Джордж Энгланд - Следы ниоткуда

— Я уберегу вас, чего бы мне это ни стоило! Не знаю, что с нами случится. Но что бы ни случилось, для меня главное — ваша жизнь!

Девушка долго смотрела на него, и он увидел в ее глазах слезы. Потом почувствовал, как она пожала ему руку. Наверно, они никогда еще не были так близки друг другу, как в этот момент, омраченный тенью Неведомого.

На следующий день, а может, через два дня (они уже потеряли счет времени) они набрели на лагерь лесорубов. Нет, скорее всего, прошло больше двух дней, так как бекон уже кончился, остались только табак, кофе, мясные кубики и галеты. Из-за отсутствия дичи и рыбы рюкзаки беглецов катастрофически опустели. В тот день (который по счету, трудно было разобраться) все четверо страдали от странной головной боли, кольцом сдавливающей голову. Профессор считал, что голова у них болит от солнца, Вивиан списывала это на ветер и отблески быстрой воды, а Марр во всем обвинял жару. Джандрона это удивляло: он ясно видел, что вода в реке почти остановилась, ветер стих, а небо затянули тучи. Путники затащили свои каноэ на трухлявый настил из еловых бревен и заняли брошенный лагерь. Вырубка наводила на мрачные мысли, хотя частично уже заросла молодыми топольками, кленами и березками. В лагере стояли обычные для Севера бревенчатые домики, рубероид на крышах был уже кое-где прорван. Видимо, это место покинули много лет назад. Даже настил, по которому бревна скатывали в реку, прогнил и затрухлявел.

— Что-то не могу сообразить, — воскликнул Марр. — Куда сплавляли бревна? Конечно же, вниз по течению. То есть к Гудзонову заливу. Но ведь там никто не торгует ни елью, ни мягкой древесиной.

— Вы ошибаетесь, — поправил его профессор. — Любому дураку видно, что река течет не к Гудзону, а совсем в другую сторону. Так что сброшенные туда бревна попадут в залив Святого Лаврентия!

— Но тогда, — спросила Вивиан, — почему мы не можем отложить весла и плыть к цивилизации по течению?

— Но ведь мы так и делаем все время! — возразил профессор. — Невероятно, что я должен объяснять вам очевидные вещи!

Он возмущенно отвернулся и пошел прочь.

— Я не специалист, но, пожалуй, соглашусь с профессором, — раздумчиво проговорил журналист. — Я обратил на это внимание еще пару дней назад, когда солнце передвинулось.

— Что значит, передвинулось? — уточнил Джандрон.

— А вы этого не заметили?

— Я вообще не вижу солнца вот уже два дня!

— Пусть меня повесят, если я буду тратить время на споры с умалишенным! — рявкнул Марр. Он не стал снисходить до объяснений и, раздраженно ворча, двинулся прочь.

— И что нам теперь делать? — обратилась девушка к Джандрону.

При взгляде на ее печальные, испуганные глаза, растерянно опущенные руки и, конечно же, такой женственный страх у Джандрона сдавило сердце.

— Мы действуем сообща, вы и я, — просто ответил он. — Нам с вами, вам и мне, придется спасать их от них самих.

Их руки снова встретились и на мгновение задержались вместе. Несмотря на мертвый покой, верхушка елочки на краю опушки вдруг дернулась и скукожилась, словно от сильного мороза. Но мужчина и женщина этого не заметили.

Изнуренные путники устроились в лачуге, которая раньше была столовой или спальней. Им хотелось снова почувствовать крышу над головой, пусть даже местами прорванную. Их радовали следы, оставленные прежними обитателями: несколько сломанных вешалок, пара лыж с оторванными креплениями, осколок зеркала, пожелтевший календарь за 1889 год.

Джандрон обратил внимание профессора на календарь, но тот лишь отмахнулся.

