Сергей Головачев - Лысая гора

Приятели спешат к арке, чтобы удостовериться в своих предположениях. Остановившись перед входом, они вглядываются во мрак потерны.

– Так вот, оказывается, где зарождаются все эти чудовища, – говорит Димон-А.

– Ужас какой, – качает головой О’Димон.

– Мама, роди меня обратно, – дрожащим голосом шутливо произносит Димон-А.

О’Димон усмехается, заметив на кирпичной кладке оставленный кем-то автограф «ЗДЕСЬ БЫЛ БОРЯ». Последняя буква в последнем слове перечёркнута крест-накрест и добавлена буква «Э».

– А причём ту «Борэ»? – спрашивает он.

– «Борэ» вообще-то на божественном языке означает «творец», – отвечает ему всезнающий Димон-А.

– А ты разве знаешь божественный язык?

– А разве по мне не видно, что я его знаю?

– Вообще-то видно, – улыбается О’Димон.

– Кстати, если располовинить это слово и прочитать заново, то «бо-рэ» будет означать «иди и смотри».

О’Димон подходит ближе к кладке и видит: на торце одного из кирпичей вырезаны штыком неприметные буквы – DCLXVI.

– А это слово что ещё означает? Вроде на латыни.

– Это не слово, – качает головой Димон-А. – Это просто буквы.

О’Димон внимательно смотрит.

– Нет, это не буквы, это римские цифры.

– Точно, – кивает Димон-А. – Это число. VI – это шесть, LX – это шестьдесят, а DC – кажется, шестьсот.

– Число зверя? – догадывается О’Димон.

Увлечённые разговором, они не замечают, что на каменистой дороге вновь появляется Цербер. Димоны обнаруживают его присутствие лишь тогда, когда он, приблизившись, начинает жутко рычать.

Димон-А бросает в трёхглавую собаку булыжник. Тот пролетает мимо, не причинив ей никакого вреда. Цербер подступает к ним вплотную. Выставив перед собой рогатину, Димон-А отгоняет его. Воспользовавшись моментом, О`Димон в одно мгновенье взлетает на шестиметровый вал.

Деваться Димону-А некуда, и он отступает вглубь арки. Цербер останавливается перед входом и, продолжая рычать, всё-таки не решается зайти внутрь.

– О`Димон! – истошно кричит изнутри потерны Димон-А.

– Что? – отзывается приятель с вала.

Из глубины потерны доносится неясный шум, возня, словно Димон-А борется с кем-то во мраке, словно пытается выбраться наружу, но ему кто-то не даёт этого сделать. Из арки слышны одни матерные выражения, самое безобидное из которых только слово «мать». Кто-то, явно, держит его и не отпускает.

А затем раздаётся такой жуткий крик, что О`Димон весь цепенеет от страха. Цербер, узрев что-то во тьме арки, испуганно пятится назад, и, заскулив, как побитая собака, убегает прочь.

О`Димон ползком спускается к самому краю вала и, высовываясь над аркой, как можно дальше, пытается заглянуть внутрь потерны, но на границе света и тьмы он видит лишь голову, плечи и спину приятеля.

– Твою мать, – хрипит тот, изнемогая. – Да что ж ты, гад, делаешь! Пусти!

Не зная, как помочь приятелю, О`Димон с невообразимым ужасом наблюдает, как постепенно верхняя половина туловища Димона-А исчезает во мраке.

– Ё-ё-ё! – истошно кричит тот.

Неожиданно голос студента-анастезиолога обрывается.

Вне себя от страха О’Димон бежит прочь отсюда со всех ног.

39. Последнее предупреждение

Выйдя из Ведьминого яра, Навка замечает впереди на дорожке две знакомые фигуры. Спину одной из них прикрывают неестественно огромные крылья, у другой над плечами возвышается отвратная змеиная голова.

– Стойте!

Навка бросается вслед за ними.

– Эй! – кричит она им.

Черти делают вид, будто не слышат её.

– Подождите! – кричит она.

Пытаясь их догнать, Навка прибавляет шаг. Херувим и аспид идут неспеша, но расстояние между ними почему-то не сокращается.

– Стойте, гады!

Продолжая идти вперёд, рептилия оборачивает назад голову.

– Стойте, я сказала!

Властный окрик не производит на аспида никакого впечатления. Словно не заметив никого позади себя, он возвращает голову в прежнее положение и, как ни в чём не бывало, идёт дальше, продолжая разговаривать о чём-то с херувимом

Неожиданно они сами останавливаются – перед входом в седьмую потерну. Воспользовавшись заминкой, Навка тут же нагоняет их.

– Где она?

– Кто? – недоумённо смотрит на неё чёрт, принявший, как бы в насмешку, облик херувима.

– Где моя Зоя?

– Твоя Зоя? – пожимает плечами аспид.

– Не прикидывайтесь. Уж вас-то вижу я насквозь.

– Ну, раз видишь, зачем тогда спрашиваешь? – усмехается аспид. – Ты же видишь, что её нет с нами.

– Поэтому и спрашиваю, где она? Что вы с ней сделали?

– Ничего мы с ней не сделали, – отвечает херувим и добавляет, – пока.

Он поворачивает голову и смотрит в сторону Ведьминого яра. Проследив за его взглядом, Навка замечает далеко внизу на тропинке странную удаляющуюся фигуру. Странность её заключается в том, что она кажется нагой. Издалека не понятно, правда, мужчина это или женщина, поскольку задницы у всех одинаковые.

Отвлёкшись на секунду, Навка продолжает:

– Куда вы её дели? Где она?

– Мы бы и сами хотели это знать, – признаётся аспид.

– Видно, где-то прячется, – пожимает плечами херувим.

Навка кивает на тёмный провал потерны.

– Там?

– Иди и посмотри, – усмехается ей аспид.

– Уже не раз смотрела. Нет её там! – уверенно отвечает Навка.

– Зачем же тогда спрашиваешь? – без всякого интереса безразлично спрашивает он, поворачивая голову в противоположную сторону от потерны. Проследив за его взглядом, Навка вновь замечает далеко внизу на тропинке странную фигуру. На сей раз фигура обращена к ней лицом, но издалека не разобрать, мужское лицо это или женское. Зато отчётливо видно, что спереди фигура прикрыта чем-то вроде фартука чёрного цвета.

– Ей всё равно от нас никуда не деться, – уверенно добавляет аспид.

– Зачем она вам?

– Она нам ни к чему, – признаётся херувим. – Она нужна Ему, – кивает он на потерну.

– А Ему она зачем? – словно не понимая, прикидывается Навка.

– А ты не догадываешься?

– Нет.

– Ему постоянно нужна новая жертва. И если она сама не попадает в его ловушку, наша задача – привести её сюда.

– Хотите сказать…

– Да, – перебивает её аспид, – но ты ещё можешь спасти свою дочь.

– Как?

– Если немедленно уберёшься с этой Горы, – объясняет он.

– Уйдёшь отсюда, – обещает ей херувим, – и твоя Зоя вернётся к тебе живой и невредимой.

– А не уйдёшь, – добавляет аспид, – пеняй тогда на себя.

Навка тяжело вздыхает, не зная, что сказать.

– Вспомни Лысогора, – продолжает херувим. – Мы много раз предупреждали его, чтобы он убрался отсюда вместе со своими чурами. Но он не послушался.

– И где теперь его дочь? – намекает ей аспид. – Она исчезла. После того, как побывала в этой ловушке.