Степан Мазур - Изнанка Мира

Наконец осторожно отделив кофту от перьев, договорила:

— День, когда мы познакомились.

— Как я могу забыть? — донеслось из коридора.

Демон подоспел с кухни, неся на подносе пару кружек с горячим чаем с лимоном и большую тарелку с горкой бутербродов.

Закон равновесия не запрещает жить и работать в физическом мире, но и питаться приходится его же едой. И оба за пару месяцев работы как-то свыклись со вкусами людей.

Саркон придвинул ногой стул, поставил на него поднос и присел на край кровати напротив, припоминая:

— Был жаркий солнечный день, дул лёгкий ветерок. Он играл с твоими серебряными волосами.

— Не, это было потом. Сначала ты меня не видел. Я первая тебя заметила, — дева подхватила небольшой горячий бутерброд с сыром, майонезом и яйцом и ловко отправила в рот. Запив чаем, поморщилась. — Опять сахара не положил?

— Сахар — вредно, — ответил демон. — Должен я заботиться о твоём здоровье или нет?

Уголки губ ангела словно кто-то осторожно потянул в стороны.

— Ага, вредно. Просто кто-то из рода обитателей Геенны не приемлет сладкого. Ведь так?

— У каждого свои недостатки, — не стал спорить рогатый напарник, набив рот бутербродами с ветчиной.

Ангел провела рукой над кружкой. Чай немного остыл и обрёл две столовые ложки сахара, растворённые и размешанные заботливой рукой с ложкой. Удовлетворённо прихлебнув, Люция улыбнулась.

— Так вот, про нашу первую встречу…

Сладкий запах свободы был нежен и приятен.

Первая командировка за последние годы. Даже свежий ветер казался чем-то приемлемым. Им можно было дышать. Демон способен дышать практически любой смесью, вот только с непривычки от кислорода немного кружилась голова, пьянит.

От реки донесся гудок. Саркон обернулся, разглядывая белый пароход, что неторопливо отчалил от берега и, кряхтя, начал резать волны. Люди на набережной тоже ненадолго останавливались, разглядывая кораблик, и снова спешили по делам, фактически не выпутываясь из клубка вечной суеты. Среди них совсем несложно было найти нового клиента. Жертву.

Люди полны пороков и сами себя цепляют на крючок.

Удар!

Удар в голову, по слуху, по всему естеству.

Тело завибрировало, Саркон не сразу сообразил, что его так достало. Тело охватила слабость. Удары следовали один за одним!

Краем сознания демон сообразил, что слышит звон колоколов. Он оказался слишком близко к часовне. Или церкви, храму. Главное, что звенели колокола. Они создавали вибрацию, которая вступала в диссонанс с телом демона. Демона ли, падшего ли…заставляли себя чувствовать некомфортно большинство нечисти.

Чистый колокольный звон сбивал с толку. Саркону захотелось броситься подальше, убежать, скрыться. Только бы не чувствовать этих ударов. Но он почему-то держался. Стиснул клыки и терпел, заставляя себя слушать, пропускать эту смертоносную вибрацию через себя. Пропустить и прижиться, привыкнуть. Как к яду в малых количествах.

Звон через некоторое время затих. Демон, тяжело дыша, облокотился о перила набережной и схватился за голову, стараясь удержать сферу если не полной невидимости, то хотя бы неприметности.

Люди не обрадуются, когда рядом свалится на асфальт обессиленный рогатый здоровяк с красной кожей и без одежды. То-то зрелище будет. Стирай им потом память…

Ангел приподнялась со скамейки и медленно подошла к странному демону сбоку. Руки проверили клинки на поясе, спрятанные под легкой, летней блузой навыпуск. Люция скрывала от физического мира только крылья и пояс, а длинные, серебряные волосы люди видели как блондинку. Лёгкая, неполная маскировка, не требующая особых усилий.

Она подошла вплотную. Просто не могла себе позволить явление демона в мир людей. Он же сейчас станет видимым! Суеты потом не оберешься с этими свидетелями, которые разнесут весть за пару дней по всем городам и весям. И, конечно же, газеты раздуют из мухи слона. Конечно, случайные снимки и возможное видео «эксперты» объявят липой. Есть среди людей структуры, что следят за проколами, заметают следы Лагерей. Но зачем следить, если можно всё предотвратить?

— Почему ты не ушёл?

Он повернул голову. Глаза были мутные, растерянные. В них запечатлелась растерянность и боль. Но лишь на мгновение. Учат их, что ли, держать себя под контролем? Или врождённое?

— Не люблю проявлять слабость.

— Всякий демон на твоём месте сбежал бы куда подальше, — продолжила ангел.

— Я не всякий, — буркнул он и отвернулся. — И… сбежать это слишком просто.

— Хм, забавный ты, — Люция встала рядом, смотря на яркое солнце. Чуть прищурилась. Волосы без резинки, свободно спадающие по плечам, трепал ветер.

Саркон скосил взгляд, наблюдая настоящий цвет локонов ангела. Он ему нравился. Странное ощущение.

— Забавный?.. Ты первый ангел, который назвал меня забавным… И вообще, первое существо.

Кудрявая отвернула лицо, пряча улыбку.

— А ты первый демон, с кем не хочется скрещивать клинки.

— Так любишь сражения? — адский посланник, пользуясь тем, что его перестали рассматривать, сам засмотрелся на ангельские крылья. Странная тоска нахлынула откуда-то изнутри.

— Защищаюсь, — послышалось от ангела.

На автомате спросил, прислушиваясь к внутренним ощущениям:

— Так часто нападают?

— Случается… — Люция повернулась.

— Почему не нападаешь на меня? — спросил в лоб Саркон.

— Ты ослаблен. Драться со слабыми — не мой стиль, — она не отвела взгляд, смотрела пристально.

Это зацепило. Мало кто мог выдержать взгляд демона.

— Благородная?

Ангел как лимон лизнула, ответила:

— Только по духу.

Демон ощутил, что потерял контроль надо собой. Рот вдруг открылся, и вылетело:

— Моё имя Саркон.

— Люция, — ответила потрясённая ангел.

Обычно представители обоих лагерей называют имя либо при смерти, либо перед равным боем… Редкие случаи.

— Почему ты…

— Не знаю… — поспешно ответил демон. — Не отошёл от звона, наверное.

Ангел прикрыла глаза, усиливая ощущения. Алая аура демона была блёклой. Набережная, если и давила на него воздействием вблизи стоящего разукрашенного, но почти пустого не намоленного храма, то не сильно.

— Не такое уж и святое место, чтобы теряться. Эгрегор слабенький. Так, почти одна бутафория. Ты же не настолько слабый, Саркон?

Глаза демона на миг полыхнули огнём. Но он первым отвёл глаза, выдохнул сквозь стиснутые зубы, рыкнул, стараясь поставить ангела на место:

— У нас нет слабых. Не выживают. Жестокий отбор. Это у вас берегут всех сирых и убогих. Чтобы ревели все больше.