Знаки и знамения - Мара Вульф
Когда раздались аплодисменты, она гордо улыбнулась, после чего прошла на свое место за длинным столом и села между двумя пожилыми мужчинами в серых плащах с квадратными серыми шляпами на головах.
– Невзирая на все, что произошло, она по-прежнему верит, что возможен вечный мир между народами, – пробормотала Кайла. – Легенда легендой, конечно. Но это слегка наивно и оторвано от реальности.
– Может, для такого позитивного настроя она тоже пользуется каким-нибудь кремом. Спроси у нее, – предложила я.
У Кайлы затряслись плечи от сдерживаемого смеха:
– Обязательно. Это важнее, чем крем от морщин.
– Определенно.
Мы еще хлопали, когда в зал вплыло бесчисленное множество тарелок и подносов с наивкуснейшими блюдами. Яства разлетелись по столам.
– Боже, иногда мне так жаль, что я не ведьма, – произнесла Кайла, потянувшись за большим блюдом с тонко нарезанным сырым мясом.
Я взяла парочку голубцов с овощной начинкой и несколько манных клецок. За весь день я успела съесть только булочку с корицей. Желудок громко заурчал. Я посмотрела на Лупу, которая молча накладывала еду себе на тарелку, но при этом ее внимательный взгляд бродил по залу. Кирилл же, напротив, не поднимал глаз от рисовой клецки, которую гонял туда-сюда по тарелке. Похоже, он не голоден. Моему брату за одним столом с Алексеем было явно не по себе. Почему не сел куда-то еще?
– Почему ты не веришь в прочный мир? – спросила я у Кайлы между двумя укусами. – Сорок лет – это долго, мир Эстеры продержался целых пятьсот лет.
– Сорок лет – это не более чем мгновение ока. – Вероятно, стригои так это воспринимали. – Слишком много всего случилось в прошлом, – продолжила она с более серьезным видом, чем еще пару минут назад. – Несправедливость, которая должна быть наказана.
Я проглотила еду.
– А разве не лучше оставить прошлое позади? Неразумно раз за разом бередить старые раны. Так они никогда не заживут.
– Некоторые раны не заживают даже через тысячу лет. – Ее взгляд словно потемнел.
– Тут она, к сожалению, права. Такие раны гноятся, потом открываются и болят еще сильнее. – Ведьмак рядом со мной откинул свой капюшон, и я наконец увидела его лицо. – Поэтому иногда лучше их выжечь. Я Ярон Валери, – представился он. – Ведьмак пятого уровня.
Именно этого ведьмака я видела в воспоминаниях Софии.
– Валеа Греку. Новоиспеченный член ковена Пател.
– Нелегко соответствовать требованиям верховного жреца. Поздравляю.
– Спасибо. – Я ничего не сделала, чтобы заслужить эти поздравления.
– А я Кайла, – встряла стригойка. – Четыреста пятьдесят лет, и ни единой морщинки.
Я хмыкнула.
– Врешь. – Магнус положил в рот кусок лосося. – Я помню парочку.
Кайла прищурилась:
– Ничего больше не говори, если тебе жизнь дорога.
Тот лишь пожал плечами:
– И не собирался. – Он явно был очень доволен тем, что на этот раз находился в выигрышной позиции. – Тебе стоит уже сейчас попросить у Мелинды волшебный крем. На всякий случай.
– Хочешь его нанести? – похотливо улыбнулась она. – Мне всегда нравилось, когда ты делал массаж.
Лупа фыркнула, однако ничего не сказала.
У Магнуса на щеках заходили желваки, и он опять вернулся к еде. Очевидно, он не особенно любил это вспоминать, но тем не менее просто так был не готов сдаться.
Я вновь повернулась к Ярону, оставив этих двоих и их ребяческую перебранку.
– «Выжечь» звучит варварски.
– В этом я с тобой соглашусь, но порой ужасный конец лучше, чем ужас без конца. У тебя когда-нибудь была рана, которая открывалась бы снова и снова?
Не такая, которую можно увидеть. Поколебавшись, я кивнула.
Как и в воспоминании, у Ярона были короткие русые волосы и внимательные травянисто-зеленые глаза. Ровный загар прерывался многочисленными мелкими шрамами.
– А ты не в родстве с королевой? – резко спросила Лупа.
– Весьма необычно, что ведьмак твоего возраста уже достиг такого уровня, – почти одновременно с ней заметила Кайла.
Ярон неторопливо дожевал, прежде чем ответить:
– Мой отец был дальним кузеном королевы, и ты же не будешь винить меня за мои амбиции. В конце концов, еще ни одной женщине не удавалось стать первым офицером магната, – он понизил голос, – и тем более будущего палатина.
– Туше, – пробормотала Кайла. – Похоже, времена меняются.
Ярон изогнул бровь:
– Наверное, дело в том, что некоторые раны все-таки заживают.
Кайла ничего не ответила, подняла свой бокал, а меня посетила мысль, что напиток в бокалах стригоев, возможно, вовсе и не вино. Неожиданно на нас сосредоточилось внимание всего стола.
– Мы заводим новых друзей и возобновляем дружбу со старыми, что вполне в духе Караймана, – с ухмылкой сказала она Магнусу, которому ничего не оставалось, кроме как тоже поднять свой бокал, чтобы чокнуться с ней. – За старую и новую дружбу, – тихо повторила она, обращаясь к нему одному. – И за то, чтобы раны прошлого зажили.
– За прошлое и будущее, – сказал мне Ярон, и мы чокнулись.
Гнетущее ощущение последних нескольких дней исчезло, но я была не уверена, можно ли считать хорошим знаком то, что мы обязаны этим ведьмаку пятого уровня. Лицо Николая как будто вообще ничего не выражало, пока он оценивающе наблюдал за мной и Яроном. Потом он поднял свой бокал и потянулся им в мою сторону. Может, это предложение мира. Я улыбнулась, однако он остался серьезен. Вечер продолжался, и атмосфера за столом становилась все более непринужденной благодаря вину и забавным историям, которыми делилась Кайла. Все без исключения истории освещали эпизоды, которые произошли четыре года назад, когда она, Магнус и Николай находились в Караймане. Николай периодически улыбался, а Магнус определенно чувствовал себя некомфортно.
– Теперь мне интересно, где находится этот горячий источник, – произнесла Карис, ведьма с золотыми прядями в коротких кудрявых волосах, которая до сих пор общалась только с Алексеем. – Я бы тоже с удовольствием в нем искупалась.
– Заходить в лес можно только с разрешения Мелинды, – ответил ей он. – Во всяком случае, после заката. – Он усмехнулся и бросил взгляд на директрису, увлеченную разговором с седовласым ведьмаком. – Не то чтобы меня это останавливало. – Стригой посмотрел на Кирилла, который сосредоточенно препарировал брокколи.
– Почему? Там слишком опасно из-за вольхов? – спросила я.
Лупа подавилась вином и забрызгала им весь
