Мойсес Пабло - Последний элемент

— Будьте любезны, повторите помедленнее, что вы сказали. Я вот уже второй день ничего не слышу! — прокричал он.

— Почему? — изумился Виктор, переставая жевать свой неизменный арахис.

— Да я сам толком не понимаю. Позавчера вдруг раздался резкий звук Мне показалось, что он доносится отовсюду. Больше всего это похоже на звук, с помощью которого переговариваются между собой киты. Отец когда-то возил меня на Северный полюс посмотреть на них. Звук, который раздался два дня назад, был очень похож, только в тысячу раз сильнее, такой громкий, что я оглох. Правда, врачи говорят, что это временно.

Боско подумал, что глухота не отбила у негра желания болтать.

— Вы заметили что-нибудь необычное? — спросила Джулия.

Охранник уставился на нее как загипнотизированный.

— Я спрашиваю: вы видели что-нибудь? — заорал ее товарищ.

— Вам что, мало ужаса, который мы увидели в музее? Люди падали на пол, крича от боли и страха. А у некоторых даже кровь из ушей пошла! Мы все думаем, это был террористический акт. Правда, шум прекратился так же, как и начался, — мгновенно.

А когда мы поднялись с пола, кто-то крикнул, что гармоника Франклина исчезла. Больше я ничего не знаю.

Боско схватил ручку и, жестами привлекая внимание собеседника, написал: «Ее потом вернули, да?»

Охранник недоверчиво покосился на Виктора.

— Вы случайно не журналисты?

Ученый чуть не упал от его раскатистого крика.

— Раз-ве мы по-хо-жи на жур-на-ли-стов? — с наилюбезнейшей улыбочкой спросила Джулия.

— Ас какой стати я должен вам отвечать, если вы не журналисты?

Боско долго не раздумывал. «В подобных случаях, — сказал он себе, — лучше всего действовать по старинке».

И без лишних слов, ловко как фокусник вынул купюру.

— Мы работаем на правительство, но больше ничего вам сказать не можем.

Всегда рад послужить родине, — ухмыльнулся охранник, беря деньги.

— Так вы видели что-нибудь а-но-маль-ное? — терпеливо, с расстановкой спросила Джулия.

— Я знаю только то, что нам рассказал товарищ. Это он видел… Через два часа после того кошмара на месте, где хранилась гармоника, появился зеленоватый свет. Всего на миг. А когда свет исчез, инструмент оказался на месте. Как будто никуда и не исчезал. Скажу вам по секрету, — охранник заколебался и предусмотрительно посмотрел по сторонам, — за день до происшествия мы тут видели странного типа. У него был маленький приборчик, и он наводил его на витрину с гармоникой. Мне показалось, что прибор стеклянный, похож па шар. И еще показалось, что он менял цвет… Я удивился и подошел спросить, что этот тип делает. А он, заметив меня, спрятал свою странную штуковину в карман и выбежал из зала. Только его и видели! Да-да, сунул прибор в карман плаща и, не отвечая ни слова, ушел. Я решил, что он с приветом. Вы не поверите, сколько к нам приходит сумасшедших! Их словно тянет сюда. И если бы завтра не приключилась эта история, причем именно там, где стоял тот чудак, я бы о нем даже не вспомнил.

— Вы еще кому-нибудь об этом рас-ска-зы-вали? — поинтересовалась Джулия, всегда обращавшая внимание на мельчайшие подробности.

— Нет. По правде сказать, мне это казалось не важным. И если бы вы не спросили, я бы быстро забыл. Я такой. Прошлого для меня не существует. Я всегда смотрю вперед. Это мой девиз. Вперед, в будущее!

— Нам нужно описание того человека.

Охранник улыбнулся. Все трое уже понимали, что означает его простодушная, почти детская улыбка.

Поэтому Боско повторил манипуляции с купюрой, меняющей владельца. И сделал это так, словно в мире нет ничего более естественного.

— Мне все милее методы полиции, направленные на поощрение сотрудничества с мирными гражданами, — вполголоса прокомментировал действия Боско охранник.

Он упорно принимал их за полицейских.

«Что ж, в глубине души мы на них похожи», — подумал Боско.

— Да ничего особенного в нем не было: белый человек среднего роста… Разве что одна особая примета: длинные рыжие волосы, собранные в хвост.

— Это все? — уточнил Боско, отметив про себя, что теперь, с двумя купюрами в кармане, их информатор слышит куда лучше, чем в начале беседы.

— Что вы сказали? — переспросил охранник.

— Может, вы вспом-ни-те еще что-нибудь важ-но-е? — поддержала Виктора Джулия.

— Ну… — мужчина заколебался, — пожалуй, я мог бы рассказать еще кое-что, о чем раньше не говорил и что, наверное…

Виктор с Джулией мгновенно поняли, что он просто хочет выманить у них побольше денег.

— Ладно, спасибо за все. Если будет нужно, мы с вами свяжемся, — резко оборвала его Сальдивар, и они с Виктором пошли вглубь музея.

— Погодите! — крикнул им вслед охранник. Похоже, память возвращалась к нему с той же скоростью, с какой удалялись агенты ЦРУ.

Не обращая на него внимания, они пошли к начальству музея и, представившись сотрудниками Международного разведуправления, поговорили с директором, который не сообщил им никаких новых сведений. Охранник не обманул Джулию и Виктора: он действительно не рассказывал начальству о неизвестном посетителе.

Секретные агенты направились к выходу. А по дороге купили в книжной лавке биографию Франклина.

— Чтобы твой дружок А не перетруждался, — иронически заметил Виктор.

— Ну почему ты до сих пор не доверяешь бедному парню?! — тут же вскинулась Джулия.

— Разве это не специфика нашей работы?

— Ты невозможный человек, — отрезала рыжеволосая красавица, смерив его ледяным взглядом.

Давай зайдем в бар и там за рюмочкой полистаем книгу. Вот увидишь, А не единственный, кто умеет делать выдержки из жизнеописаний ученых, — предложил, немного смущаясь, профессор.

Родился в 1706 году в Бостоне. Был сыном английского эмигранта, владельца мастерской, где изготовлялись свечи и мыло.

После смерти первой жены отец Франклина женился во второй раз. У него было десять детей. Последнего назвали Бенджамином, что по-английски значит «любимчик». Таким он и был.

Несмотря на ограниченные средства, родители старались, чтобы их дети получили хорошее образование. Бенджамин начал учиться в школе с восьми лет. Он хотел стать священником, но через два года отец сделал его подмастерьем в своей мастерской.

Однако мальчик проявлял мало интереса к этому занятию. Отец боялся, как бы он не пошел по стопам одного из братьев, который убежал из дому и стал моряком. Поэтому Франклин-старший, зная, что одно из самых любимых занятий Бенджамина — чтение книг, пристроил сына в типографию, которой заправлял его сводный брат Джеймс. В двенадцать лет мальчик уже читал философские и политические труды. А также владел методом Сократа, с помощью которого можно вести спор, сбивая противника с толку искусно поставленными вопросами.