Сергей Лукьяненко - Обыденный Дозор. Лучшая фантастика 2015 (сборник)

Еще я заряжал цепочку, на которой Надя носила подвеску. С подвеской работала Светлана, а вот с цепочкой – я, повесив на нее «серый молебен» – заклинание против нежити, то есть в первую очередь против вампиров. Ну и на серебряном браслете с наборными висюльками я зарядил одну – маленькую книжку с надписью Fairy Tales.

(Понимаете, почему ведьмовство и магия артефактов – в основном женская доля? Им есть на что записывать заклинания. Нам, мужикам, остаются часы да запонки – чего явно недостаточно.)

Заклинание, вбитое мной в серебряную книгу сказок, было «волкодавом» – мощным заклинанием, нацеленным на оборотней. Их оно отпугивало, а если те все-таки атаковали – могло и убить. Вампиров «волкодав» тоже отпугивал, хотя и был менее совершенен. Из недостатков за ним числилась низкая избирательность – Светлые маги-перевертыши получали по полной, как и оборотни.

Браслет с девятью подвесками (шарики, фигурки, чашечки, книжечки) и был основной защитой Нади. Я в принципе знал, как она построена, – и теперь мог примерно представлять произошедшее.

– Все в порядке, – сказал я. – Света, все должно быть в порядке. Артефакты отработали.

…Вначале должны были пробудиться защитные заклинания, вроде той самой сережки. «Сфера невнимания», меняющая облик «паранджа», еще несколько заклинаний, целью которых было увести агрессора в сторону, отвлечь. Если они не срабатывали, то шел магический сигнал о помощи (впрочем, больших надежд я на него не питал – все подобные сигналы можно заглушить. Вот и сегодня никаких призывов о помощи не было), а потом срабатывали атакующие заклинания – против людей, против Иных, особо – против вампиров и оборотней…

А «Морфей» был одним из звеньев последней линии обороны. Уж если он сработал, погружая всех людей вокруг в магический сон, то, значит, ситуация критическая. Врага не удается ни отпугнуть, ни уничтожить.

И значит, надо защитить Надю и минимизировать ущерб для окружающих. А что самое безопасное для людей, если рядом с ними начинают свои разборки Иные?

Правильно – сон.

Мы двинулись в глубь школы. Двинулись осторожно, как солдат по захваченной врагом территории. Я шел чуть впереди, готовый к атаке или контратаке, Светлана чуть позади и по левую руку.

Но врага не было.

Был еще один спящий паренек – постарше Нади, пожалуй. В руке он сжимал пачку сигарет – шел из школы курить, паршивец!

А потом мы увидели охранника, обычно дежурившего между просторным вестибюлем с раздевалкой и собственно зданием школы. Тут у него стояли стол и стул, на столе лежал какой-то журнал, куда он вроде бы должен был записывать посетителей, но никогда на моей памяти этого не делал. Подобные вахтеры-охранники обычно заняты просмотром телевизора или чтением бульварных журналов. Этот мужик телевизор не смотрел, за неимением, и ничего не читал, в связи с нежеланием. Когда ни детей, ни взрослых у его поста не было, он доставал простенький мобильник и играл на нем в тетрис. Четыре года, которые ходила в эту школу Надя, он играл в тетрис – и, по-моему, даже не подозревал о существовании иных игр.

В общем, мужичок был простой, незамутненный, после службы в армии поработавший там по контракту пять лет, а потом отправленный в отставку. Ибо армия меняется вместе со страной, и таким простым ребятам там все меньше работы.

Спросите, откуда я это знал?

Да я вам про каждого учителя Нади могу подробную биографическую справку привести.

Так вот, сейчас этот недалекий, некрасивый, неумный и в общем-то совершенно чуждый мне человек лежал у стены – врезавшийся в нее с такой силой, что кое-где отвалилась штукатурка. Школа у нас старая, построенная на совесть, никакого гипсокартона и прочей фанеры – если уж столетняя штукатурка отваливается, так только вместе с частью кирпичей.

Охранника швырнули с такой силой, что кирпичи не выдержали. Как и его череп – под головой была лужица темной крови. Вампиры, если уж не кусают или очаровывают, предпочитают самое простое, силовое решение конфликтов.

– Жив, – внезапно сказала Светлана. Сделала короткий пасс рукой – послав в сторону бедолаги какое-то заклинание. – Выглядит страшнее, чем на самом деле. Даже позвоночник цел.

Хоть Светлана и шла позади, но она направляла меня – то движениями, то едва уловимыми мысленными указаниями. Сумрак внутри школы был абсолютно чист, никаких следов сражения, никаких аур Иных, в том числе и дочери. Только ауры спящих детей и преподавателей, ну и тусклая, едва заметная аура потерявшего сознание охранника.

Сейчас не время было об этом думать. Но я все равно думал, что этот неказистый и глуповатый дядька не убрался с дороги перед разъяренной вампиршей, только что убившей Инквизитора. Многие ли из умных, красивых, сильных были бы способны на такое? Не знаю.

…Но тихий ехидный голосок, который порой звучит в нашей душе, чтобы заглушить голос совести, в тот же миг прошептал: «Так, может быть, он потому и не убрался с дороги, что дурак?»

Я кивнул этому голосу.

Да. Может быть, именно так. И раз я слышу в своей душе этот голос – значит я уже настоящий Иной. Но если я все-таки не соглашаюсь с этим голосом открыто – я все еще Светлый…

– Третий этаж, – неожиданно сказала Света.

– Я не чувствую, – пожаловался я, взбегая по лестнице.

– Я тоже. – Голос у жены был совершенно спокойный. Слишком спокойный для ситуации, и это обещало кому-то в будущем очень серьезные неприятности. – Я вспомнила ее расписание. Сдвоенная математика в триста шестом кабинете и английский в триста восьмом.

Коридор третьего этажа был совершенно пуст. Я с тоской глянул в окно – не оцепили ли школу оперативники Ночного (да пусть бы хоть и Дневного) Дозора, не шествует ли по двору Гесер, великий и ужасный.

Нет.

Пусто.

Только труп Инквизитора.

Кстати, а где же охранник от Ночного и охранник от Дневного Дозоров?

Скорее всего мертвы – просто не попались нам на глаза…

Вначале мы заглянули в триста шестой кабинет. Наша математичка Любовь Егоровна спала за своим столом. У доски стоя, привалившись к ней головой, спал рыжий очкастый мальчик. Весь остальной класс спал за партами. Все были умиротворены, всем снились хорошие сны. Вот только класс был другой, то ли параллельный, то ли на год младше.

Светлана тихо прикрыла дверь, и мы двинулись по коридору к триста восьмому кабинету. Стояла все та же мертвая тишина, даже город, казалось, замер вокруг. Я вдруг подумал, что тишина уж слишком глубокая… не применен ли какой-то магический шумодав?

Но даже если враг для каких-то целей это сделал, нам сейчас это на руку.

Мы подошли к двери. Переглянулись. Светлана кивнула. И я плавно открыл дверь – не то чтобы ожидая наткнуться на засаду, скорее перестраховываясь. Можно врываться в помещение, выбивая дверь ногой. Можно пытаться просочиться, открывая ее по сантиметру в минуту.