Пол Макоули - Прямиком в ад

– Я позвоню менеджеру отеля, – сказал я.

– Пусть позвонит Рой. Мы ему за это платим.

Рой Менторн позвонил и сообщил нам, что менеджер подойдет через десять минут, а сам убрался в спальню развлекаться со своим сотовым телефоном. Мы с Дэви метались взад и вперед, совершая опустошительные набеги на бар. Жаба ввалился в номер с двумя девицами, прихватил пару бутылок своей любимой польской водки «Терминатор», наполовину кислота, наполовину ракетное топливо, и свалил. У Жабы докторская степень по астрономии, нездоровое пристрастие к коксу и зарплата, как и у Роя Менторна. Мы походили на коллектив конца двадцатых годов. В самом начале Вор тоже был у нас сессионным музыкантом, но когда пошли проценты с продаж, гонорар как-то потерял свою значимость.

– Помнишь те первые песни, – начал Дэви.

– Написанные карандашами.

– Ага, все разных цветов.

– На газетной бумаге.

– Они до сих пор где-то лежат.

– Он сказал, это была единственная бумага, которую ему удалось найти.

– Наверное, они стоят теперь целое состояние, – сказал Дэви. Он скинул свой залитый пивом балахон и бросил его на диван. – Господи, как все это достало.

– Угу. У меня такое чувство, будто я выбрасывал из окна телевизор.

Дэви поглядел на меня. Пот размыл белый грим у него на лбу, оставив волнистые линии, похожие на следы прибоя на песке.

– Ты так и не врубился, к чему я клоню? – спросил он.

Я приканчивал третье или четвертое пиво.

– Именно это я и имел в виду под телевизором. Если бы внизу был бассейн, я бы его выкинул, – ответил я.

Дэви в самом деле подошел к окну, раздвинул занавески и посмотрел вниз.

– Стоянка, – сообщил он. – Только мы все равно не сможем открыть окна.

Я сказал:

– Он был такой славный парнишка. С приветом, но не псих.

– Думаешь сейчас он уже того? В смысле, псих?

– Не знаю. Возможно. Эта дрянь, которой его пичкает Кощей…

– Говнюк и мне предложил как-то раз, – признался Дэви.

– И ты попробовал? – живо заинтересовался я.

– Черт, нет, конечно! Это ты у нас лопаешь наркотики.

– Вот потому он и предложил это тебе.

– Возможно. Он делает эту штуку сам. Варит какие-то корешки, пережевывает их и оставляет бродить.

– Пережевывает?!

– Он сказал мне, что слюна способствует ферментации.

– Какое-то русское масато, – заметил я.

– Масато?

– Амазонские индейцы делают такую штуку из вареной маниоки.

– А я и не знал, что он русский.

– Кем бы он ни был, мне кажется, он что-то вроде шамана. Помнишь тот случай, когда он мочился Вору в рот? Я потом прочитал, что сибирские шаманы могут летать с помощью неких летучих грибов, и тот, кто пьет их мочу, тоже обретает способность летать. Их тела фильтруют наркотик, и он выходит с мочой.

Дэви пропустил все это мимо ушей и поинтересовался:

– Как думаешь, во сколько нам обойдется избавиться от него?

– Не дороже, чем отказаться от дальнейших гастролей, наверное, Рой должен знать.

– Дело того стоит.

Менеджер отеля пришел с двумя охранниками и настоял на том, что он отопрет номер Вора сам. Дэви протолкнулся внутрь, я вошел вслед за ним. В комнате было очень темно, разило потом и благовониями. Единственным источником света была лампа, накрытая шарфом с черепом и костями, из-под двери ванной комнаты пробивалось серебристое свечение.

Вор лежал на диване под кучей шуб, голый и весь в поту. Глаза закатились, видны только белки, но дышал он ровно. Его лицо давно лишилось детской пухлости, и кожа была бескровная, похожая на пергамент: череп с костями от Диора. На полу стоял стакан, наполовину налитый густой молочно-белой жидкостью. Дэви поднял его двумя пальцами, понюхал, поморщился. Мы оба знали, что это такое и что нам нужно делать. Рой все еще любезничал с менеджером, а мы заперли дверь и двинулись в ванную.

Кощей валялся в огромной ванне в форме ракушки, его дреды плавали среди радужных пузырей. Лавандовый аромат пены не особенно помогал заглушить мощный запах его тела. Он смотрел портативный телевизор, подключенный через удлинитель и настроенный на CNN.

Дэви захлопнул дверь, привалился к ней и спросил:

– А где остальные?

– Остальные?

– Близнецы. Нормальный Норман. Остальные… люди Вора.

– Я отослал их. Они отправились по домам или туда, откуда явились. Это мне безразлично.

– Значит, теперь только ты и он, – сказал Дэви. – И ему тепло и уютно под твоими шубами.

Кощей ничего не ответил, его узкое лицо по-прежнему было обращено к экрану. Дэви продолжал:

– Мы хотим знать, что произошло сегодня вечером.

– Мальчик отдыхает. Когда он проснется, спросите у него.

– Он витал где-то в небесах, – сказал Дэви. – Он не взял ни ноты. Только провыл две песни подряд, а потом свалился.

Кощей улыбнулся.

– Мы хотим, чтобы ты ушел, – сказал я.

– Я сделал его тем, кем он стал, – заявил Кощей. – Вам это известно. Еще вы должны понимать, что вам придется мириться с моим присутствием.

– Хватит уже, – сказал я.

– А по моему мнению, не хватит. Мы едва начали.

– Ты его убиваешь этой отравой, – сказал Дэви.

– Вы получаете то, что хотите, и он пока еще жив. Дэви начал толкать речь об адвокатах, о содержании под стражей, о незаконном въезде в страну.

– Мы отправим Вора на лечение, – сказал он. – Мы найдем способ освободить его от тебя.

– Я так не думаю.

– Прекрати пялиться в этот сраный ящик и смотри на меня!

– Вряд ли тебе это понравится.

Дэви оттолкнулся от двери и потянулся за пультом, который лежал на краю ванны, но Кощей схватил его первым, мгновение подержал в воздухе, прежде чем уронить в мыльные пузыри и улыбнуться нам.

– Твою мать! – выкрикнул Дэви и сбросил телевизор в ванну.

Ванную комнату осветила голубая вспышка, заполнив собой весь мой разум. Свет вырубился. Где-то завыла пожарная сирена, миг спустя один из охранников вломился в дверь, луч света от его фонарика бешено заметался по белым плиткам пола и столбу дыма, стоящему над наполненной пеной ванной. Кощей исчез. Вор тоже.

– Они дома, – сообщил Дэви.

Это было двумя неделями позже. Вор поместил объявление в «NME» и «Роллинг Стоун», одинокую строчку мелким белым шрифтом в центре абсолютно черной страницы, сообщавшую о кончине «Жидкого телевидения». Мы с Дэви из-за этого ужасно поругались, Дэви хотел предъявить иск по поводу расторжения контракта, я же предпочитал оставить все как есть. Я был в Лондоне, у себя дома. Звонок Дэви разбудил меня после обеда.

– Я знаю. Все кончено, Дэви, – сказал я ему.

– Нет. Никоим образом не кончено. Наш альбом в пяти странах держится на первом месте. У нас клип крутится на MTV.