Гордон Макгил - Омен. Армагеддон 2000

Присутствующие в зале словно остолбенели на несколько мгновений. Они тупо наблюдали за дракой, как будто находились в состоянии шока. Потом наступил хаос. Такого ни один из участников не мог представить себе и в кошмарном сне: израильтяне кинулись к Саймону, сирийцы и ливанцы сгрудились возле поверженного. Спустя несколько секунд они яростно набросились друг на друга, с пеной у рта доказывая что-то противникам. В ход пошли кулаки. Стивенсон рухнул на свой стул, будто именно ему заехали по губам ониксовой пепельницей.

Русские собрали документы и покинули зал. Вслед за ними направился и госсекретарь США. Последним вышел Бреннан, за спиной которого продолжало свирепствовать это фантастическое или, точнее, мистическое безумие.

Сев в автомобиль, Бреннан услышал новости, передаваемые по радио. По всем каналам транслировалось сообщение о скандале. А когда посол добрался до своего кабинета, стол его оказался заваленным телексами. Все телефоны надрывались. Часа три Бреннан только и занимался тем, что, отвечая на звонки, как попугаи повторял одни и те же, ничего не значащие фразы.

В кабинет заглянула секретарша:

— Господин посол, звонила ваша жена и просила передать, что сегодняшнее приглашение на ужин от господина Бухера остается в силе.

Бреннан оторопело уставился на секретаршу. Он и слыхом не слыхал ни о каком приглашении.

— На ужин, сэр, — повторила секретарша. — В Пирфорде. Вас ждут от восьми до восьми тридцати. Ваша жена сказала, что вы можете позабыть об этом и просила напомнить.

Бреннан поблагодарил секретаршу, А та добавила:

— Еще ваша жена просила передать вам слова господина Бухера. Он дал ей ясно понять, что, судя по последнему происшествию, это может оказаться ваш последний ужин, господин посол.

— Потрясающе, — заметил Бреннан. Они посмотрели друг на друга: на губах у обоих играла ослепительная дежурная улыбка.

Глава 18

Бреннана неизменно возбуждала Маргарет, находящаяся перед зеркалом. Что бы она при этом ни делала: наносила ли на лицо макияж или же переодевалась, Филипп всегда восхищался ею. Его самого удивляло то, что с годами эта страсть нисколько не притупилась. И это после шести лет супружества. Даже сейчас, со всем этим кошмаром, свалившимся на его плечи, Бреннан поймал себя на мысли, что ему приятно наблюдать за плавными, грациозными движениями жены, расчесывающей волосы.

Однако Филипп попытался сосредоточиться на делах. Новости сообщали о «нападении с пепельницей в руках». Комментатор добавил, что теперь русского посла, возможно, отзовут из Тель-Авива, ибо сирийцы направили письмо протеста в Кнессет. Других новостей пока не было. Но Бреннан, который прочитал все до единого телексы, поступившие от различных дипломатических корпусов и, кроме того, располагавший донесениями службы безопасности, ясно осознавал, что на самом-то деле ситуация куда более серьезная, что мир находится на грани катастрофы, и что война на Ближнем Востоке неизбежна.

— Как ты думаешь, чем все это кончится? — Маргарет словно читала мысли мужа. Она покрутилась на стульчике и, повернувшись к Филиппу, уставилась на него своими огромными, широко раскрытыми глазами.

Бреннан молча глядел на жену, с трудом понимая, что она сейчас говорит. Никогда за всю их совместную жизнь желание обладать этой женщиной не захлестывало его с такой силой, как в эти минуты. Ему страстно захотелось ее прямо сейчас. Внезапно в мозгу вспыхнула странная мысль, что перед лицом неотвратимой смерти заняться любовью — наиболее удачная затея. Может быть, может быть. А вдруг эта неудержимая страсть греховна? Впервые подобное сомнение закралось в его душу.

— Все выглядит далеко не самым лучшим образом, — возвестил Филипп ровным голосом, приближаясь к жене. Он не желал посвящать ее в подробности: половина той информации, что он утаивал от Маргарет, испугала бы ее до смерти. Бреннан нежно обнял жену, но та никак не отозвалась на ласку, что показалось Филиппу необычным. Маргарет повернулась к зеркалу и принялась красить губы.

Глубоко вздохнув, Бреннан спросил:

— Скажи, пожалуйста, а когда Поль прислал это приглашение?

— Я же говорила тебе: на прошлой неделе. Он оставил официальное приглашение. Ну я же тебе говорила. Ты тогда еще пробормотал в ответ что-то невразумительное.

Бреннан пожал плечами. Он никак не мог вспомнить тот разговор. Возможно, он просто позабыл о нем. Но если Маргарет говорит, что такой разговор состоялся, значит, так оно и было.

Какое-то время оба молчали. Затем Маргарет поинтересовалась:

— А как дела у президента?

— Думаю, «закручивает гайки». Где только можно. Бреннан никак не мог сообщить ей, что президент в окружении военных советников уже давным-давно находится на важнейшем стратегическом объекте и держит руку чуть ли не на кнопке.

— Но он еще далеко не самый противный из них, — заметила Маргарет, — он просто не может позволить себе быть самым ужасным.

— Он слабовольный. А для американцев — это катастрофа.

— Насколько я знаю, человек, к которому мы собрались сегодня в гости, поддерживал и продолжает поддерживать президента, не так ли? — в голосе Маргарет прозвучало едва уловимое презрение. — Как ты пойдешь на ужин к такому типу, как этот Поль Бухер, дорогой? И сможешь ли ты оправдаться, хотя бы в собственных глазах, после того, как разделишь с ним трапезу? И это с человеком, проложившим дорогу к нашей национальной катастрофе?

Бреннан слабо улыбнулся и, наклонившись, легонько чмокнул жену в щеку:

— Надо же знать и своих врагов, — твердо стоял он на своем.

Маргарет хмыкнула и отстранилась от мужа. Затем принялась облачаться в одно из своих лучших платьев. Переодеваясь, женщина заметила, что ее муж прикрепил к внутреннему карману пиджака крошечное пластиковое устройство.

— Что, все действительно так плохо, раз тебе ежесекундно надо торчать на связи? — изумилась Маргарет.

— Я обязан все время находиться на связи, — отрезал Бреннан, — ну что, ты готова? Она кивнула.

— Тогда я завожу машину.

Филипп покинул комнату, заметив краешком глаза, что жена не последовала за ним. Тогда он прошел в свой кабинет и, выдвинув ящик письменного стола, достал кожаный кошель, сквозь который Филипп чувствовал остроту клинков. Выйдя из кабинета, он мельком взглянул на лестницу. Филипп распахнул входную дверь, с наслаждением вдохнул влажный вечерний воздух. И тут же зашелся в кашле: последствия аварии то и дело давали о себе знать. Филип посмотрел на небо и увидел, что на востоке сгущаются тяжелые кучевые облака. Если бы его «старик» был еще жив, он непременно бы заявил, что «чует приближение дождя».