Джо Хилл - Страна Рождества

Ребенок сунул руку в разбитое окно, нащупывая задвижку. Зазубренные стеклянные острия царапали ему запястье, снимали стружки кожи, пускали черную кровь. Это, казалось, его не беспокоило.

Вик ударила его по руке сковородой. Она вложила в замах весь свой вес, и инерция увлекла ее прямо в дверь. Она отпрянула, попятилась и села на пол. Мальчик выдернул руку наружу, и она увидела, что три сломанных пальца у него карикатурно согнуты не в ту сторону.

— Ты смешная! — крикнул он и рассмеялся.

Отталкиваясь пятками, Вик заскользила на заду по кремовым плиткам пола. Мальчик просунул лицо в разбитое окно, показывая ей черный язык.

Духовка отрыгнулась красным пламенем, и у нее на мгновение загорелись волосы на правой стороне головы — тонкие волоски извивались, чернели и сморщивались. Она похлопала по ним ладонью. Полетели искры.

Мэнкс вышиб переднюю дверь. Цепочка лопнула с жестяным лязгающим звуком; с громким треском вырвалась задвижка. Она услышала, как дверь врезалась в стену с сотрясшим весь дом грохотом.

Мальчик снова просунул руку в разбитое окно и открыл заднюю дверь.

Вокруг нее падали горящие полоски мушиной липучки.

Когда Вик оторвала зад от пола и повернулась, Мэнкс стоял по другую сторону салунных дверей, собираясь шагнуть на кухню. Он смотрел на нее широко открытыми глазами, с плотоядным восхищением на безобразном лице.

— Я, когда увидел твой велосипед, подумал, что ты помоложе, — сказал Мэнкс. — Но ты уже совсем выросла. Тем хуже для тебя. Страна Рождества не очень-то подходит для девочек, которые совсем выросли.

Открылась дверь у нее за спиной… и это сопровождалось ощущением, будто из кухни высасывается весь горячий воздух, будто его вдыхает в себя мир снаружи. Красный циклон пламени вырвался, кружась, из открытой духовки, и вместе с ним закружились тысячи искр. Повалил черный дым.

Когда Мэнкс, вломившись в салунные двери, направился к ней, Вик уклонилась от него, съежившись и пригнувшись за громоздким «Фриджидаром», ступая в единственное остававшееся ей помещение — в

Ухватившись за металлическую ручку, она попыталась захлопнуть за собой дверь.

Дверь оказалась тяжелой, она завизжала, когда Вик потащила ее над полом. Никогда в жизни ей не приходилось двигать такую тяжелую дверь.

На ней не было никакого замка или запора. П-образная железная ручка крепилась болтами к металлической поверхности. Схватившись за нее, Вик расставила ноги и уперлась пятками в дверную раму. Мгновение спустя Мэнкс дернул. Вик прогнулась, ее рвануло вперед, но она сомкнула колени и удержала дверь закрытой.

Он ослабил тягу, а потом вдруг потянул снова, пытаясь застать ее врасплох. Он был тяжелее, самое меньшее, на семьдесят фунтов, и у него были длинные, как у орангутанга, лапищи, но она упиралась ступнями в дверную раму, и у нее скорее вырвались бы из плеч руки, чем подкосились бы ноги.

Мэнкс перестал тянуть. Вик улучила миг осмотреться и увидела швабру с длинной голубоватой металлической ручкой. Она стояла совсем рядом, справа от нее, на расстоянии вытянутой руки. Она просунула ее через П-образную дверную скобу, чтобы концы швабры упирались в края дверной рамы.

Когда Вик отпустила дверь и отступила назад, ноги у нее тряслись так сильно, что она едва не села на пол. Чтобы устоять, ей пришлось опереться на стиральную машину.

Мэнкс снова потянул дверь, и ручка швабры загромыхала, стуча по раме.

Он сделал паузу. В следующий раз он потянул дверь очень осторожно, как бы на пробу.

Вик услышала его кашель. Ей показалось, что прозвучал и детский шепот. Ноги у нее дрожали. Дрожали с такой силой, что она понимала: стоит ей отойти от стиральной машины, и она упадет.

— Теперь ты загнала себя в угол, маленькая поджигательница! — крикнул Мэнкс через дверь.

— Пошел вон! — крикнула она.

— Изрядной же наглостью надо обладать, чтобы вломиться к кому-то в дом, а потом велеть ему убираться! — сказал он. Но прозвучало это довольно добродушно. — Ты, кажется, боишься выходить. А будь у тебя хоть капля ума, ты гораздо больше боялась бы оставаться там, где ты есть!

— Пошел вон! — снова крикнула она. Никаких других слов не придумывалось.

Он еще раз кашлянул. У подножия двери замерцал жутковато-красный свет от огня, разбиваемый двумя тенями, показывавшими, где стоят ноги Чарли Мэнкса. Несколько мгновений снова слышался шепот.

— Детка, — обратился он к ней. — Я безо всяких раздумий предоставлю этому дому сгореть. Мне есть, куда поехать, а эта укромная дыра теперь уже все равно для меня спалена. Выходи. Выходи, или задохнешься там в дыму, и потом никто не опознает твои обгорелые останки. Открывай дверь. Я не причиню тебе никакого вреда.

Она опиралась на стиральную машину, обеими руками держась за ее край, а ноги у нее так и ходили ходуном — неистово, едва ли не комично.

— Жаль, — сказал он. — Мне бы хотелось знаться с девушкой, у которой есть собственный транспорт, позволяющий путешествовать по дорогам мысли. Мы же с тобой относимся к редкому виду. Нам надо бы учиться друг у друга. Ладно. Сейчас я тебе кое-что преподам, хотя этот урок вряд ли придется тебе по вкусу. Остался бы с тобой и поговорил чуть дольше, но здесь становится слишком тепло! А я, если честно, предпочитаю климат похолоднее. Я так люблю зиму, что практически стал одним из эльфов Санта-Клауса! — И он снова рассмеялся этим своим ржущим ковбойским смехом: и-го-го-го-го!

На кухне что-то опрокинулось. Это что-то обрушилось на пол с такой силой, что Вик вскрикнула и едва не вскочила на стиральную машину. Удар сотряс весь дом, породив отвратительную вибрацию, пробежавшую по плиткам пола. На мгновение ей показалось, что пол может провалиться.

По звуку, по весу, по силе удара она поняла, что именно сделал Мэнкс. Он схватил этот здоровенный старый холодильник в роскошно-порнографическом стиле и опрокинул его перед дверью.

Вик долго стояла у стиральной машины, ожидая, когда же у нее перестанут трястись ноги.

Сначала она не верила по-настоящему, что Мэнкс ушел. У нее возникло чувство, что он ждет, чтобы она бросилась к двери и заколотила в нее, умоляя ее выпустить.

Она слышала гул огня. Слышала, как лопаются и трескаются от жара какие-то вещи. Обои шипели и похрустывали, словно кто-то подбрасывал в костер горсти хвои.

Чтобы лучше слышать, что происходит на кухне, Вик приложила ухо к двери. Но едва коснувшись кожей металла, она вскрикнула и отдернула голову. Железная дверь раскалилась, как сковорода, оставленная на сильном огне.