Анна Радклиф - Итальянец

Винченцо снова охватило отчаяние. Из головы не шли зловещие слова монаха, что Эллены более нет на вилле Алтиери. «Что с ней?» — с мучительной тревогой думал юноша. Паоло, не в силах успокоить хозяина, сам впал в уныние и, сидя на корточках в углу, время от времени потерянно размышлял вслух об ужасах ждущей их смерти от голода — самой страшной из всех смертей, или же упрекал себя и хозяина в том, что по легкомыслию угодили в ловушку. Так, стеная и браня себя, он вдруг умолк и уставился в противоположный угол, туда, где была дверь.

— Что это? — наконец воскликнул он и вскочил на ноги. — Вы видите, синьор?

Винченцо повернулся к нему.

— Да ведь это свет, — обрадованно сообразил Паоло. — Откуда он?

Каково же было его удивление и ликование, когда он обнаружил, что луч света падал из щели под дверью, которая еще вчера была наглухо закрыта. Толкнув дверь, Паоло с радостью убедился, что она свободно открывается. Осторожно высунув голову, он выглянул в соседнее помещение.

Однако Винченцо без всяких раздумий бросился в раскрывшуюся дверь, и Паоло ничего не оставалось, как последовать за хозяином. Кругом стояла тишина, и молодые люди беспрепятственно выбрались из развалин и вскоре достигли знакомой арки над дорогой, ведущей в Неаполь. Лишь здесь Винченцо остановился и перевел дух. Надо было решить, что делать дальше — возвращаться домой или сразу же отправиться на виллу Алтиери. Правда, было слишком рано для визитов, и обитатели виллы, наверное, еще спят. Винченцо заметно воспрянул духом, и мысли об Эллене более не были такими тревожными. С ней ничего не могло случиться, несмотря на зловещие карканья монаха. После недолгих колебаний и несмотря на столь ранний час, он все же решил немедленно отправиться на виллу.

— Прошу вас, синьор, нам не надо более оставаться здесь, — торопил его начавший заметно нервничать Паоло. — Давайте лучше поскорее доберемся до ближайшего жилища да подкрепимся чем-нибудь. Я умираю от голода.

Винченцо, более не раздумывая, повернул на дорогу, ведущую к вилле. Обрадованный Паоло почти вприпрыжку следовал за ним и, не закрывая рта, строил догадки, кому понадобилось запереть их на ночь в крепости, а потом, также необъяснимо, выпустить. Винченцо, хотя и сам задумывался над этим, ничего не мог ему ответить. Скорее всего, решил он, это были проделки воров, скрывающихся в развалинах.

Войдя в сад, Винченцо был немало удивлен тем, что все окна нижнего этажа дома были открыты. Но его удивление сменилось тревогой, когда он услышал стоны и плач, доносившиеся из дома. Взбежав на террасу, он громко подал голос и тут же услышал жалобные причитания Беатрисы за дверью, которая оказалась запертой. Винченцо и Паоло, не раздумывая, проникли в дом через одно из открытых окон. В вестибюле они нашли старую служанку. Она была привязана к колонне. От нее Винченцо предстояло узнать чудовищную историю похищения Эллены группой вооруженных людей в масках. Бедный юноша был сражен этой вестью. Сначала он просто не был в состоянии поверить в это, но затем забросал служанку вопросами, хотя все еще отказывался поверить, что это произошло. Наконец, взяв себя в руки, он выслушал все, что произошло этой ночью.

По мере того как он слушал бедную перепуганную служанку, он все больше укреплялся в мнении, что между его и Паоло заточением в подземелье и похищением Эллены есть самая прямая связь. Он более не сомневался, по чьей злой воле все это произошло. Без сомнения, его семья приняла все меры, чтобы помешать его браку с Элленой. Не кто другой, как он сам, подсказал им способ, как сделать это. Ведь это он рассказал им о своих странных приключениях в развалинах крепости, и они хитроумно воспользовались этим, чтобы убрать его с дороги в тот момент, когда злодеи беспрепятственно проникнут на виллу. Ведь злополучная крепость была на полпути к вилле Алтиери. Всякий раз, как он навещал Эллену, за ним кто-то следил, и вполне возможно, по распоряжению его матери. Заманить его в подземелье и продержать там всю ночь не составило никакого труда. О его любопытстве к таинственному монаху и тайне крепости было всем в его доме известно.

Чем больше Винченцо думал об этом, тем больше росла уверенность, что без Скедони здесь не обошлось, и весьма возможно, что он и был тем таинственным монахом, который постоянно вставал у него на пути. Советник матери, ее духовник, он стал автором и исполнителем всех этих чудовищных преступлений. И тем не менее Винченцо с удивлением вспоминал свой разговор со Скедони и то, с какой уверенностью и достоинством тот отверг все его подозрения. Неужели он ошибался и это был не монах? «Если не он, то кто же мог так хорошо знать о каждом моем шаге?» — думал юноша. Кто другой решился бы с такой верностью и рвением выполнять коварные задания его матери и, без сомнения, получать немалое вознаграждение? Безусловно, это Скедони. Он даже не считал нужным прятаться или менять привычную одежду монаха.

Винченцо, однако, понимал, что даже если его догадки относительно Скедони верны, то за всем этим прежде всего стоят его родители, маркиз и маркиза ди Вивальди.

Он поспешил вернуться в Неаполь и потребовать у них объяснения. В душе он почти не надеялся его получить, но был уверен, что в разговоре с родителями многое может проясниться. Если же его постигнет полная неудача, он припрет Скедони к стене, прямо бросив ему в лицо обвинение в похищении Эллены. Возможно, так он хоть что-то узнает о судьбе возлюбленной.

Дождавшись, когда маркиз проснулся и вышел из спальни, Винченцо бросился к его ногам, умоляя вернуть Эллену в ее родной дом. При виде сына в таком состоянии маркиз был искренне напуган и взволнован. Это совсем обескуражило и встревожило юношу, но в искренности и возмущении отца тем, что он ему рассказал, у юноши не было никаких сомнений. Отец ничего не знал о похищении Эллены и тем более не мог быть его участником.

— Каким бы предосудительным мне ни казалось твое поведение, мой сын, — с негодованием сделал свое заявление маркиз, — мои понятия о чести не позволили бы мне опуститься до лицемерия и обмана. Сколь бы я ни желал помешать твоему знакомству с этой девушкой, я никогда не прибегну к хитрости и коварству. Если ты твердо решил жениться на этой особе, единственное, на что я способен пойти, — это отречься от тебя и лишить тебя наследства.

С этими словами оскорбленный маркиз покинул комнату. Винченцо не сделал даже попытки остановить его. И хотя отец был с ним на этот раз не более суров, чем прежде, юноша внезапно почувствовал, что над ним и Элленой нависла страшная угроза. Но прежде всего его беспокоило, где теперь Эллена и что с ней. Теперь он только об этом и думал.