Монстры повсюду - Тим Каррэн
И тогда...
Я услышал это существо. Оно не просто тащило Клэйба по лестнице; оно присосалось к нему и высасывало его кровь, как огромный мерзкий паук осушает муху капля за каплей.
Я подскочил и схватил тело Клэйба за щиколотки. Я не отдам его этой твари. Я дёрнул. Существо дёрнуло в ответ. Мы сражались, словно два безумца, перетягивающих канат, и, в конце концов, оно с чмокающим звуком отцепило свой рот от Клэйба и зарычало на меня. Меня обдало горячим порывом затхлого воздуха. Я видел впереди смутную, напоминающую человека фигуру... которая неясным образом светилась. Существо рычало, скрежетало зубами, и зловоние от него было невыносимым. Но я в последний раз дёрнул Клэйба за лодыжки и вырвал его из хватки чудовища. Мы оба покатились вниз по лестнице и приземлись в пятно света, падающего через выбитую дверь.
Я оказался прямо у дверного проёма. Тело Клэйба, окровавленное, обезображенное и странно сморщенное из-за вытянутой из него крови, упало у моих ног.
А существо...
Древнее, уставшее, гниющее чудовище сходило с ума от голода. Я видел, как оно светилось в темноте, и от него шёл мерзкий, нездоровый запах. Оно настолько обезумело от голода, что бросилось вперёд в луч света, издав длинный, низкий скорбный вой.
И в этом свете я его разглядел.
Увидел существо, сводившее с ума людей.
Отвратительное дитя Люции Кори.
Она была одета в серые лохмотья, которые некогда были её одеждой, но за столько веков истлели и порвались; кожа её местами оторвалась от мышц, ссохлась и съёжилась. Она прыгнула вперёд, как какое-то гигантское насекомое, и завопила, когда свет коснулся её тела. Но инерция несла её вперёд, и она остановилась, лишь когда нависла надо мной. Её одежда и плоть кишела насекомыми, которые сваливались на меня шевелящимися комьями. Она с трудом удерживала равновесие секунду-другую, и я ощутил на лице её зловонное дыхание, отдающее гниющей в овраге падалью.
Она смотрела мне в глаза какую-то долю секунды, но этого хватило, чтобы внутри у меня всё перевернулось. Её глаза напоминали чёрные дыры на сморщенном лице, испещрённые алыми и золотистыми прожилками, и напоминали поглощающие свет тёмные туманности в самых дальних уголках вселенной. Один глаз находился выше другого, но оба были широкими и полупрозрачными, словно покрытые водной оболочкой.
И в этот момент я вывалился через дверной проём наружу. Я закричал, пытаясь закрыть лицо... Я упал, приземлился на твёрдую, высохшую землю и покатился прочь...
А она пошатывалась передо мной, покачивалась из стороны в сторону, захваченная в ловушку из солнечного света, как насекомое в янтаре. Она начала распадаться: из груди вырывались долгие, бледные, как черви, нити, а плоть стекала, как расплавленный вязкий розоватый, красный и рыжий воск.
А потом она тоже упала во двор дома.
Она почти мгновенно вскочила, издав дикий вопль, в котором агония смешивалась с яростью. Обезумев, она крутилась вокруг своей оси, а в это время плоть её продолжала отваливаться и испаряться. Она напоминала дикую и странную ведьму, исчезающую в следствии собственных заклинаний. Внешне она имела сходство с человеком, но многие её части тела были непропорционально увеличены, другие - уменьшены... К тому же, яркие искрящиеся цвета, сбегающие воском на землю, скорее напоминали акварельный набросок, чем натуральные оттенки человеческой плоти. Ростом она была со взрослого человека, но сгорбленная, согнутая, переломанная; кости и наросты на них торчали во все стороны. Её левая рука была толстой и мясистой с выросшими на ней нитями, напоминавшими испанский мох; кисть - затупленной, наподобие лопаты; правая рука - худой, скелетоподобной, а пальцы напоминали острые и загнутые вилы.
Я смог неплохо рассмотреть её, обрамлённую лучами солнечного света, как ореолом, когда она воздела к небу деформированные, уродливые пальцы и попыталась закрыться от лучей. Её голова была огромной, напоминающей луковицу, и мягкой, как подгнившая тыква. Она сидела на коротком шейном отделе позвоночника. Отдельные пучки белых волос только чуть-чуть прикрывали жёлтый череп. Лицо было изрезано морщинами, и с него лохмотьями висела кожа и плоть. Рот был несимметричным относительно остального лица, а губы, сперва тонкие и бледные, теперь отекали, становясь пухлыми, рыбьими. Когда она закричала от ярости, её раскрытый рот превратился в идеальный овал, как у пиявки. А за тающими губами я рассмотрел острые, треугольные, короткие зубы. Зубы, предназначенные для измельчения и перемалывания.
Она умирала, а я был готов вот-вот двинуться умом от всего происходящего. Но я понял... По крайней мере, мне казалось, что я понял. Её человеческая мать принадлежала этому миру, но вот отец пришёл из некого мрачного места, где нет солнца и его ультрафиолетового излучения. А они были губительны для этого вида. Его получеловеческая дочь была ночным кошмаром. Чумой, бродящей во мраке.
Я смотрел, как она упала на землю, скуля и задыхаясь, и тело её плавилось, как жир на сковороде. Её горящие глаза подёрнулись пеленой и запали. Её кожа пузырилась и испарялась. Она ещё несколько минут корчилась на земле. Гигантское кровоточащее тело мутанта пыталось само когтями содрать с себя остатки плоти, а затем... Затем она затихла.
Вот так, по прошествии трёх сотен лет, дочь Люции Кори, Неименуемая, в конечном итоге вышла на свет, которого столь долго избегала.
Ⓒ The Pestilence That Walketh in Darkness by Tim Curran, 2011
Ⓒ Перевод: Карина Романенко
Жуткие парни
1: Жизнь.
Да, сидя за рулём своего “Линкольна Континенталь” - на этот раз, красного кабриолета, а не чёрного с леопардовыми сидениями - Ктулху скучал по старым временам. По тем дням, когда у него был свой собственный огромный культ, и его последователи совершали свои действия и из уважения, и из страха к нему. А теперь ему приходится для этого работать. Проклятье! Он должен работать на улицах, как любой другой в районе. В жизни были свои взлёты и падения. Он работал на компанию "Outfit". Он работал на Старца. Вымогательство, ростовщичество, азартные игры, рэкет, воздушное пиратство - Старец прочно держал в руках свою империю. Ктулху тоже толкал наркоту, получал нужную информацию от своих соглядатаев и мог в любой момент получить от ростовщиков сотни две тысяч баксов. Мог сам время от времени врезать парням, которые имели
