Александр Варго - Дикий пляж
Сквозь деревья мелькал солнечный диск, в его многочисленных лучах, пробивающихся сквозь ветви, поблескивала паутина в крошечных капельках росы. Вскоре роса высохла, и паутину стало почти не видно – о ее существовании мы запоздало догадывались лишь тогда, когда она обволакивала наши лица. Иногда по дороге нам попадались грибы, преимущественно сыроежки, которые я складывал в целлофановый пакет. К привалу их было уже пять штук, сейчас я нашел еще один гриб.
Справа мелькало море. Выбрав в качестве основного и единственного ориентира море, мы старались не удаляться глубоко в лес, но в то же время не приближаться к краю, поскольку горы в этих местах представляют собой нагроможденные друг на друга огромные валуны сланца, который чрезвычайно хрупок и легко крошится под ногами.
Скоро лямки моего рюкзака (рюкзак Ирины я нес попеременно на обоих плечах) стали натирать мне кожу, и мне пришлось вновь надеть жилетку. Ноги тоже устали, но все равно настроение у меня было хорошее, и оно было вызвано двумя причинами.
Во-первых, погода стояла преотличная, нежаркая, ярко светило солнце, с моря дул свежий солоноватый бриз. Во-вторых (что немаловажно), я обратил внимание, что лес снова ожил: вокруг перекликались птицы – сначала робко, словно перед важным концертом, репетируя особо сложные голосовые партии, затем все уверенней и громче.
Я догнал Игоря. Завидев меня, он спросил:
– Что будем делать, если вдруг появится лодка?
Я грустно улыбнулся. Дурачок, он все еще надеется на невозможное. Лодка не придет ни сегодня, ни завтра. Она вообще никогда не появится в этих местах, в том смысле, что никто спасать нас не будет. Я знал это. Но вместо этого я сказал:
– Что делать, спрашиваешь? Я думаю, если мы увидим лодку, то снимем штаны и сделаем салют из наших задниц, – сказал я.
Гуфинедовольно покосился на меня.
– Твое чувство юмора прогрессирует с каждым днем, – сказал он.
Я специально отстал от него, чтобы поторопить начинавших замедлять ход девчонок. Правда, это не относилось к Ирине – она брела, словно подержанный робот, механически поднимая и опуская ноги в запыленных кроссовках. Лицо ее было опущено, банданы на голове не было – очевидно, потеряла в дороге, ее красные волосы уже не были такими привлекательными и в беспорядке торчали в разные стороны. В руках она все так же держала подаренное ей Денисом колечко, медленно перебирая его между пальцами. Губы ее беззвучно шевелились, она изредка поднимала вверх голову и, жмурясь от солнечных лучей, чему-то улыбалась, и улыбка эта мне совсем не нравилась.
Виталий чуть замедлил шаг и подождал, пока с ним поравняется Диана. Тело ее сгорбилось, дыхание было свистящим, грудь тяжело вздымалась. Она мельком взглянула на него, после чего не без труда поправила сползающую с плеча лямку сумки:
– Когда будет следующий привал?
– Нужно пройти еще хотя бы час. Ты сильно устала?
– А ты как думал? – в голосе проскользнули истерические нотки.
Они пошли вместе.
– Я хочу пить, – капризным голосом сказала девушка, и Виталий с готовностью полез за флягой.
– Ты знаешь, Ди…
Сделав несколько жадных глотков, она закрыла флягу и отбросила с лица прядь волос, при этом болезненно поморщившись. Вит присмотрелся и увидел, что на лбу Дианы красуется широкая царапина, а про себя отметил, что ее волосы уже давно не выглядят так потрясающе, как раньше. Сейчас они свисали беспорядочными прядями неопределенного цвета, возле уха застрял репейник.
«Волосы шлюхи», – мелькнуло у него в уме.
– Ну что? – она окинула его равнодушным взглядом.
Виталий с сочувствием смотрел на девушку.
– Я хотел попросить у тебя прощения за то, что был груб с тобой. Я был взвинчен… Ты понимаешь. Не знаю, что на меня нашло.
– Мне без разницы.
– То есть как – без разницы? Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду то, что говорю, и говорю только то, что имею в виду, ясно? Сейчас я вообще не хочу с тобой разговаривать.
– Я чем-то смертельно обидел тебя? По-моему, я имею право знать. – Виталий выглядел растерянным.
– А по-моему, ты выбрал не самое лучшее время для выяснения отношений. Я устала, у меня болит спина, ноют ноги, я грязная, как свинья, я хочу есть, я хочу в нормальную постель, в конце концов! И это твое обещанное «обалденное место»?! Место, где люди сходят с ума и вешаются на деревьях?! Я премного благодарна тебе и никогда не забуду эти каникулы, Виталик.
– Прекрати истерику. – Лицо Вита окаменело.
