уязвимом положении — очень хорошая тренировка.

Бесспорно, подумал Габриель, хотя способ чертовски странный. Неужели Минналуш не слыхала о таких вещах, как шахматы, кроссворды, дзадзэн — медитативная практика буддистов?

— И о чем же вы думаете, когда сидите на подиуме? Составляете список покупок или считаете овец?

Минналуш опять улыбнулась. Впервые за вечер в ее улыбке мелькнуло нечто непонятное для Габриеля, нечто скрытое от посторонних.

— Нет, могу вас заверить, овец я не считаю. — Она бросила взгляд на часы, и ее голос стал будничным. — Жаркое вот-вот будет готово.

— Ну что ж, приступим. — Морриган поднялась из кресла. — Габриель, предлагаю вам пройти в столовую. Мы присоединимся к вам через пару минут. — Она выжидающе посмотрела на него.

Габриель неохотно последовал за Морриган. Черт, если бы сестры оставили его в гостиной, он как раз успел бы вмонтировать ки-логгер в клавиатуру «Макинтоша».

Мысль о том, что одна из сестер Монк — убийца, понемногу начинала казаться ему притянутой за уши. Ну да, сестрички довольно эксцентричны и ведут образ жизни, чуждый условностям, но это едва ли служит доказательством преступных намерений. Возможно ли, что одна из них утопила Роберта Уиттингтона? Габриель наверняка ошибся, неправильно интерпретировал образы из первого «скачка». Скорее всего, ощущения, которые он пережил, не связаны со смертью. Он почти убедил себя в этом. Почти… Габриель снова обвел взором дальний конец сада, где матово блестел черный прямоугольник бассейна.

Он вошел в столовую и уселся на стул с высокой спинкой. В прошлый раз столовая с ее массивной мебелью красного дерева показалась ему мрачной и тяжеловесной, но сегодня комната преобразилась. Накрахмаленная до хруста белоснежная скатерть на длинном обеденном столе, сверкающие столовые приборы, изящные канделябры — обстановка слегка формальная, но в то же время праздничная.

Морриган ничуть не преувеличила, назвав себя и сестру хорошими поварами. Еда действительно оказалась восхитительной. Вопреки внутреннему голосу Габриель постепенно расслаблялся. Все шло замечательно, приятный вечер продолжался. Время в этой комнате словно замедлило ход, и Габриель чувствовал себя будто во сне. Может, он просто немного перебрал с выпивкой? Морриган постоянно подливала ему вина, да и атмосфера создалась такая теплая, что отказываться было бы неприлично.

— Вы давно живете в этом доме? — поинтересовался Габриель, когда подали десерт: лимонный пирог и фисташковое мороженое.

— Да, он принадлежит нашей семье уже много лет. Мы выросли в нем, а я здесь и родилась. Конечно, с практической точки зрения современная квартира намного удобнее. — Морриган вздохнула. — На содержание дома уходит уйма денег. Водопровод очень старый; крыша течет, если во время дождя дует южный ветер… И все же я ни на что не променяю Монк-хаус.

— Я тоже, — горячо поддержала сестру Минналуш. — Это наш дом.

Она откинула с лица прядь волос, и Габриель на миг отвлекся. Изумительные волосы! При определенном освещении они казались золотыми, а когда Минналуш поворачивала голову, отливали мерцающей медью.

Морриган поставила на стол локоть и подперла подбородок рукой.

— А что же вы, Габриель? Где ваш дом?

— Я вырос в Бристоле, если вы это имеете в виду, но не был там уже много лет. Пожалуй, я считаю своим домом Лондон. — Он сунул в рот кусок пирога.

— К тому же в Лондоне — раздолье для вора.

Габриель метнул быстрый взгляд на Морриган, но в ее голосе не было осуждения.

— Расскажите нам вот о чем. — Она устремила на него взор своих необыкновенных глаз. — Как это — быть вором?

Габриель замялся.

— Мы не станем вас судить. — Морриган подняла узкую ладонь, словно принося клятву. — Не стесняйтесь.

— Ну, скажем, красть лучше, чем работать, — отшутился он.

— А почему вы решили воровать именно информацию? — непринужденно осведомилась Минналуш.

— Информация заставляет Землю вращаться.

— Я думала, Землю заставляет вращаться любовь.

— Увы, нет. — Габриель пожал плечами. — Биты и байты.

— Как романтично.

— Для некоторых людей — да, не говоря уж о компьютерных маньяках. Информация — наркотик двадцать первого века, более соблазнительный, чем деньги, более сильный, чем секс.

— Вы тоже наркоман?

— Возможно. Хотя не испытываю в этом отношении каких-либо сантиментов, а вот мой приятель Исидор уверен, что информация должна быть столь же доступной, как воздух, то бишь никому не принадлежать, находиться в свободном доступе и не замутняться такими понятиями, как прибыль или право собственности.