Бекка Фитцпатрик - О Чем Молчат Ангелы

— Черт, — прочла Ви мои мысли. — Мы без колес.

— Похоже, это значит, что нам придется идти пешком, — прикрыв глаза ладонью, я окинула взглядом улицу.

— Не нам. Тебе. Я бы пошла с тобой, но я не хожу в библиотеку чаще раза в неделю.

— Ты на этой неделе еще там не была, — заметила я.

— Да, но вдруг мне завтра понадобится.

— Завтра четверг. Ты хоть раз в жизни занималась по четвергам?

Ви постучала по нижней губе ногтем и изобразила мыслительный процесс.

— А я хоть раз в жизни занималась по средам?

— Не припоминаю такого.

— Вот видишь. Я не имею права нарушать вековые обычаи.

Через полчаса я поднималась по ступеням библиотеки, но, войдя, отложила домашнюю работу в долгий ящик и сразу направилась в компьютерный класс, решив прошерстить Интернет на предмет хоть какой-нибудь информации о повешенной в Кингхорне. Но мне почти ничего не удалось найти. Сначала вокруг дела было много шума, но после обнаружения предсмертной записки и освобождения Элиота газеты занялись другими новостями.

Настало время прокатиться в Портленд. Едва ли мне удастся выудить еще что-то из новостных архивов. Так, может, больше повезет, если немного побегать?

Я разлогинилась и позвонила маме.

— Мне сегодня надо быть дома к девяти?

— Да, а что?

— Я думала съездить на автобусе в Портленд.

Я услышала знакомый смешок, означавший: «Ты, наверно, думаешь, что я с ума сошла».

— Мне нужно провести опрос среди учеников школы Кингхорн, — пояснила я. — Провожу исследование для проекта.

Это не было ложью. В каком-то смысле. Конечно, мне было бы куда легче оправдать себя, не скрывай я от нее нападения и приезд полиции. Я думала ей рассказать, но каждый раз, как открывала рот, все слова куда-то исчезали. Мы боремся за выживание, думала я. Нам нужен постоянный доход. А если я расскажу об Элиоте, она тут же уйдет с работы.

— Не стоит ехать одной. Скоро стемнеет, а завтра в школу. К тому же, пока ты доберешься, у всех уже закончатся уроки.

— Ладно, — вздохнула я. — Скоро буду дома.

— Я помню, что обещала тебя подвезти, но работы по горло. — В трубке послышалось шуршание бумаг, и я представила себе, как она держит телефон плечом, а провод уже несколько раз обмотался вокруг тела. — Будет нехорошо просить тебя дойти пешком?

На улице чуть похолодало, но у меня была джинсовая куртка и вдобавок две ноги. Я вполне могла дойти пешком. Конечно, эта идея казалась здравой только моему разуму, потому что внутренности от одной мысли об этом съеживались в комок. Но другого выхода, кроме как провести ночь в библиотеке, у меня не было.

Уже в дверях библиотеки я услышала, как за спиной кто-то назвал меня по имени. Ко мне подошла Марси Миллар.

— Я слышала про Ви, — начала она. — Это ужасно. Кому понадобилось на нее нападать? Хотя, может, у них не было другого выхода. Вдруг это была самозащита. Было же темно, и дождь шел. Может, Ви приняли за лося. Или медведя, или, может, за буйвола. Нет, правда, за какого-нибудь крупного зверя.

— Слушай, рада бы с тобой поболтать, но мне надо сделать еще кучу куда более приятных дел. Например, сунуть руку в мусорку, — я двинулась к выходу.

— Надеюсь, она не ела в больнице, — не унималась Марси, идя следом за мной. — Я слышала, там очень жирная еда. А ей же больше некуда толстеть.

— Ну, все, — резко обернулась я. — Еще одно слово, и я…

Мы обе знали, что это была пустая угроза.

— И что ты сделаешь? — осклабилась Марси.

— Шалашовка.

— Ботаничка.

— Шлюха.

— Шиза.

— Анорексичная свинья.

— О, нет, — Марси отшатнулась, мелодраматично прижав руку к сердцу. — Предполагается, что я должна обидеться? Придумай что-нибудь получше. Тут у меня все в порядке — по крайней мере, я умею себя контролировать, в отличие кое от кого.

Охранник у входа кашлянул, чтобы привлечь наше внимание.

— Ну, все, хватит. Катитесь наружу или сейчас обе будете сидеть у меня в кабинете, пока я звоню родителям.

— Скажите это ей, — Марси указала на меня пальцем. — Я пыталась быть вежливой, а она начала меня обзывать. Я только хотела выразить соболезнования ее подруге.

— Наружу, я сказал.

— Вам очень идет форма, — сказала ему Марси, улыбаясь своей фирменной радиоактивной улыбкой.

— Выметайтесь, — повторил охранник, кивая на дверь, но тон его заметно смягчился.

Марси направилась к выходу, виляя бедрами.

— Не откроете мне дверь? У меня руки заняты. — В руках у нее была одна-единственная книжка. В мягкой обложке.

Охранник нажал кнопку для инвалидов, и двери открылись автоматически.

— Спасибо огромное, — сказала Марси, посылая ему воздушный поцелуй.

Я не пошла за ней. Не знаю, что случилось бы, если бы пошла, но гнев и негодование так переполняли меня, что я боялась сделать что-нибудь, о чем потом пожалею. Обычно я не опускалась до склок и оскорблений. Но для Марси Миллар невозможно было не сделать исключения.

Развернувшись, я пошла обратно в библиотеку и, зайдя в лифт, ткнула кнопку цокольного этажа. Можно было подождать пару минут, пока уйдет Марси, но я знала другой выход и решила им воспользоваться. Пять лет назад городская библиотека переехала в историческую постройку прямо в центре старого Колдуотера. Красное кирпичное здание, возведенное в 1850-е годы, украшали романтичный купол и открытая веранда, откуда можно было смотреть, не заходит ли в порт судно. К сожалению, рядом со зданием не было места для парковки, поэтому было решено прорыть тоннель и соединить библиотеку с подземной стоянкой здания суда, находящегося через дорогу. Теперь стоянка обслуживала оба здания.

Лифт остановился, и я вышла. Флуоресцентные лампы освещали тоннель слабым мерцающим сиреневым светом. Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы заставить себя двинуться вперед. Внезапно я подумала о той ночи, когда погиб мой отец. Была ли та улица такой же темной и одинокой, как путь передо мной?

«Соберись, — сказала я себе. — Это было обычное бандитское нападение. Ты весь год шарахалась от темных аллей, темных комнат, темных шкафов. Нельзя всю жизнь прожить, дрожа, что кто-то направит на тебя дуло пистолета».

Полная решимости доказать, что все эти страхи — лишь плод моего воображения, я пошла вперед, слушая звуки собственных шагов по бетонному полу. Перевесив рюкзак на левое плечо, я попыталась рассчитать, за какое время мне удастся добраться домой и стоит ли срезать дорогу, переходя через железнодорожные пути, в сгущающихся сумерках. Я надеялась, что если займу чем-нибудь мысли, мне станет легче бороться с нарастающей тревогой.

Тоннель кончился, и на пути вырос черный силуэт. Я встала, как вкопанная, и сердце пропустило несколько ударов. Патч был одет в черную футболку, свободные джинсы и сапоги с металлическими носами. Его глаза блестели, словно говоря, что ему неведомо слово «правила», а улыбка была слишком хитрой, чтобы умерить мое волнение.