– А то что? – В глазах девушки заплясали бешеные огоньки. – Ты ударишь меня? Валяй, Сосновцев. Ты ничем не лучше Стропова, с того хоть спрос меньше – у него с башкой не все в порядке, но от тебя я этого не ожидала.
– Ожидала чего? – Вит уже устал от этой бессмысленной перепалки и жалел, что решил заговорить с Дианой. – Мы сейчас все в одинаковом положении. Или ты считаешь, Ольге с Ириной не хочется принять душ и нормально поесть?
– Похоже, Линицкой уже все фиолетово. Я не удивлюсь, если у нее тоже шарики за ролики заехали. Если ты уж так беспокоишься обо мне, возьми мою сумку.
Вит вздохнул:
– Давай сюда.
Когда сумка Дианы перекочевала на плечи Вита, отчего он ссутулился еще больше, лицо девушки оживилось.
Дорога тем временем пошла круто вниз, открыв нам на обозрение небольшой овражек, поросший буйными зарослями ежевики. В ботинки набилось разной дряни, на левой ноге появилась мозоль.
– Может, отдохнем немного? – задыхающимся голосом спросил Гуфи. На него было жалко смотреть – пот крупными градинами скатывался по его вискам, синяя футболка промокла насквозь, став черной, глаза лихорадочно блестели, руки тряслись, как у какого-нибудь жалкого пьянчужки, очнувшегося от жуткого похмелья.
«Этот поход – самое лучшее средство сбросить тебе лишний вес, Гуфи», – подумал я, глядя на него.
Вит оглядел холм, на который нам предстояло взобраться. Я присел на корточки и достал из кармана рюкзака бутылку с водой. Вода была еще прохладной, и я с трудом удержался, чтобы не выпить ее всю.
– Я предлагаю осилить этот пригорок и искать место для более длительного привала. Тем более, – Вит посмотрел на часы, – уже семь часов. Скоро начнет темнеть, поэтому если искать, то уж сразу такое место, где можно устроить ночлег.
Однако его никто не слушал – все, за исключением Ольги и Ирины, которая стояла столбом, тупо уставившись на свои кроссовки, побросали вещи и с радостными восклицаниями набросились на кусты ежевики. Обдирая в кровь пальцы, мы судорожными движениями срывали ягоды, некоторые из них были недоспелые и по вкусу напоминали лимон, но это не особенно нас волновало.
– А ты чего не ешь? – спросил я Ольгу, но она скривила губы:
– У меня аллергия от этой кислятины. Уже проверено.
– Смотрите не переусердствуйте. – Вит закинул в рот несколько розовых ягод и, поморщившись, сказал: – Не хватало, чтобы кого-нибудь из нас еще пронесло по дороге. Заканчивайте, и полезли.
– Давайте подождем хотя бы десять минут, – закапризничала Ди, – я не подниму этот рюкзак наверх.
Виталий с покорным выражением лица взял вещи Дианы, и от моего внимания не ускользнуло, как победно загорелись ее глаза. Вит, кряхтя, начал взбираться на склон, мы последовали за ним. Ирина некоторое время с недоумением наблюдала за нами, после чего загадочно улыбнулась, словно у нее была какая-то своя маленькая тайна, о существовании которой никто не догадывался, и начала подниматься за нами.
Восхождение на холм окончательно вымотало всех, хотя оно было и непродолжительным. Щебень крошился под ногами, едкая пыль забивала горло, вызывая надсадный кашель, несколько раз я поскальзывался и чудом не скатился вниз. Сердце бешено колотилось в груди, норовя вырваться наружу, пот ручьями стекал по лицу.
Вит, тяжело дыша, дрожащими руками достал из кармана маленький сверток, из которого бережно извлек измятый окурок темно-серого цвета. Он обращался с ним, как с драгоценным камнем, и в этот момент на его лице было написано, что при желании он отдал бы все сокровища мира за одну пачку «Беломора».
Ольга с Ди без сил опустились на выгоревшую от солнца траву, я последовал их примеру. Гуфи выглядел так, словно его под дулом автомата заставили бежать три километра с рюкзаком кирпичей за спиной, – волосы слиплись от пота, панамка съехала набок, придавая ему смешной и вместе с тем жалкий вид. Сбросив с плеча сумку, он на трясущихся ногах сделал пару шагов и рухнул на землю, как куль с овсом, в легких у него клокотало. Он дышал, как раненый кит, выброшенный на берег.
Я взвесил в руках его сумку и издал звук выпускаемого из автомобильной камеры воздуха.
– Что у тебя там?
Гуфинепонимающе уставился на меня, затем махнул рукой и сплюнул.
Я расстегнул «молнию», и моему взору предстали книги. Много книг. Про компьютеры. Не говоря ни слова, я вытряхнул их на землю, оставив только палатку, спальный мешок и куртку Игоря. Все безмолвно следили за моими движениями, лишь Вит продолжал невозмутимо докуривать бычок. Гуфи ошалело смотрел на меня, рот его открылся в безмолвном крике протеста.
