Анна Романова - Моя няня

вовсе проскальзывал акцент, словно русский язык выучил не так давно, и ещё не мог говорить

чисто.

– Красивое очень село, в горах, – продолжал он говорить, а зелёные глаза смотрели куда-то вдаль,

словно он сидел не в московской квартире, возле колен темноволосой женщины, а где-то очень

далеко.

– Я был там несколько раз, когда мать брала меня с собой к бабке. Село небольшое, стоит на берегу

речки – Ондава зовут её местные. Даже не верится, что я тогда как-то умудрялся изъясняться с

ними на словацком. – Он вдруг усмехнулся. – А тут что-то и весь язык позабыл. Да и кроме

английского и русского пока нет надобности в других.

Усмешка показалась Виолетте натянутой и неестественной, будто горькое воспоминание, от

которого он хотел бы уйти не желало отпускать.

– В основном живут там словаки, да и неудивительно, другие в сёла не особо побегут. Но были ещё

чехи и цыгане.

Он сделал глубокий вдох:

– Люди там другие, Виолетта. Вот чтобы мы не говорили, дескать, национальность ничего не

значит, место проживания – условность… Не так всё это. Каждый дышит по-своему. А обычаи

играют далеко не последнюю роль.

– Только не говори, что твоя бабка была знахаркой, – неожиданно развеселилась Виолетта, – а ты

прислан спасти мир от несправедливости.

Богин бросил на неё нехороший взгляд, одним им убить можно было, но она чувствовала, что не

боится. Да и вид у него был, будто на смертную казнь собрался. Поэтому сам ни к кому в драку

точно не полезет.

Видимо, сообразив, что ведёт себя глупо, он отмахнулся:

– Не неси всякую чушь. Порой мне кажется, что я сам несу столько несправедливости, что мир без

меня был бы куда лучше.

Последнее он сказал серьёзно, и Виолетта сообразила, что шутка была и впрямь неуместна. Но

любопытство не давало покоя.

Отец обычно любил ей повторять: «Любопытной Варваре на базаре нос оторвали». Звучало это

всегда более чем двусмысленно, поэтому мать часто обижалась. Но Виолетта усвоила чётко:

меньше знаешь, лучше спишь. Но сейчас терять было нечего. Спала она и так отвратительно.

– Никто из моих родных ничем подобным не занимался, – произнёс Богин. – Разве что заваривали

травы для питья, ну так это все в селе делают, удивить нечем. И я тоже самый обыкновенный

человек.

– Тогда что? – нетерпеливо спросила Виолетта. – К чему ты ведёшь всё это?

В отличие от Богина, который уже много раз выслушивал её истории, она была слушателем

никудышным. Да и после звонка существа (Виолетта была уверена, что звонило именно оно), уже

успокоиться не получалось.

– Не перебивай, – холодно сказал он. – Иначе, боюсь, ты ничего не поймёшь. Помнишь, ты

заинтересовалась моей фамилией?

У Виолетты образовалась внутри мерзкая пустота. Она в ужасе посмотрела на Богина. Он же

словно не замечал её реакции, снова смотрел на свои ногти.

– Вчера утром я разговаривал с матерью. Разговор про детей зашёл случайно.

Виолетта медленно отодвинулась от него, неожиданно сообразив, что бежать некуда. А что, если

он действительно убил Игоря? Да и тренинги могли быть не помощью, а, наоборот, более

глубоким закапыванием в бездну ужаса.

– Нет, не про кражи. Про моего племянника, сестра недавно родила. Не надо на меня смотреть, как

на чудовище. И осторожнее: сидишь на краю, можешь свалиться.

Виолетта посмотрела вниз, сообразив, что ведёт себя глупо. Нервный смешок непроизвольно

сорвался с губ. Она попыталась успокоиться.

– Прости, у меня есть причины так реагировать.

– Есть, – согласился он. – Впрочем, сразу я сам был не лучше. Так вот… Слово за слово. Я неудачно

пошутил, мол, с такой фамилией мной только детей пугать. Мать шутки не оценила, правда,

задумчиво произнесла, что, если учитывать происхождение, то есть все шансы.

– Богин происходит от богинки? – хриплым от напряжения голосом спросила Виолетта.

– Да, – кивнул он. – Но отсечение последнего слога произошло бог знает когда. К тому же это одна

из версий. Сестра матери, чересчур религиозная и набожная, считает, что Богин – это

видоизменённое «бог один». Так что если тебе эта версия нравится больше, то можно пользоваться

ей.

– Я атеистка, – мрачно сказала Виолетта. – А что, до этого ты совсем не интересовался своей

историей?

– А вы, – голос Богина напоминал звон колотившихся друг о друга ледышек, – госпожа Белянцева,

сильно интересовались собой-то?

Виолетта почувствовала, что он прав. И даже если попытается возразить, то аргументов не хватит.

Она действительно никогда не забивала себе этим голову.

Успокойся, ненормальная, вздохнула она. Хотел бы тебя убить – убил бы давно, да и с ума бы свёл

профессионально.

– Мне самому, знаешь, каково сразу это было? – неожиданно тихо спросил он. – Я же начал рыть

информацию. Но времени не хватало. В распоряжении были только интернет и книги домашней

библиотеки. И ещё очень хорошо представлял твоё лицо, когда вдруг невозмутимо заявлю: «Твой

персональный кошмар почти мой родственник».

Она хмыкнула:

– Думаю, я сбежала бы из машины.

Богин кивнул:

– Вот и я о чём. Найти же удалось чертовски мало. На каком-то сайте обнаружил маленькую то ли

легенду, то ли… – Он пожал плечами. – Даже не знаю, как назвать. Но якобы, если богинка не

могла украсть ребёнка, то ей приходилось рожать. Если появлялась на свет девочка, то она

становилась такой же, как мать. Если же мальчик – превращался в водяного. Домик бабки, а до

этого и тех, кто там жил, стоит на берегу Ондавы. Когда я был маленьким, мне бабкина соседка,

тётка Власта, рассказывала, что давно тут жил чудак, наш дальний родственник, на реку разве что

не молился. Часто уплывал на лодке, мог по несколько дней не возвращаться. Люди его Водником

прозвали.

Виолетта задумалась:

– То есть, Водник – сын богинки? Правильно я понимаю?

Он кивнул и продолжил:

– Прозвище могло быть не Водник, а Богин. – Психолог словно наконец сообразил, что сидеть на

полу неудобно, поднялся и поморщился, начав растирать затёкшие ноги. – Оно могло стать

фамилией и все дела. Но вилами же на воде писано.

– Как и положено водяным, – неожиданно ляпнула Виолетта, повисла тишина.

А потом оба расхохотались.

Он сел рядом и развёл руками:

– Собственно, это всё. Но опять же, я не совсем уверен в такой версии. – Богин вдруг нахмурился: -

Слушай, у тебя же мать в больнице. Ты её сегодня не навещаешь?

Виолетта помотала головой:

– Нет. Мы договорились с Кирой, она зайдёт.

Брови Богина поползли вверх, кажется, сказанное осмыслить не получалось. Виолетта хмыкнула и