Наталья Александрова - Сокровища Ирода

– Кто позволил? Я же в хозяйственном отделе предупредил, чтобы сюда не совались! И вообще – ты что, не видела, что на двери печать? Ты что – слепая?

Незадачливая уборщица, громко кряхтя, поднялась с пола и оказалась высокой сутулой женщиной болезненного вида с жидким хвостиком светлых волос на затылке. Уставившись на майора подслеповатыми глазами тускло-голубого цвета из-под очков, женщина возразила:

– Нет, я не слепая. Хотя у меня имеется близорукость, осложненная астигматизмом, и нарушение соосности зрения…

– Набирают в хозяйственном отделе черт знает кого! – рявкнул Легов. – Что делаешь на месте преступления?

– Работаю! – ответила женщина и тут же мучительно закашлялась. – Извините… – прохрипела она, – у меня аллергия на застарелую пыль.

– Работаю! – передразнил ее Легов. – Что значит – работаю? Кто разрешил? Я же ясно сказал – чтобы сюда не соваться, пока идет предварительное следствие! Тебя твой начальник что – не предупредил?

– Мне мой начальник как раз это и приказал! – проговорила женщина, справившись с приступом кашля и вытирая клетчатым платком выступившую на лбу испарину. – А почему вы мне «тыкаете»?

– Извиняюсь! – недовольно буркнул Легов. Он действительно почувствовал некоторую неловкость оттого, что слишком грубо обошелся с несчастной уборщицей, и добавил чуть мягче: – Освободите помещение и скажите начальнику хозяйственного отдела, чтобы больше никого не присылал!

– При чем здесь хозяйственный отдел? – спросила женщина, доставая из кармана упаковку таблеток и забрасывая одну в рот.

– Как – при чем? А вас сюда разве не из АХО прислали?

– Нет, меня прислали из ГУВД. Майор Ленская, городской отдел по расследованию убийств. – И болезненная особа предъявила растерявшемуся Легову красную книжечку служебного удостоверения.

– Извиняюсь! – проговорил Легов второй раз за несколько минут и заметно помрачнел.

«Надо же так проколоться! – подумал он. – Теряю, теряю квалификацию! Следователя за уборщицу принял! Впрочем, у нее такая внешность, что не мудрено ошибиться!»

В оправдание Легова можно было сказать только то, что, как уже говорилось, в службу безопасности Эрмитажа пришел он из ФСБ, с милицией никаких связей не имел. Про известную личность майора Ленскую знал его заместитель, но не доложил начальству. Ох, недолго им вместе работать, у Солового прокол за проколом!

– Извините, майор! – повторил Легов еще раз и в ответ представился: – Легов, начальник службы безопасности музея… Увидел, что печать на двери нарушена, и решил проверить…

– Правильно сделали, – одобрила Ленская, – лишний раз проверить никогда не помешает. Только вот что я вам скажу, Евгений Иванович. Вы-то, может быть, и достаточно бдительны, а вот ваша служба работает из рук вон плохо!

Взгляд у нее стал тверже, спина выпрямилась, и даже из голоса исчезла хрипота. Вряд ли Легов принял бы ее теперь за уборщицу.

– Что вы имеете в виду?! – воскликнул он, побагровев. – Попрошу без инсинуаций!

– Какие уж тут инсинуации! – Ленская поморщилась и прижала руки к вискам. – Извините… только я буквально полчаса назад проникла в музей со служебного входа, предъявив вместо пропуска проездную карточку…

– Действительно безобразие… – Евгений Иванович еще больше помрачнел. – Я разберусь… Виновные будут наказаны…

Он понял, что столкнулся с серьезным профессионалом. Во-первых, изучила все здешнее руководство, запомнила его имя-отчество. Во-вторых, сразу зашла с такого козыря – обнаружила прокол в работе его службы и тем самым поставила Легова на место… Вот тебе и затюканная унылая тетка!

Ленская между тем достала из кармана какую-то баночку и помазала виски бурой субстанцией. По кабинету поплыл резкий, ни с чем не сравнимый запах, Легов едва удержался, чтобы не чихнуть.

– Я говорю это вовсе не для того, чтобы обвинить вас в некомпетентности, – продолжала Ленская. – Я не собираюсь подменять вашу службу, я выполняю свою собственную работу. Этим следственным экспериментом я только доказала, что в это помещение мог проникнуть не только сотрудник Эрмитажа, а кто угодно. И не только через служебный вход. Я поручила одному из своих сотрудников пройти в музей в качестве обычного посетителя, а потом из залов экспозиции через служебный выход проникнуть в этот коридор и добраться до места преступления. И вот, пожалуйста…

Ленская взглянула на часы, и в это самое мгновение дверь кабинета распахнулась, и на пороге появился бравый молодой человек в штатском, но с отчетливой печатью службы в милиции во всем облике.

– Докладываю, прошел успешно! – проговорил он, встав перед Ленской навытяжку.

– Спасибо, Коля! – Ленская снова поморщилась и обмахнулась клетчатым мужским платком, отчего по кабинету снова поплыла волна удушливого запаха.

«Хорошо работают, слаженно! – мысленно одобрил Легов, задержав дыхание. – Мне бы так!»

– Не будем заниматься взаимными обвинениями! – произнес он вслух.

– Не будем, – легко согласилась майор. – Значит, считаем доказанным, что данное убийство мог совершить не только сотрудник Эрмитажа, но и случайный человек. Конечно, это значительно расширяет круг подозреваемых…

– Значительно… – согласился Легов.

– Однако, пока я здесь работала… – Ленская сделала паузу, как будто напоминая Легову о его досадной ошибке. – Пока я здесь работала, мне удалось заметить некоторые важные вещи, которые не были обнаружены при первичном осмотре места преступления.

Она подошла к письменному столу покойного Тизенгаузена и проговорила строгим лекторским тоном:

– Во-первых, я отметила, что потерпевший, в отличие от большинства ваших сотрудников, был человеком аккуратным. У него на столе нет ни навалов бумаг, ни музейных экспонатов. Аккуратное, тщательно прибранное рабочее место…

Легов кивнул: он тоже отметил это, зайдя в день после убийства в этот кабинет. Он не спешил подойти к письменному столу – запах мази, которую она нанесла, был невыносим. Не бальзам, а оружие массового поражения!

– Единственный лишний предмет, который лежал на столе, – ювелирная лупа. Ну, знаете, такая круглая, в черной оправе, которую вставляют в глаз часовщики и ювелиры, – продолжала Ленская как ни в чем ни бывало.

Легов снова нетерпеливо кивнул: он прекрасно знал, что такое ювелирная лупа, и хотел понять, к чему клонит дотошный майор.

– Поскольку посторонних вещей на столе у покойного не нашлось, можно предположить, что и эта лупа вовсе не была лишней. То есть перед смертью господин Тизенгаузен при помощи этой лупы изучал какой-то предмет, а, зная его специальность, можно уточнить, что это было какое-то ювелирное изделие.