Виктор Куликов - Первый из первых или Дорога с Лысой горы

— Уходи.

Анна поднялась. Голос ее звучал тихо, но твердо. Станий понял, что ехал сюда он напрасно. Понял, но не смирился.

— Ты поедешь со мной! — гнев и отчаянье сдавили его железное сердце. — Иначе…

— Иначе ты убьешь меня, — не спросила, а закончила за него Анна. — Я знаю.

Непреклонность, которая чувствовалась в ней, смутила Стания-младшего. Он считал, что в такой обстановке его угроза не может не напугать, не может быть принята за пустую.

И возможно, случись все это хоть на день раньше, Анна и напугалась бы, и не стала сопротивляться. Но после сегодняшнего разговора с Вар-Равваном она не боялась Стания и не боялась смерти по-настоящему, а не так, как когда разговаривала с отцом.

Сегодня она умереть хотела…

— Я не поеду с тобой, чем бы ты ни грозил, — про должила Анна. — Поэтому не трать лишних слов. Ты обещал убить меня, если я не буду твоей? Я не буду твоей! По доброй воле — никогда… Где твой меч?

Пронзи меня им, как подосланные тобою убийцы прон зили Лизания. Пронзи! Я буду тебе лишь благодарна за это.

Станий взревел:

— Не будешь моей?! Убить тебя?! Да! — и тут его осенило: — Не-е-ет… Я не убью тебя. Ты говоришь, что не станешь моей, чем бы я ни грозил?.. А что ты скажешь, если я выйду сейчас к людям, зачем-то собравшимся перед твоим домом, к людям, которые знают тебя с малолетства, и расскажу им всю правду о том, чем ты занималась в Ершалаиме? По вашим законам, они должны будут забить тебя насмерть камнями. Я правильно помню ваши варварские законы? И они забьют тебя! Да, тебя убьют твои же соседи. Насмерть!.. Тебя убьют, но твои старики останутся жить среди них. И каждый день станет для матери твоей и отца пыткой, какую мне никогда не придумать. Как тебе это нравится? Да, именно так я и поступлю! Сейчас же. Если только ты скажешь мне снова «нет». Ну?

— Нет.

Это сказала не Анна. Это сказал кто-то другой, сидевший в ней, но родившийся намного раньше нее и знавший слова, которые Вар-Равван первым сказал жителям Гинзы.

То, чем грозил Анне разъяренный Станий, было и вправду страшнее смерти. Если заботиться только о том, что подумают о тебе все остальные. Но как она будет жить дальше сама, если, испугавшись позора, согласится поехать со Станием? Кем станет она для себя же самой?

— Что? — не поверил легат.

— Нет! — еще жестче повторила Анна это короткое слово, которое может вместить и весь мир, и всю жизнь, и все будущее.

Станий в ярости бросился на стену, заколотив в нее кулаками. Так что затрясся весь дом.

— Что происходит? Что там случилось? — забеспокоилась Зия, которой было не до Вар-Раввана. Она думала только о дочери и этом легате. Что за беседа идет между ними?

Напрягся и Минарефф:

— Надо б узнать…

— Не надо! — с укоризной во взгляде закачал головой Бен-Халим. — Анна ведь не кричит, не зовет на помощь? Что ж вам еще?

И в этот момент из дома выскочил Станий-младший, тащивший за руку покорную Анну. Лицо ее было совсем прозрачным. Стоявшие у калитки солдаты схватили Зию и Минареффа и не давали приблизиться к дочери, прийти ей на выручку.

Растерявшийся Бен-Халим не представлял, что он должен делать.

Станий выволок Анну через калитку на площадь. Но выволок потому, что она не поспевала за ним, а не потому, что она сопротивлялась. Нет, этого она не делала.

Увидев их, Вар-Равван замолчал. Все внимавшие ему повернулись к дому Минареффа.

Сделав несколько шагов от калитки и оказавшись среди сидевших, отдавив кой-кому из них ноги, Станий-младший остановился и, оглядевшись, зычно спросил:

— Жители Гинзы! Вы знаете эту женщину? — и палец его свободной руки ткнулся в Анну.

Глаз она не опустила, но смотрела только на Вар-Раввана. Разрозненные голоса изумленных, напуганных, оторопевших жителей Гинзы ответили вразнобой:

— Ну…

— Это Анна, дочь Минареффа…

— Знаем ее мы. А что?

— Почему ты спрашиваешь об этом, римлянин?

— Говори, что случилось?

Станий издевательски усмехнулся:

— Вы говорите, что знаете ее. Прекрасно! Тогда ответьте мне, легату римской империи, где живет эта Анна, дочь уважаемого Минареффа, и чем занимается?

— Не слушайте его, люди! — попытался высвободиться из объятий солдата Минарефф. — Он…

Третий солдат, вышедший со двора, ловко выхватил из ножен короткий меч и рукоятью его наотмашь ударил Минареффа по голове.

— Защитите-е-е! — закричала Зия-двужильная и вырвалась у солдата из рук, кинувшись к оседавшему на землю Минареффу. А солдат, что его ударил, крикнул толпе:

— Легата римской империи не перебивать!

— Так знает кто-нибудь или нет, чем занимает Анна в Ершалаиме? — этот вопрос Стания-младше вновь обратил взгляды сидевших к нему.

Несколько женских голосов, перебивая друг друг объяснили Станию, что Анна состоит в Ершалаиме служанках при жене высокопоставленного чиновник И что та относится к Анне почти как к дочери.

— Да?! — воскликнул Станий и расхохотался. Смехом из Преисподней. — И кто ж вам такое сказал?

— Зия-двужильная, мать ее, — последовал растеряй ный ответ. Все уже чувствовали, что весь этот расспрос римлянин затеял не просто так, что, видимо, рассказЗии-двужильной были неправдой.

Станий посмотрел на толпу с сожалением. Потом повернулся к Анне и тихо спросил:

— Ну что? Ты передумала?

— Нет.

— Будь же ты проклята! — прохрипел Станий попрежнему тихо. И чтобы страх, охвативший его при этих словах, не пересилил, не помешал ему сделать то, что он сделать хотел, Станий резко отвернулся от Анны, аж что-то хрустнуло в шее, и повысил голос: — Так знайте же, люди богочестивой Гинзы, люди, чтущие законы своих прародителей!.. Анна, дочь Минареффа и Зии, ни в каком услужении ни у какой жены никакого чиновника в Ершалаиме не состоит! Она — потаскуха! Она — блудница! Грешница, каких не видел еще даже погрязший в грехе Ершалаим… Она торгует собою и каждую ночь проводит с новым мужчиной. И берет за любовь свою деньги. Вот такая она, ваша Анна!

Сидевшие на площади ахнули. И посмотрели на Анну. В глазах изумление, страх.

— Нет! Нет! Это подлая ложь! — Зия-двужильная выпустила голову мужа, которую поддерживала руками, сидя у лежавшего на земле Минареффа.

Она вскочила и сделала шаг, чтобы броситься на римлянина, но двое солдат схватили ее и скрутили.

— Он врет! Он все врет! — кричала Зия, оказавшаяся между солдатами. — Не слушайте его, не слушайте, люди, соседи!

Третий солдат снова выхватил меч и метким движением, не задев никого из товарищей, оглушил возмущенную Зию рукояткой по голове.