Валерий Атамашкин - Под навесом мрака

«Нет, спокойно, вдох-выдох», — подумала она.

У Маши шел пятый месяц беременности, было важно сохранять спокойствие. Любой стресс мог навредить ребенку. Поэтому лучше всего успокоиться. Она положила голову на кушетку, продолжая дышать так, как ей сказал врач.

Вдох… выдох.

Несколько часов назад после того как ей сделали вакцину от какого-то нового гриппа, заверив, что вирус может навредить ребенку, девушке стало неожиданно плохо и ее отец спустился вниз, чтобы позвать врача, благо кареты скорой помощи привезшие вакцину в их двор еще стояли на месте. Пришедший медик заверил, что все будет в порядке и не о чем беспокоиться. Он сказал, что причина удушья появившегося у девушки — аллергия на ингредиенты вакцины. Поэтому необходимо сделать дополнительную вакцинацию, которая ускорит процессы всасывания организмом веществ. Однако по его голосу, который явно дрожал, Маша понимала, что с этой вакциной явно что-то пошло не так. Он сделал укол и вышел. Через некоторое время, он вернулся с доктором в военном камуфляже под халатом, который сделал ее беглый осмотр и принял решение о госпитализации. Сейчас она видела, как этот самый доктор разговаривал с одним из полицейских. Полицейский кивал и соглашался с тем, что ему говорит врач. Наконец он подозвал к себе еще двух стоявших неподалеку полицейских и указал им на карету скорой помощи, в которой на кушетке лежала Маша. Полицейские, по всей видимости, получив приказ, кивнули и забрались внутрь машины, в которой уже сидела медсестра. За ними последовал врач. Полицейский закрыл следом дверцы автомобиля.

— Ампулу реланиума внутривенно, — бросил на ходу медик.

Медсестра открыла небольшой ящик до отказа забитый лекарствами, достала оттуда нужный пузырек и встряхнула содержимое. Следом показался шприц. Маша попыталась возразить, что на сегодня ей хватит уколов, но почувствовала, как язык прилип к небу и она не может пошевелить ртом. Скулы как будто окаменели. На глазах растерявшейся девушки один из полицейских начал пристегивать ее руки к специальным ремням на кушетки. Девушка попыталась сопротивляться, однако силы оказались неравны. Второй полицейский пристегнул к кушетке ноги. Она почувствовала, как шприц проткнул вену. Что-то растеклось по организму. В глазах зарябило.

— Узи малого таза и кардиограмму сердца, — врач продолжал отдавать распоряжения.

До слуха девушки донесся звук сирены. Водитель включил сигнал, завел мотор и карета скорой помощи тронулась. Несмотря на то, что кузов машины то и дело пошатывало, медсестра задрала блузку Маши и обильно нанесла гель на живот. Рядом уже стоял врач с прибором ультразвукового исследования. Он дотронулся до живота и, принявшись водить прибором, посмотрел на экран. Так продолжалось несколько минут. Маша краем глаза видела экран монитора, чувствуя, как текут слезы из ее глаз. Что они делают? Зачем они вкололи ей эту дрянь, а теперь пристегнули к кушетке? На экране зависло изображение ее дитя. Это был мальчик, она знала, что у нее родиться мальчик и знала, как назовет ребенка при рождении. Кирилл.

— Ребенок жив, — сухо бросил врач.

Он убрал прибор с живота девушки. Медсестра принялась вытирать гель с живота. Закончив, она вернула на место блузку. Следом в руках врача оказалась уже распечатанная кардиограмма, которую расторопная медсестра успела снять, пока врач проводил УЗИ. Медик с минуту всматривался в неровности и графики, а затем ничего не говоря отложил распечатку.

— Ты не мог бы ехать быстрее? — он обращался к водителю машины скорой помощи.

— Постараюсь, — услышала Маша в ответ.

Врач сел на скамью и замолчал. В салоне повисла тишина. Маша слышала лишь вой сирены и рев мотора автомобиля. Что могло все это означать? Этот самый врач, который сидел с каким-то невозмутимым видом, еще двадцать минут назад говорил, что самое страшное, что ее может ждать это капельница, которую они прокапают в больнице. Что теперь? У нее онемел рот, ей вкололи целую кучу всякой гадости, зачем-то сделали УЗИ, кардиограмму и пристегнули ремнями. Зачем все это? Девушку на миг охватила ярость. Если кто-нибудь из них сделает что-либо с ее малышом, она за себя не отвечает! Она попыталась пошевелиться, но ремни надежно держали ее на кушетки. Боковым зрением она увидела, как взглянули на врача полицейские, но тот покачал головой. Медик, видя беспокойство Маши, погладил рукой в перчатке ее по голове.

— Все будет хорошо. Лекарство вот-вот подействует, тебе не о чем беспокоиться, ты в безопасности, — заверил он.

Она вновь попыталась заговорить, но вместо слов по щеке из обездвиженного рта полилась слюна, растекшаяся лужицей на клеёнке. Медсестра оказалась рядом и вытерла слюну салфеткой. Маша не видела ее лица за противогазом, но видела длинные светлые волосы, которые было не спрятать за маской противогаза, падавшие на плечи в белом халате.

«Почему они надели противогазы?» — пронеслось в голове.

Она поймала себя на мысли, что на ней нет противогаза. Никто не надел противогаз на нее и похоже никого это не беспокоило.

«Но почему на них есть противогаз, а на мне нет?».

Мысль как-то сама по себе ушла на второй план. Вопрос не потребовал ответа, в следующий миг показавшись Маше не таким важным, каким она его видела еще минуту назад. Девушка почувствовала тупую ноющую боль в ногах, пальцы скрючило, по ногам пошла дрожь. Не в состоянии вымолвить ни слова она взглянула на врача, но картинка в глазах поплыла мутными разводами, как будто она смотрела через воду, и кто-то бросил туда камень, после чего пошли круги. Маша почувствовала, как дрожь охватила ее руки.

«Что со мной происходит?» — мысль, словно эхом отразилась в сознании. Возникло ощущение, что это были не ее собственные мысли. Девушка понимала, что теряет сознание. Аппарат, который вколола медсестра начал действовать. Мир вокруг постепенно растворялся, теряя цвета…

…Маша медленно открыла глаза и застонала. Голова ужасно болела, буквально раскалывалась напополам. Несколько минут ушло на то, чтобы картинка перед глазами прояснилась. Медленно словно нехотя исчезли разводы и круги. Девушка увидела перед собой потолок серого цвета с местами лопнувшей штукатуркой. На потолке крепились в несколько рядов светильники с перегоревшими люминесцентными лампами. И какое-то отверстие перегороженное решеткой заросшей пылью и известью. В горле стоял ком. Хотелось воды и она попыталась глотнуть, но только сделала себе больно, почувствовав, что полость рта полностью высохла. Она не сразу вспомнила, как попала сюда, а когда воспоминания вереницей начали возвращаться к Маше, девушка почувствовала прилив страха и попыталась встать, однако, не смогла подняться с постели. Руки и ноги надежно крепили ремни. Ремень был затянут вокруг лба и выше колен. Дернувшись несколько раз, она опустилась обратно на кровать. Рядом, слева от Маши раздался приглушенный щелчок, за ним последовал звук напоминающий звук оповещающий о доставке сообщения. Волнами начала подступать паника. Девушка попыталась закричать, но из горла вырвался хрип и она закашлялась. Стоявшая в носу кислородная канюля слетела на грудь и Маша почувствовала спертый запах, стоявший в помещении.