Брэм Стокер - В гостях у Дракулы. Вампиры. Из семейной хроники графов Дракула-Карди (сборник)

Я слушал рассказ Джейкоба Сэттла не дыша. Он же говорил с отрешенным видом, глаза его затуманились, он как будто смотрел не на меня, а сквозь меня, как если бы рассматривал какой-то дух, находящийся у меня за спиной. Голос его сделался таким величественным, что это настолько не вязалось с потертой рабочей одеждой, которая была на нем, и со всей скудной обстановкой его жилища, что мне даже подумалось, а не сплю ли я, может быть, все это происходит во сне?

После его рассказа мы оба долго молчал и. Я рассматривал человека, сидящего напротив, с все нарастающим любопытством. Теперь, когда его душа получила облегчение, он словно опять воспрянул духом, было видно, что его снова начинают наполнять жизненные силы. Я, казалось бы, должен был прийти в ужас от его истории, но, как ни странно, этого не произошло. Естественно, выслушивать исповедь убийцы – занятие не из приятных, но страшное преступление этого бедняги было вызвано такими причинами и совершено при таких обстоятельствах, что я не мог заставить себя выступить в роли обвинителя. Да это и не было моей целью. В ту минуту я хотел лишь успокоить его, поэтому попытался обратиться к нему как можно более спокойно, хотя сердце у меня в груди колотилось быстро и тяжело.

– Не надо отчаиваться, Джейкоб Сэттл. Господь добр, и его милосердие безгранично. Продолжайте жить и трудиться, надеясь, что когда-нибудь ваш грех искупится.

Тут я замолчал, потому что заметил, что веки его отяжелели и стали смежаться, им овладевал нормальный здоровый сон.

– Ложитесь, – сказал я. – Я пробуду с вами до утра, и сегодня больше никаких кошмаров не будет.

Он встряхнул головой, пытаясь отогнать от себя сон, и сказал:

– Не знаю, как и благодарить вас за то, что вы для меня сделали сегодня ночью, но мне кажется, что теперь будет лучше уйти. Я попробую заснуть. У меня голова как будто налилась свинцом, после того как я вам все рассказал. Если во мне осталось что-либо от мужчины, я должен продолжать жить самостоятельно.

– Ну что ж, если вы этого хотите, сегодня я вас оставлю, – сказал я. – Только хочу дать совет: не стоит вам жить в таком уединенном месте. Общайтесь с людьми, с мужчинами, с женщинами, живите среди них. Разделите с ними их радости и печали, это поможет забыть о плохом. Одиночество сведет вас с ума.

– Хорошо! – пробормотал он, уже наполовину погрузившись в сон.

Я направился к выходу, и он проводил меня сонными глазами. Уже прикоснувшись к дверной задвижке, я вернулся к кровати и протянул ему на прощание руку. Он приподнялся на кровати, горячо схватил ее обеими руками.

Рассчитывая ободрить его напоследок, я сказал:

– Держитесь, старина, держитесь! В этом мире для вас еще найдется работа, Джейкоб Сэттл. Я уверен, когда-нибудь вам удастся надеть белые одежды и войти в те стальные врата!

И я ушел.

Через неделю я снова зашел к нему, но обнаружил, что его коттедж опустел. Когда я спросил у него на работе, мне ответили, что он уехал «куда-то на север», но никто точно не знал, куда именно.

С тех пор прошло два года. Я приехал на несколько дней в Глазго к своему другу доктору Мунро. Он был очень занятым человеком и не мог проводить много времени со мной, поэтому я посвятил себя экскурсиям, съездил в Тросакс, к Лох-Кэтрин[16], полюбовался на Клайд[17]. В предпоследний вечер моего пребывания в городе я вернулся домой несколько позже, чем рассчитывал, но, как оказалось, мой друг тоже задерживается. Горничная сообщила, что его вызвали в больницу – на газовом заводе произошла авария, поэтому ужин был отложен на час. Тогда я сказал горничной, что схожу в больницу, найду ее хозяина и мы вместе вернемся. Когда я нашел его в больнице, он как раз мыл руки и собирался уходить.

Между делом я спросил его, чем он сегодня занимался.

– Обычные дела! Гнилой трос и пренебрежение элементарными правилами безопасности. Двое мужчин работали в газометре, когда лопнул трос, которым крепились леса. Это, должно быть, произошло перед самым обедом, потому что поначалу никто не заметил их отсутствия. В газометре было воды футов на семь, поэтому беднягам пришлось не сладко. Выжил лишь один из них, и нам больших трудов стоило не дать ему умереть. Похоже, жизнью он обязан своему товарищу. Никогда еще я не сталкивался с подобным самоотверженным поступком. Пока у них были силы, они держались на плаву, но в конце концов они так устали, что, когда их нашли и несколько мужчин спустилось к ним на веревке, чтобы вытащить, у них ничего не получилось. Тогда один из них просто встал на дно и приподнял товарища над головой. Эти несколько секунд и решили исход дела. Когда их вытащили, зрелище было ужасным, потому что вода в газометре от газа и смолы становится похожей на пурпурную краску. Тот мужчина, который был наверху, выглядел так, словно его с ног до головы облили кровью. Брр!

– А второй?

– О, с тем еще хуже. Но, очевидно, он был поистине благородным человеком. Борьба под водой, должно быть, была действительно ужасной. Об этом можно судить по крови, выступившей на его конечностях. Когда я смотрел на него, я начинал понимать, каким образом у религиозных фанатиков возникают стигматы. Для человека, наделенного подобной силой воли, в мире, казалось бы, нет ничего невозможного. Да что там говорить, он смог бы врата Рая сам себе открыть, если б захотел! Взгляните сами, старина, хотя предупреждаю, зрелище это может показаться вам довольно страшным, особенно перед обедом. Но вы – писатель, а этот случай действительно интересен.

Я уверен, что вы не захотите пропустить его, потому что больше такого вы нигде не увидите.

За разговором он привел меня к покойницкой больницы.

На столе лежало тело, плотно завернутое в белые покрывала.

– Чем-то похоже на куколку насекомого, не правда ли? Знаете, Джек, если в старинных преданиях, в которых говорится, что душа человека подобна бабочке, есть хоть доля правды, то эта куколка является порождением ужасно редкого и ценного вида. Все солнце собралось на его крыльях. Смотрите!

Он отбросил покрывало. Его вид был действительно ужасен. Все лицо было словно в пятнах крови, но я узнал его сразу: Джейкоб Сэттл! Мой друг стал снимать остальные покрывала.

Руки были сложены крестом на красной груди, очевидно, так уложила их какая-то сердобольная душа. Увидев эти руки, я оторопел, потому что мне моментально вспомнился тот ночной кошмар, о котором он когда-то рассказывал мне. На этих несчастных, но мужественных руках не было ни пятнышка, они были белыми как снег.

Глядя на него, я каким-то образом почувствовал, что теперь с ужасным сном покончено навсегда. Благородная душа наконец обрела покой и сумела войти в ворота. Руки, которые надевали белоснежные одежды, не оставили на них ни единого следа.