Мария Барышева - Мясник

— Э! — ворвался в ее сознание угрюмый сонный голос из-за занавески. — Ты там живая?! Уж извини, что мешаю, но мне как бы поссать требуется!

Наташа вытерла лицо, встала, подошла к занавеске, осторожно освободила край и вынырнула в другой комнате, наткнувшись на хмурый ненавидящий взгляд. Лицо Кости, как и когда она уходила, осталось такой же злой холодной маской, и отвернувшись от него, она молча направилась к входной двери. Сзади зашелестели колеса.

— Ты меня за порог вытолкни, — приказал ей Лешко, — дальше уж я сам как-нибудь. Дотерплю до дома.

Выйдя на улицу, Наташа тщательно заперла за собой дверь, открыла широкую калитку и пропустила Костю вперед. Тотчас она увидела Нину Федоровну, которая сидела на скамейке метрах в ста от Наташиного дома. Завидев сына, врач сорвалась с места и кинулась им навстречу.

— Я же вам сказала, — устало пробормотала Наташа, когда Лешко подбежала к ним, не отрывая глаз от лица сына. Сердиться у нее уже не было сил. — Сколько времени сейчас?

— Одиннадцать, — Нина Федоровна наклонилась к Косте. — Ну, что, Костик? Ну как?

— Отстань! — буркнул Костя, и она вскинула испуганный взгляд на Наташу. Та качнула головой и прижала палец к губам.

— Не сейчас. Не знаю.

Всю дорогу до дома Лешко Наташа ни разу не подняла головы, разглядывая землю под ногами. Ее мутило, хотелось спать. Только у ворот она подняла глаза, а потом зажмурилась, пытаясь собраться. Слава ни в коем случае не должен ничего заподозрить.

Навстречу им выпорхнула Ольга, радостно улыбаясь, но когда она увидела лицо Наташи, ее улыбка увяла, и она поспешно скользнула обратно на кухню. Отвернувшись, Наташа прошла в комнату. Слава полулежал, подпертый большой подушкой, и рассеянно листал какую-то книгу. Увидев Наташу, он слегка приподнялся и весело сказал:

— Ну ты и спишь! Или чем другим занималась? — но тут он присмотрелся получше и с ужасом спросил: — Что случилось?! На тебе лица нет!

— Ох, Слава, мне снился такой жуткий кошмар! — застонала она и рухнула в кресло возле его кровати, больно стукнувшись боком о ручку.

Спустя полчаса дверь в комнату тихонько отворилась, раздался легкий скрип, и в проем осторожно заглянул Костя. Наташа, рассказав Славе жуткий, придуманный по дороге сон и вволю наплакавшись, спала, откинувшись на спинку кресла и держа Славу за руку. Слава не спал и, увидев Костю, подмигнул ему и скорчил рожу — мол, тихо. Лешко угрюмо кивнул и прикрыл дверь.

Следующие три дня Наташа провела в мрачном предчувствии неотвратимо надвигающейся беды. Не радовали ни визиты верных «жрецов», как назвал их Слава, ни установившаяся солнечная безветренная погода. Заходя проведать друга, Наташа старательно натягивала на лицо радостное, приветливое выражение, которое, едва она выходила обратно в лешковский двор, сваливалось с нее одновременно со стуком захлопывающейся двери. Слава все еще чувствовал себя неважно, температура больше не поднималась, но он так ослаб, что почти все время проводил в постели под надсмотром Нины Федоровны. Сама Нина Федоровна осунулась и смотрела на Наташу с открытой неприязнью, Костя же на время Наташиных визитов куда-то исчезал — с того дня она так его и не видела и не знала, что с ним. Высохшую картину Наташа, тщательно завернув, спрятала в шкафу среди своих вещей, безуспешно стараясь о ней забыть. Но картина всплывала — днем в мыслях, а ночью в кошмарах, таких жутких и реальных, что четвертую ночь Наташа провела без сна, сидя в кресле и одурманивая себя кофе и сигаретами. Когда взошло солнце, она поплелась на кухню, приготовила себе завтрак, который съела без всякого аппетита, открыла воду, чтобы сполоснуть тарелку, и тут от калитки донесся пронзительный тревожный звонок. Один раз, другой, третий… Наташа уронила тарелку в раковину и кинулась к двери, поняв, что беда, которую она ждала, разразилась.

У калитки стояла Нина Федоровна, кутаясь в старенький серый плащ, и взглянув на ее лицо, залитое слезами, Наташа схватилась за сердце, не в силах спросить, что случилось.

— Пойдемте! — выдавила из себя Лешко, когда Наташа открыла калитку, схватила ее за руку и потянула. — Пойдемте скорей!

Как была — в халате и тапочках, Наташа помчалась за ней по поселку, едва успевая, — взволнованная Нина Федоровна развила изумительную для своего возраста скорость. Прохожие удивленно смотрели вслед двум встрепанным, кое-как одетым женщинам. За дом от своего Нина Федоровна резко остановилась, Наташа налетела на нее, и обе они чуть не кувыркнулись в густые заросли ежевики.

— Теперь пойдемте тихо, — шепнула Лешко. — Тихо-тихо.

— Да в чем дело? — спросила Наташа, вцепившись ей в локоть и следуя за ней китайскими шажками.

— Тихо! Слышите?

Наташа насторожилась и спустя несколько секунд и вправду услышала какие-то странные звуки. Перепуганная и сбитая с толку, она не сразу поняла, что это такое, но потом различила мелодичные звуки гитарных струн, перебираемых чьими-то умелыми пальцами, и разобрала слова, выпеваемые хрипловатым, но приятным голосом — немного неуверенно, как будто поющий подзабыл, как это делается.

У тебя есть сын, у меня — лишь ночь.У тебя есть дом, у меня — лишь дым —Над отцом-огнем улетая прочь,Он клубится льдом по глазам седым.

Наташа изумленно приоткрыла рот. Звуки долетали из-за каменного забора, окружавшего дом Лешко, — там кто-то пел песню группы «ДДТ» — пел вдохновенно и задумчиво, но совсем не печально. Она взглянула на Нину Федоровну, требуя пояснения, и та, улыбаясь сквозь слезы, потянула ее к своей решетчатой калитке.

— Смотрите, — шепнула она.

Наташа осторожно глянула в приоткрытую калитку и застыла. Она увидела двух мальчишек дошкольного возраста, которые сидели на ящиках возле стены и серьезно, внимательно слушали Костю Лешко. Он сидел на старом диванчике под навесом, пристроив неподвижные ноги на низкой скамейке, и, склонив голову набок, перебирал струны гитары. Неожиданно он прервал песню, сказал «Черт!» и начал подкручивать одну из струн, проверяя ее на слух. Наташа обернулась, и Нина Федоровна счастливо кивнула ей.

— С тех самых пор в руки не брал, — сказала она. — Вот как его тогда привезли сюда, так и не брал. А он ведь так играл раньше, даже песни сам писал… А вот сегодня вдруг — проснулась, слышу… — она мотнула головой, не в силах говорить дальше, немного отдышалась и спросила: — Ну разве это того не стоило? Посмотрите на него! Разве ж это того не стоило?

Не ответив, Наташа толкнула калитку, и Костя вскинул голову, и его пальцы застыли на струнах. Несколько минут они настороженно смотрели друг на друга, ожидая, кто заговорит первым и что скажет. Наконец Костя не выдержал и махнул ей рукой.