Майкл Слэйд - Головорез

Представьте, насколько в Америке было бы безопасней, если бы, подобно нашей конной полиции, ваша полиция могла беспрепятственно преследовать преступников от побережья до побережья? От океана до океана наши уголовные законы одни и те же, поскольку мы – снова учитывая ваш опыт – предоставили эту власть центральному правительству.

Один из подвыпивших членов аудитории громко крикнул:

– Ваши законы многих из нас оставили бы без работы. Кому нужна безопасность, если юристы окажутся безработными?

Мэрдок проигнорировал его.

– Америка завоевала свой Дикий Запад, открыв ворота авантюристам, готовым на всё. Естественно, вам пришлось побороться, чтобы взять воцарившийся в результате хаос под контроль. Ваши легендарные герои Запада – Вьятт Эрп, Джордж Кастер, Бэт Мастерсон – все они сами по себе были ренегатами, и поэтому то, как вы завоёвывали свою территорию, породило ситуацию, когда вы позже вынуждены были отвечать огнём на огонь. Уровень преступности в США сегодня показывает уменьшение уважения к закону, поскольку ваша экспансия делала нормой этики пренебрежение к властям.

Подвыпивший снова выкрикнул:

– О чём болтает этот зануда?

Мэрдок на мгновение умолк, чтобы глянуть на мужчину. Собравшиеся повернулись, чтобы взглянуть на того, кто прервал оратора: развалившегося в своём кресле, сбивающего пальцем на пол пепел сигары, со стаканом красного вина, закапавшего белую рубашку. Прельщённый пятнадцатиминутной славой, обещанной ему Энди Уорхолом, пьяница слегка поклонился толпе.

Судья снова обратился к своим пометкам.

– В начале 1870-го года в наших прериях западнее Манитобы не было ни одного белого поселенца. Канада как государство сложилась только в 1867 году, и уже тогда правительство побоялось разрешить то, на что вы могли махнуть рукой на Западе: занимать наши незаселённые земли. К тому моменту американские торговцы виски уже окопались в Форте Вууп-ап, который сейчас называется Альбертой.

После Рьельского восстания 1870 г. армия на исходе зимы послала двух британских офицеров – Уильяма Батлера и Вилфреда Блэйка – через прерии, чтобы они доложили о тамошних условиях. Когда они посоветовали образовать Северо-западную конную полицию, то в 1873 г. её личный состав был набран. В том же году она выступила Великим Маршем на Запад для уничтожения Форта Вууп-ап.

Поскольку конной полиции предстояло двигаться по индейской территории, люди были одеты в алые мундиры. Исторически кри и черноногие с уважением относились к Красным мундирам королевы Виктории. Во время своего продвижения к Скалистым горам конная полиция организовывала посты вдоль своего пути, и, таким образом, когда первые поселенцы прибыли позже для освоения Запада, они обнаружили, что здесь правит закон. От вас мы научились не выпускать событий из-под контроля.

Канада традиционно является страной законопослушных граждан. Какая ещё нация известна прежде всего своей полицией? Все наши легендарные герои Запада – Джеймс Уолш, Сэм Стил, Уилфред Блэйк – все он были офицерами Северо-западной конной полиции…

– Вы забыли ещё одного.

Пьянчужка снова был при деле.

– Как насчёт Кинга – пса Престона? Он тоже был вашим героем?

Мэрдок сделал паузу, предложив вывести смутьяна вон.

Толпа недовольствующе зашумела, так как ничто не доставляет законникам большего удовольствия, чем не знающая словесных ограничений устная перепалка.

Находящийся пятнадцатью этажами выше снайпер нажал на курок.

Поскольку «Вальтер» был снабжён глушителем, единственным звуком, нарушившим тишину ночи помимо звука разбитого стекла, был ультразвуковой свист высокоскоростной пули.

Пуля пробила крышу музыкального салона, расположенного внизу, и разнесла голову судьи, разбрызгав его мозг.

Кровь и осколки костей забрызгали шокированных членов ААА, сидевших за передним столиком.

Некоторое время обезглавленное тело судьи стояло в свете огней сцены; затем то, что осталось от канадца, исчезло из поля зрения.

За час до того, как прозвучал выстрел, Чак Фрэзер был удивлён, наткнувшись на Мартина Квана. Их пути пересеклись в коридоре за дверями музыкального салона.

– Эй, Мартин.

– Привет, Чак.

– Что ты здесь делаешь?

– То же, что и ты. Обманываю налоговое управление.

Фрэзер ухмыльнулся.

– Только не я. Я здесь живу. У меня не предвидится отпуска до следующего года.

Мартин покачал головой, подняв бровь.

– Чак, ты, похоже… помолодел. Я с трудом узнал тебя.

– Чудеса современной науки, приятель. Просто тебе ровно столько лет, на сколько ты выглядишь. Если бы ты дал мне знать, что приезжаешь, я бы отложил некоторые дела.

– Поездка решилась в один момент. Я не знал, что полечу, до конца прошлой недели.

– Ты здесь один?

– С сестрой. Она недавно эмигрировала из Гонконга и захотела посмотреть Сан-Франциско.

– Ты должен представить меня ей. Как её зовут?

– Лотос.

– Очень красиво. Она тоже юрист?

– У-гу. По деловому праву.

– В какой отрасли она работает?

– В фармакологии. Она сбежала от Фанквань Чжу.

Чак Фрезер был поверенным, специализирующимся на транстихоокеанских финансах и делах иммигрантов из Азии. Его офис в Сан-Франциско – у него была контора и в Японии – занимал целый этаж одного из небоскрёбов, вздымающихся высоко над Монтгомери-стрит. Помешанный на витаминах чудак, каждый день играл в сквош, Фрэзер держал личного повара-немого и пару гейш. Следуя философскому высказыванию "если не можешь победить, присоединись", он был на встрече сегодня ночью, чтобы продемонстрировать своё теперешнее подтянутое лицо и вживлённые волосы. Чак испил из того источника, который принимал в эти дни за Фонтан Молодости.

Мартин Кван – с точки зрения Чака – был "молодым турком" в правлении, представителем азиатского стиля. Ему было лет двадцать пять, на овальном азиатском лице светились холодные, хищные глаза. Его чёрные волосы, тщательно подстриженные, были уложены на одну сторону; напоминающие лук Купидона губы и ямочки на щеках кривились в высокомерной усмешке. Кван был одет в угольно-чёрный костюм от Честера Барри стоимостью по меньшей мере две тысячи баксов, гармонирующий с бледно-розовой рубашкой и соответствующим шелковым галстуком.

Фрэзер представил себе его на рассвете, обращенного спиной к желтовато-розовому небу, легко взбегающего по 108 ступенькам Тайского храма, готовящегося в один прекрасный день выпустить кишки североамериканской промышленности. Он был безжалостной акулой, что Чака весьма устраивало.

– Как твой дед будет узнавать новости? Я хотел бы оказаться ему полезным.