Девять жизней октября - И. Ф. Сунцова
Сегодня, при свете дня, картина больше не вызывала в Жене чувства необоснованного ужаса, но, когда он смотрел на нее, ему становилось как-то беспокойно: что-то в изображении игроков было неприятным, отталкивающим. Женя не мог точно определить, что именно пробуждает это ощущение: может быть, мрачные тона, а может, техника некоторой аппликации, при которой казалось, отдельных персонажей вырезали откуда-то и нарочно приклеили на полотно.
Неясная, постоянно ускользающая, но в то же время назойливая и нетерпеливая мысль билась в голове у Жени. «Что здесь не так?..» Здесь было все не так. И это «не так» начиналось с того факта, что картин, в принципе, должно было быть всего пять.
Искаженное в совершенно нечеловеческой, звериной гримасе лицо единственной женщины выглядело смутно знакомым: Женя наверняка где-то ее уже встречал, и встречал недавно. Черные глаза, бледная, почти прозрачная кожа, сквозь которую просвечивали синие вены. Когда Женя узнал ее, то отпрянул в сторону, случайно задев стоящие друг на друге картонные коробки. На пол посыпался всякого рода хлам: старая и ржавеющая плойка для волос, потрепанный учебник по физике Перышкина за девятый класс, просроченные конфеты – ириски «Золотой ключик» – и прочее, и прочее.
Незнакомка с того самого вечера в галерее. Та самая, с которой как будто бы разом началась его жизнь. Та самая, с которой вообще все началось.
* * *
Женя взлетел по мраморным ступеням в пустынный холл галереи, но его тут же остановила вахтерша – полная дама в возрасте, вьющиеся волосы которой отливали фиолетовым тоном.
– Эй, эй, молодой человек, куда это вы собрались? Закрыто все! – Она отложила в сторону сентябрьский номер журнала «Работница» и приспустила на кончик носа очки с толстыми линзами.
Женя панически оглядывался, пытаясь что-то высмотреть. Дама недовольно кашлянула.
– Вы работали здесь вчера? – Наконец-то Женя очнулся и посмотрел даме прямо в глаза.
– Конечно, работала, – озадаченно пробормотала она, – а чего вам надобно-то?
Женя вновь беспокойно завертел головой, переминаясь с одной ноги на другую: его не покидало ощущение, словно за ним все время следят.
– Вы, случаем, не видели вчера черноволосую женщину в платье таком синем или, может быть, оно васильковое было… У нее еще глаза тоже необыкновенные – черные. И улыбка не очень приятная… Вы не видели ее? – Женя с безумными глазами вдруг резко уперся руками в стол, так, что бедная старушка от испуга откинулась на спинку своего потрепанного плюшевого кресла.
– Зачем она вам? – с подозрительным прищуром спросила дама, когда Женя, спохватившись, все же отстранился, почувствовав неловкость положения.
– Мне? – Женя удивился этому простому вопросу, потому что отчего-то совсем не подумал, как странно он теперь выглядит. И, совсем растерявшись, тихо, себе под нос, пробубнил: – Да так… очень надо.
– Еще раз опишите ее, пожалуйста, – попросила дама, возвращая очки на переносицу и открывая толстый разлинованный журнал, исписанный мелким, убористым почерком.
– Черные волосы, черные глаза, платье вроде синее… – Женя безуспешно пытался помочь объясниться жестами, но его руки описывали в воздухе разнообразные и совершенно бесполезные дуги.
– Нет, не видела. И больше того, скажу, не было тут такой, – безапелляционно сказала вахтерша, захлопывая журнал и вновь спуская очки в роговой оправе на самый кончик носа.
– Ладно. – Женя совсем сник и повернулся, собираясь уходить.
Дама взяла недочитанный журнал.
Когда Женя уже тронул было дверную ручку, он вдруг остановился в задумчивости и обернулся к вахтерше:
– А может быть, в таком случае вы меня пустите посмотреть на одну картину? Я быстро, честное слово.
– Не положено – сейчас все закрыто. Приходите на выставку сегодня вечером, в шесть часов.
– Я быстро, одним глазком, – повторил Женя и сложил руки в умоляющем жесте, – пожалуйста, мне очень надо.
Дама замялась:
– Ну…
– Пожа-а-алуйста!
– Ладно-ладно, но только одним глазком, – пригрозила она пальцем и крикнула куда-то в сторону: – Петя, проводи-ка молодого человека взглянуть на картину, какую он хочет!
Через пару минут из подсобки рядом с вахтой вышел охранник Петя, за его спиной вещал из телевизора голос ведущего программы «Очевидное – невероятное». Он лениво подошел к Жене, поигрывая связкой ключей.
– Ну пойдемте. – Петя зевнул и направился к закрытым дверям, ведущим в картинный зал. – Вы что именно хотите посмотреть?
– «Игроки в карты» Поля Сезанна.
Петя ничего не сказал на это, открыл тяжелые дубовые двери, которые давно уже стоило бы смазать, и щелкнул выключателем на стене. Зал озарился светом многочисленных ламп.
– Ну вот она. – Петя махнул рукой в сторону «Игроков в карты», прислонился спиной к дверному косяку и вынул из кармана подрумяненное антоновское яблочко, вяло, без интереса, стал наблюдать за странным поведением Жени.
Тот, в свою очередь, осторожно, с опаской, приблизился к картине, словно подкрадывался к дикому льву; по его спине прокатилась волна мелких неприятных мурашек. Полотно осталось неизменным, хотя Женя все ждал, что сейчас обнаружит еще какую-нибудь загадку, но нет. Он довольно долго простоял так, разглядывая каждый уголок картины, пока Петя хрустел сочным яблоком, отчего у Жени разыгрался нешуточный аппетит.
И тут он наконец-таки заметил то, что выискивал. На втором плане картины за дальним столом одиноко сидел еще один персонаж, а перед ним лежала пачка незнакомых и уж точно несоветских денег. «Странно-странно, игроки Поля Сезанна нигде не играют на деньги», – пронеслось в его голове.
Этот новый персонаж ужасно выбивался из общего изображения своим необычным нарядом. «Это что, кофта, не кофта? Кофта с капюшоном? Зарубежная, что ли? А штаны? Джинсы… Почему они такие подранные, хотя вроде выглядят новыми?.. Так только неформалы одеваются…»
– Эй, парень, давай закругляйся. Что-то ты мне уже не нравишься совсем. – Дожевав яблоко и изрядно заскучав, Петя затоптался на месте.
– Да-да, сейчас, – отмахнулся Женя, стараясь запомнить и удержать в голове образ и позу нового персонажа – донельзя холеного молодого человека, сложившего кисти рук на столе невероятно изящно, почти женственно.
– Парень, я тебя предупреждаю: не выйдешь сейчас – я тебя сам выволоку отсюдова. Имей совесть, в конце-то концов! Полчаса уже здесь торчу, а у меня подагра, между прочим! – пожаловался Петя.
– Иду, иду! – раздраженно процедил Женя. «Нет, не может быть: не было его тут еще вчера, не было! Больно уж современный для кабака девятнадцатого века».
– Пошли, я тебе говорю!
Женя в бессилии обратился к нему:
– Подожди, секундочку, брат! Иди сюда, глянь-ка, ничего тебе здесь не кажется… ну, странным, что ли?
Петя, недовольно сжав губы, сделал несколько шагов по направлению к картине.
– Да нет,
