Рута Шейл - Двоедушник

– Хочешь, прокатимся?

Лицо Ники приняло выражение, которое, по ее мнению, должно было обозначать наивный восторг.

– А куда поедем?

– В ресторан. Любой, какой скажешь.

– Да ну, скука. – Наглеть так наглеть! – У нас в городе нормальных-то нет. Может, чем-нибудь еще удивишь?

– Удивлю. Прыгай в машину.

Ника была уверена, что он повезет ее в клуб, но вышло иначе.

Всю дорогу Павел хранил заговорщицкое молчание, только улыбался и касался ее руки, когда вопросы становились совсем уж назойливыми. Нике было из-за чего волноваться – знакомые улицы за окном очень быстро закончились.

И началась трасса, знакомиться с которой страшно не хотелось. Чуть позже вообще в лес свернули. Дорога, правда, не заняла много времени. Сначала уперлись в шлагбаум, который поднялся по мановению нелидовской руки. Затем между деревьями блеснула вода. На берегу стоял сруб на сваях. Избыточно пышный «русский стиль». Снаружи изба избой, а вокруг – иномарки бизнес-класса. Но удивительно безлюдно. Ковры, позолота и медвежьи шкуры наверняка прилагались. И точно. Все это ждало Нику внутри, как оказалось, яхт-клуба. Наконец-то обнаружила вывеску.

– Вино? Шампанское? Куртку оставь, – без паузы проговорил Павел, положив ладонь ей на плечо, – будет прохладно.

– Чай, – по-дилетантски ответила Ника. – Если можно.

Усмехнулся. Сейчас поймет, что не такая уж она отчаянная, какой хочет казаться. Ну, и ладно. Главное – завести разговор о «Волюкрисе». Вот только как?

Он прошел в пустующий бар и на мгновение скрылся под стойкой. Извлек оттуда термос, насыпал в него чая, по щепотке из разных банок, налил кипяток.

– Пошли, – мотнул головой Нелидов. – Сейчас сама все увидишь.

И исчез за резной дверью, захватив с собой термос. Ника последовала за ним, чувствуя себя глупышкой Софи, которая не верила россказням о том, что волшебник Хаул похищает девичьи сердца. А зря, люди попусту болтать не станут…

За дверью оказался выход на длинный пирс. По обе стороны от него дремали, чуть покачиваясь, большие и маленькие яхты. Некоторые из них можно было бы назвать катерами, другие напоминали корабли.

Павел обернулся, подождал, пока Ника налюбуется большими лодками и вспомнит про чай.

– Сюда, – он протянул ей руку и помог подняться по узкой сходне на борт одного из этих красавцев, которые выстроились у причала, словно соревнуясь в дерзости очертаний и белизне бортов. – Осторожно, здесь ступенька.

Вслед за ним Ника спустилась вниз по узкой металлической лесенке и оказалась в неожиданно просторной каюте – снаружи не скажешь, что здесь может быть столько пространства. Уютного пространства с деревянными панелями на стенах, кожей и сукном. Мебель была лишь чуть меньше привычной, но от этого создавалось ощущение нереальности. Словно чудом пролезла в кукольный дом.

Павел поставил термос на стол и тут же потянул Нику к иллюминатору.

– Ну, что, удивил? Смотри, как красиво!

– Невероятно, – согласилась она. Снаружи плескалась вода. Пошел снег, и белоснежные хлопья плавно опускались вниз – сначала несколько, потом больше, потом словно кто-то растряс по ветру огромную пуховую перину, и все окружающее скрылось из виду. Осталась только вода и эта круговерть снежинок над нею.

– Жаль, прокатиться сейчас не получится, – тоном змея-искусителя прошептал Павел-также-известный-как-Хаул за Никиным плечом. – Яхта на приколе и скоро отправится зимовать в ангар. Но если захочешь, мы вернемся сюда весной.

После этих слов его ладони, которые уже вовсю путешествовали у нее по спине, устремились ниже, в тесные карманы ее брюк, и крепко сжали то, что было под ними.

Его смелые прикосновения, призванные заставить забыть обо всем на свете, произвели обратное действие. Ника словно отрезвела.

Ничего себе далекоидущие планы! Да он попросту пускал ей пыль в глаза. Впрочем, как и она дурачила его. Кто правдоподобней. Время шло, а она ни на миллиметр не продвинулась к цели своей поездки. И вообще – не заиграться бы.

– Э-э, Павел…

– Ну, наконец-то. А я все думал, когда же ты назовешь меня по имени?

Смутил, подлец. Но на этот раз Ника не поддалась. Отстранилась, вернулась к столу и уселась на диванчике, закинув ногу на ногу. И как ни в чем не бывало продолжала о своем.

– Я недавно была в твоем клубе, – защебетала она в надежде повернуть беседу в нужное русло. – Очень понравился. Как тебе только в голову пришло устроить его в старом вокзале?

– Ну, вот такой я крутой креативщик. – Сел рядом. Сощурился. Смена темы, значит, не понравилась. Но Ника не для того укрощала мотоцикл, а затем тащилась в такую даль, чтобы красотами природы любоваться.

– Ой, слу-ушай… Такое дело. – Она выдержала паузу, стараясь не сбиться с легкомысленного тона рыжеволосой мотоциклистки на собственный угрюмый. Вот оно, самое главное. – Не подумай, что я тебя гружу. Скажешь нет – значит, нет. В общем, я тут с предками разгавкалась. Вот прям насмерть. Отец орет, что карманные деньги мне урежет. А я – ну и ладно, без вас обойдусь. Дверью бахнула, ушла ночевать к подруге. И так, знаешь, тошно стало… и вернуться не могу, и жить на что-то надо.

– Тебе денег, что ли, дать? – Нелидов резко заскучал. Похоже, вообще пожалел, что притащил сюда эту нахалку. Наверно, хотел как лучше, а она тут грязными ногами да по хозяйскому паркету.

– Нет! Ты ж мне не папик, – поспешно возразила Ника. Пусть хоть немного расслабится. Не такими уж грязными. – А давай я у тебя в клубе подработаю? Предки угомонятся, да и просто прикольно.

– Обещать не буду. – Судя по тону, кавалер стремительно и необратимо терял интерес к своей новой знакомой. – Кадрами у нас Вик рулит. Завтра приезжай. Посмотрит на тебя. Может, пригодишься…

Вик. Это имя она уже слышала. Валерия Карпович упоминала какого-то Вика. Что он все про всех знает или типа того.

– Вик – это твой друг? – Запас Никиной наглости подходил к концу. По капле выжимала.

– Партнер, – коротко ответил Нелидов и снова придвинулся. Выглядел, правда, не столь расслабленным, как раньше.

Кожаный диван громко скрипнул под тяжестью их тел.

– Может, позже о делах? – Павел протянул руку и провел кончиками пальцев ей по щеке. – Сейчас есть гораздо более важное…

И потянулся губами. Ника отвернулась. Поцелуй пришелся вскользь.

– Я… Мне… – Ладони взмокли. Пришлось сжать их в кулаки, чтобы он ничего не заметил. – В общем, мне сейчас нельзя.

До чего же у него взгляд острый. Бритвенно-режущий. Или это в полумраке кажется? Словно на кусочки разделывает. Сам на маньяка не похож, но вот когда так смотрит…

– Чего-о?

– Эти дни, – пискнула она, надеясь в душе на его порядочность. А то ведь проверять полезет.