Дороти Мэкардл - Тайна «Утеса»

Наконец на востоке начало светлеть, по воде побежали первые блики, и моя настороженность улеглась; я заснул и крепко проспал два или три часа.

Когда ко мне вошла Лиззи, я объяснил ей, что мисс Мередит почувствовала себя плохо и осталась ночевать у нас, в детской. Испугавшись, не ее ли лакомства послужили причиной, Лиззи обещала не греметь в кухне и отнести Стелле чай, как только будет ясно, что та проснулась.

Я принял ванну, оделся и побрился в два раза быстрее, чем обычно, а выходя из своей комнаты, столкнулся с Памелой, которая шла из ванной. Она сказала, что отлично выспалась.

— Никогда не видела, чтобы кто-нибудь так мирно спал, как Стелла, — заметила она.

Мы остановились у перил прислушиваясь. Лиззи болтала со Стеллой в детской, пока та пила чай. Голос у Стеллы был веселый. Зазвонил телефон. Лиззи ответила, крикнула меня и ушла в кухню. Когда я сбежал вниз, дверь в детскую была закрыта. Звонил капитан Брук. Я доложил ему, что все хорошо, и обещал в течение часа доставить Стеллу домой.

— Поторопитесь с завтраком, Лиззи! — попросил я.

Солнце освещало влажный сияющий мир Когда Памела спустилась вниз, Стелла еще не вышла из своей комнаты и не ответила на наш стук. Мы вышли в сад поискать ее — она действительно оказалась там стояла, замерев возле сухого дерева. Услышав нас, она медленно обернулась. Можно было не спрашивать, хорошо ли она спала и как себя чувствует, ее переполняла радость, в глазах стояли счастливые слезы.

— Почему вы мне не сказали? — произнесла она дрожащим голосом. — Разве вы не знали? Ночью она приходила ко мне, она была со мной в детской Я боялась, что это сон, но оказывается, Лиззи ее видела раньше на лестнице Это была моя мать. А вы и не догадались?

Глава X

ПАМЕЛА ПРОВОДИТ ЭКСПЕРИМЕНТ

До самого завтрака никто из нас не проронил ни слова. Памела была ошеломлена, я тоже. Никто не мог есть — Стелла пребывала в каком-то мечтательной возбуждении, мы с Памелой — в отчаянии. В конце концов я отодвинул тарелку и обратился к Стелле:

— А теперь расскажите, что вам наговорила Лиззи, — попросил я.

Тут же вмешалась Памела:

— Ей вообще следовало помалкивать!

— Что вы, что вы, — запротестовала Стелла. — Просто я рассказала ей, как потеряла сознание, а Лиззи сказала, что и она однажды чуть не лишилась чувств. Она говорит, что еще минута, и я бы увидела ту фигуру совершенно отчетливо. Ах, какая жалость, что я упала в обморок!

— Убежден, — сказал я Стелле, — что Лиззи этот призрак померещился.

Стелла покачала головой:

— Я знаю, что она говорит правду.

— И вам хочется, чтобы это оказалось правдой? — спросила Памела.

— Ну конечно! Это было бы чудесно!

Мы промолчали. Реакция Стеллы ставила нас в тупик и грозила осложнениями, последствия которых трудно было предугадать.

— Вы же сами говорили, — умоляюще сказала Стелла моей сестре, — что вы верите — призраки появляются там, где они были счастливы. А счастливых привидений бояться нечего!

— Нет! — вырвалось у меня. — Встреча с призраками противна природе. Это опасно для людей. Можно даже заболеть.

— Только если бояться, — возразила Стелла, — только если не понимать, кто перед нами.

— Вы же потеряли сознание, — нашелся я, — а говорите, что не испугались!

— Я проявила слабость, — ответила Стелла с несчастным видом. — Просто от неожиданности… Вот Лиззи испугалась, — продолжала она совсем другим тоном, резко и сердито, — вот она испугалась, а вы и подумали, что она увидела что-то страшное. Лиззи говорит… — Стелла поперхнулась — видно, то, что говорит Лиззи, возмутило и потрясло ее. — Она говорит, что нужно позвать священника.

— Лиззи очень суеверна, — мягко начала Памела, — вот почему мы с Родди решили, что ей почудилось.

— А теперь, — удовлетворенно сказала Стелла, — вы сами говорите, что призрак был на лестнице и из-за этого я упала в обморок.

Памела вздохнула:

— Ах, Стелла, дорогая, мы не знаем, что и думать. Мы ведь ничего не понимаем, только удивляемся и строим догадки.

Я сел рядом со Стеллой и стал ее уговаривать:

— Стелла, вы же умная девушка. Макс Хиллард хорошо сказал про вас, он сказал, что у вас цельный ум. Значит, вы мужественная, вы не станете себя обманывать, даже если вам захочется. Прошу вас, будьте мужественны именно сейчас, не обманывайте себя.

— Цельный ум, — задумчиво повторила Стелла. — Хотелось бы мне, чтобы я заслуживала такие слова. Но я вовсе не обманываю себя. Это все — правда.

— Вы же не можете знать наверняка, правда это или нет, — сказала Памела.

— Нет, это я знаю.

— Не можете знать, — стал убеждать ее я, — у вас нет доказательств.

Стелла помолчала, задумавшись. Лицо у нее было очень серьезное; больше оно не светилось радостью. Мы все испортили. На столе стояла маленькая вазочка с анютиными глазками. Стелла вертела ее в руках.

— Я вам кое в чем признаюсь, — стесняясь меня, она смотрела на Памелу. — На лестнице я ее присутствия не ощущала. Но в детской она всю ночь была со мной. В этом нет никаких сомнений.

— Стелла, — сказала моя сестра, — но вы ведь спали.

— Не все время. Часть ночи не спала. Я была счастлива, так счастлива, что не могла спать. Никогда, за всю свою жизнь я не была счастливее. Я просто лежала, мне было тепло и покойно, смотрела на свет и знала, что она со мной.

— На какой свет? — резко спросил я.

— Сначала на свет от камина, а когда проснулась позже, камин потух, но на столе горел ночник.

Я повернулся к Памеле и спросил, оставляла ли она в комнате ночник? Нет, не оставляла.

— Разве? — воскликнула Стелла. — Детский ночник с маленьким огоньком? Не оставляли, Памела? Ну разве это не странно?

— И разве это не доказывает, что вы спали? — Я напомнил ей, как она рассказывала, что часто видит во сне детскую и горящий ночник, и пытался заставить ее понять, что когда она наконец легла спать в этой комнате, ее сон повторился.

Стелла улыбнулась:

— Но я же видела ваши занавески, ваше стеганое одеяло. Нет, я не спала. И еще одна странная вещь: я ощущала мой любимый запах, в комнате пахло мимозой, а ведь я не душилась.

Памела испуганно взглянула на меня. Мы молчали. Стелла продолжала:

— Сначала я услышала тихий голос, он что-то нашептывал, какие-то добрые, ласковые слова. Самих слов я разобрать не могла, но слушая их, почувствовала, что обо мне заботятся, что меня любят; мне стало спокойно и легко.

— Бедная маленькая Стелла! — сказала сестра.

Улыбаясь, Стелла посмотрела на нее.

— Ведь ваша мать умерла, когда вам было уже шестнадцать, правда?