Елена Звёздная - Замок Оборотня

И его палец вновь отодвинулся, а я знала, что за этим последует легкий удар по моему чувствительному месту, такой легкий по силе удара и такой сокрушительный для моей гордости.

– Я думала о вас, – прошептала поспешно и выдохнула едва его палец вновь начал бережно поглаживать, – и о словах…

Сонхейд отстранился, убрал ладонь, что танцевала у меня между ног, но левой продолжал прижимать меня, удерживая на столике… Звякнул ремень, вжикнула молния.

– О каких словах, Ким? – И я ощутила его касание, осторожное и такое горячее. Сонхейд прикоснулся к самому чувствительному месту, затем осторожно толкнулся вперед, проникая, но не входя глубоко, и повторил: – О каких словах ты подумала, Ким?

– О, господи!

– Сомневаюсь, что слова были эти. – Сонхейд осторожно продвинулся вперед. – Но знаешь, я, кажется, догадываюсь…

И он вошел весь, до самого конца, заполняя меня собой так, что я задержала дыхание.

– Ты вспомнила, как мне нравятся твои полные наслаждения крики, да, Ким? – прошептал владелец замка и совершил первый удар.

Я застонала, не в силах сдержаться.

– Я прав, Ким, да?

Он вышел почти весь, а затем снова вошел в меня, наслаждаясь тем, как сжались мои мышцы.

– Так прав? – И медленное, мучительно медленное движение назад.

– Да, – срывающимся шепотом ответила я, подаваясь к нему.

Тихий, хриплый и такой довольный смех, а после сводящее с ума:

– Покричи для меня, Ким.

И я действительно закричала. Я кричала, кусала губы до крови и кричала снова, едва он немного изменил угол проникновения. Я умирала и возрождалась вновь, я умоляла остановиться и требовала не останавливаться, а Сонхейд был неумолим, снова, снова и снова вторгаясь в мое тело так, что мне хотелось умереть, распластаться на столе, не шевелиться даже – только бы он продолжал, только бы взрывал мою вселенную до основания, до самого конца, до сияющего пика, который настиг меня и слился с его полным наслаждения рычанием…

А потом мы некоторое время не двигались, я – устало и едва дыша, и он – сжимая мои бедра и тоже пытаясь отдышаться. Затем медленно и со стоном вышел из меня, застегнул брюки. Руки мне тоже развязали.

И откуда только силы берутся у него… У меня их не было совершенно, и Сонхейду пришлось подхватить на руки, чтобы я не упала. Сделав несколько шагов, лорд опустился на скамейку, уложил меня так, что голова расположилась на его коленях, и начал осторожно гладить по волосам.

А я медленно пыталась прийти в себя после случившегося.

В беседке царил сгущающийся полумрак, где-то вдалеке выли собаки, наверное, те, что на меня хотели наброситься, в парке запели птицы.

– Так, значит, к тебе возвращается память, – задумчиво произнес Сонхейд. – С одной стороны, я рад – ты восприимчива к магии замка, раз чары рассеиваются, с другой стороны, придется принимать меры.

– Что? – прошептала я, с трудом понимая, о чем речь.

Его пальцы пробежались по щеке, обвели губы по контуру, и лорд с усмешкой произнес:

– Ничего, Ким.

И меня это насторожило. Потом пришло странное осознание – я секс-рабыня! У этого лорда! И, судя по всему, мы не в первый раз вместе! И тогда понятно, за что мне были подарены цветы. Непонятно все остальное… и те улыбки, с которыми на меня мужчины смотрели.

– Вопрос, – стараясь не предаться панике, начала я, – принудительный секс у меня только с вами или я здесь для общего пользования?

Сэр Сонхейд замер – рука, до этого ласкающая мою шею, тоже так и застыла.

– Что?! – хриплый рык.

– А что? – Я села, с некоторым вызовом посмотрела в его светящиеся глаза. – Я просыпаюсь, мне приносят цветы и конфеты, кормят в постели как… как я не знаю кого. Потом мне все рады, врут в лицо, а еще оценивающие взгляды от мужчин! И тут библиотека, мое воспоминание… господи, страшно подумать о том, что это действительно было воспоминание… Хотя вот он стол, и, несмотря на другую позу, все повторилось! И я догадываюсь, что меня здесь накачали наркотиками и насилуют… Я только одного не могу понять, вы один или остальные тоже?

Сонхейд вдруг потянулся, подхватил меня, усадил к себе на колени так, что мы оказались лицом друг к другу, после чего потянулся, поцеловал и хрипло, но не скрывая насмешки, сообщил:

– Я один, Ким. Ты моя личная, персональная секс-рабыня. Других у тебя не было, нет и не будет, я ревнив. Что-то еще?

В ужасе смотрю на него. Желание – заорать и броситься прочь. Но держит, его руки мою талию обхватывают крепко и решительно. А еще ворота заперты, и, похоже, тут все заперто. Остается вопрос:

– Вы меня… отпустите?

– Нет, – спокойно ответил Сонхейд.

Мама…

– А завтра? – робкий испуганный голос.

– Нет.

О, господи.

– А когда я надоем?

– Нет, – усмешка, – я взял тебя в жены, Ким. А разводов, леди Сонхейд, для таких, как мы, нет.

Хочу упасть в обморок, потерять сознание, а когда проснусь, желательно, чтобы все это было сном!

– Простите. – Я нервно сглотнула. – Но я как-то упустила из памяти момент нашего бракосочетания. – Голос стал сиплым. – Да и вообще сомневаюсь, что я говорила вам «да»… Видите ли, вы не в моем вкусе, сэр Сонхейд, и…

Глухое звериное рычание откуда-то из него… О, боже! Затем хриплое:

– То есть я вам не нравлюсь?

– Нет, – прошептала я. – У вас… руки длинные и глаза… светятся.

Ладони на моей талии сжались, после Сонхейд рывком снял меня с себя, усадил на скамью, поднялся и вышел – резкий, злой и словно едва сдерживающийся.

А я осталась сидеть, пытаясь хоть как-то привести мысли в порядок… Вообще-то, когда я говорила о сексуальном рабстве, ждала опровержения, а вышло…

– Идемте в дом, – прозвучал злой голос из темноты.

Подняла ноги на скамейку, обняла руками колени и тихо ответила:

– Знаете, так нельзя…

– Как? – все тот же злой голос.

Меня трясло, говорить что-либо уже не хотелось. Сонхейд вернулся в беседку, откровенно пугая светящимися глазами, на которые я в ужасе, но все же смотрела.

– Понимаю, что ты делаешь это по незнанию, но у нас взгляд в глаза считается вызовом. Естественно, я осознаю, что вызов ты мне бросать не собираешься, но меня это злит. Прекрати.

– Что прекратить? – прошептала я.

– Смотреть в мои глаза!

Молча опустила голову… А пусть это просто будет кошмар, просто кошмар, от которого я утром проснусь, и все хорошо станет. Просто кошмар, и я проснусь, обязательно проснусь.

Сонхейд подошел, молча перекинул через плечо и понес прочь из беседки. Чувствую себя добычей древнего шотландца. Безмолвной и бесправной.

– Знаете, я и сама могу идти! – зло сообщила лорду.

В то же мгновение он поставил на ноги. Зря – меня заметно шатало, ощущения ниже пояса были не то чтобы неприятными, но мешали ходить однозначно… А еще я вспомнила, что не помню, как меня лишили невинности… На глаза навернулись слезы.