— Зачем мне эти канадские статистические отчеты? — резко возразил он и принялся снова и снова пересчитывать стоящие в помещении койки. Его высокий лоб, под которым скрывался мощный мозг, покрылся каплями пота. Марр громко проклинал солнечные лучи, якобы пробивающиеся сквозь дыры в крыше, утверждая, что именно они вызывают у него головную боль. Между тем, Джандрон не замечал никаких признаков солнечного света.

— А вообще местечко-то неплохое, — заметил Марр. — Можно развести огонь в очаге и наслаждаться уютом. Правда, мне не нравится то окно.

— Какое окно? — уточнил Джандрон. — Где?

Но Марр только рассмеялся в ответ. Джандрон повернулся к Вивиан, которая устало опустилась на длинную скамью у стены и уставилась на очаг.

— Здесь есть окно? — обратился он к девушке.

— Не спрашивайте меня, — прошептала она в ответ. — Я… Я не знаю.

Чувствуя, как в душе нарастает страх, Джандрон пристально взглянул на Вивиан. И стал бормотать про себя:

— Меня зовут Уоллас Джандрон. Уоллас Джандрон, который живет по адресу: Уэр-стрит, 37, Кембридж, Массачусетс. Я в своем уме. И не собираюсь терять рассудок. Я хочу уберечь ее! Я прекрасно понимаю, что делаю. И я в своем уме. Я полностью в своем уме!

После бессмысленных и бесполезных споров беглецы разожгли очаг и приготовили кофе. Это да еще бульон из кубиков с галетами заметно их подкрепили. Помог и лагерный домик. Обветшалый и полуразрушенный, он все равно казался несокрушимой крепостью, которую не смогло бы преодолеть преследующее их Нечто.

Постепенно все вокруг окутала тьма. Мужчины курили, радуясь, что табака пока что хватает. Вивиан лежала на койке, которую Джандрон устелил для нее еловым лапником, и, кажется, спала. Профессор жаловался, как ребенок, на волдыри от весел на ладонях. Марр то и дело беспричинно посмеивался. Внезапно он произнес:

— А вот интересно, чего это Нечто хочет от нас?

— Наши мозги, разумеется, — мгновенно отреагировал профессор.

— Значит, Джандрон исключается, — съязвил журналист.

— Но, — добавил профессор, — могу предположить, что Нечто безжалостно расчленяет человеческие существа. И все же…

Он оборвал свою речь, с болью вспомнив свою умершую жену.

— Однако, — спросил Джандрон, — что именно погубило множество людей в Испании, в Вальядолиде? Они умерли через несколько минут после того, как невидимое Нечто коснулось их и оставило на каждом из них слабую красную отметину. Об этом много писали все газеты.

— Вздор! — зевнул Марр.

— А я говорю вам, — упрямо продолжил Джандрон, — что существуют формы жизни, которые настолько же выше нас, насколько мы выше муравьев. Мы не способны их увидеть, как муравей не способен увидеть человека. Да и вообще, разве какой-нибудь муравей когда-нибудь мог представить себе человека?.. Это Нечто оставило после себя тысячи следов по всему свету. Если бы у меня были при себе справочники…

— Рассказывайте это своей бабушке!

— Чарлз Форт, величайший авторитет в вопросах необъяснимых феноменов¸ — не сдавался Джандрон, — в своей «Книге проклятых» описывает бесчисленное количество происшествий, которые наука не в состоянии объяснить. Он утверждает, что наша планета когда-то была ничейной и самые разные существа боролись между собой за право обладания ею, чтобы пользоваться ее богатствами. Но теперь над нею властвуют только победители в той борьбе. Я запомнил несколько фраз из его книги: «В прошлом обитатели господствующего мира сваливались сюда с неба, бегали здесь, прыгали, плавали, летали. Они появлялись здесь в одиночку и огромными толпами, чтобы охотиться, вести разработки и торговать. Но не могли оставаться здесь постоянно и устраивали колонии, где нередко пропадали безвозвратно…»