Рэмси Кэмпбелл - Кошка и мышка

— Продолжайте, — попросил я.

— И эти люди на время отпуска оставили пять кошек без еды. Идея заключается в том, чтобы, заморив кошек голодом, заставить их охотиться на мышей. Вот так глупо и жестоко. Каким-то образом дверь на чердак захлопнулась, и кошки оказались в западне. Когда по возвращении наши друзья открыли дверь, одна кошка выскочила из дома и исчезла навсегда. Остальные были найдены на чердаке разорванными на куски. Каннибализм.

— И, несомненно, — продолжил я, — в случае, если кто-то по натуре чувствительный поселится в доме… Или же в том случае, если кто-нибудь оставит невыключенной чувствительную электронную аппаратуру…

— Я не хочу показаться всезнающим, — в его глазах появилось выражение отчаяния. — Призраки кошек? Вот что я вам скажу. Люди недооценивают умственных способностей кошек только потому, что те отказываются обучаться всяким там трюкам. Я считаю, что привидения кошек могут немного и поиграть со своими жертвами в качестве мести. Иногда я думаю: что я делаю здесь, в этом агентстве? Вы же видите, меня эта работа вовсе не интересует…

Домой я ехал медленно, погруженный в размышления об услышанном. Было время обеда — поток людей и машин втянул меня в свой водоворот; вскоре небо над моей головой осветилось всполохами молний; хлынул дождь и прогнал людей с улиц. Дождь хлестал в ветровое стекло. «Поиграть со своими жертвами…» Существовало нечто, к чему эти слова были ключом. Если верить в привидения, каким бы абсурдным это и ни казалось при мелькании светофоров, то можно было бы принять это за идею одержимости. Играл ли дом с нами, как охотник играет со своей жертвой? Пойманный в клетку струями дождя, я чувствовал себя свободнее, чем прежде: свободным от влияния дома.

Внезапно мне захотелось быть рядом с Хэзел. Если вдруг придется, я вытащу ее из этого дома, что бы ни происходило с ней, как бы опасно это ни было. Вернувшись, я смогу позвонить в свое агентство. Я свернул за угол, и машина понеслась по лужам, покрывшим город.

За городом деревья вдоль проезжей части выглядели забрызганными грязью и словно поломанными. Время от времени попадались разбитые машины, испускающие пар там, где их занесло в грязь. Меня нисколько не удивило то, что, приближаясь к дому, я увидел порванный и свисающий между крышей и деревьями в саду телефонный провод. Когда я ехал по окружной дороге, в голову мне пришла мысль, что если Хэзел была жертвой, то теперь она должна была оказаться в ловушке. Ей придется признать, что она так же уязвима, как и я сам. Никогда более мне не придется страдать в одиночку от бремени дурных предчувствий.

Полагаю, что не раньше, чем я вышел из машины, я осознал, о чем думал прежде. Я оцепенел от ужаса, глядя на себя. Я любил ощущать ее ладони на своей спине, и все-таки в какое-то мгновение они превратились для меня в когти. Все это время Хэзел выглядела напуганной, но старалась скрывать свой страх от меня. Это и было на самом деле выражением сомнения в ее глазах. В долю секунды я понял, что ослепляло меня, что стремилось уничтожить ее. Дождь уменьшился, выглянуло и засияло солнце; над дорогой зависла радуга. Я промчался через сад. Мокрые ветки хлестали меня. Я потянул на себя дверь.

В доме было темно — темнее, чем должно быть теперь, когда вновь засияло солнце. На дом, объятый тишиной, опустились сумерки. Хэзел не было слышно. Я стремглав пронесся по первому этажу, спотыкаясь, поднялся наверх и поискал Хэзел в спальнях — дом казался пустым.

Я взглянул вниз с лестничной площадки и заметил, что входная дверь все еще была открыта. Я собрался было выбежать из дома и подождать Хэзел в саду, но я не мог избавиться от ощущения, что лестница стала длинней и круче. Стараясь перебороть свой страх, я отправился вниз. Я находился уже посередине лестницы, когда какая-то тень крадучись пересекла гостиную.

Сначала я подумал, что это была тень Хэзел. Однако ее контуры были совершенно не похожи на Хэзел, и по своим размерам она говорила о чем-то совершенно ином. Я встал на край лестницы. Если я побегу сейчас, то существо, находившееся в сумрачной комнате, может неправильно оценить мои действия. Я перескочил через ступени и неуклюже спрыгнул в холл. В эту минуту зазвонил телефон.

Охваченный ужасом, я обрадовался телефонному звонку, как союзнику. Опираясь спиной на лестницу, я протянул руку и взял трубку. Пробормотав что-то невнятное, я услышал голос Хэзел.

— Я вышла из дома, — сказала она, — и надеялась перехватить тебя по дороге домой. Дверь открыта?

— Да, — ответил я. — Послушай, дорогая, не возвращайся. Извини. Я не понимал, что здесь происходило. И обвинил тебя.

— Если дверь открыта, ты можешь сделать это. Просто беги, как можно быстрей, — и тут я вспомнил, что телефонный провод оборван, вспомнил и тот голос, который звал меня из соседней комнаты.

Как только я положил трубку, раздалось шипение. Это был тот самый звук, который поймала стереосистема, но сейчас более сильный, просто подавляющий. Я метнулся от лестницы на середину холла. Еще один рывок — и я окажусь вне дома. Но не успел я восстановить равновесие, как увидел, что входная дверь закрыта.

Я мог бы впустую растратить все свои силы, дергая ручку двери. Но, хотя я не понимал правил игры, я чувствовал, что если дом пытался убедить меня, что Хэзел находится в безопасности, то это означает, что она все еще продолжала находиться где-то внутри дома. Холл у меня за спиной исходил слюной. Я вцепился в ручку входной двери. Я твердил себе, что всего лишь опираюсь на нее, и повернул ее. Лишь спустя некоторое время мне удалось определить, где я нахожусь. В полумраке холл казался зеленым и значительно меньшим в размерах. Возможно, я находился в гостиной. Нет, это не так, поскольку я видел лестницу; мой мозг визжал и царапался, и я сконцентрировал все свое внимание на ней. Холл неуловимо изменился и, казалось, вытянулся, чтобы поглотить в своем полумраке бесконечность. До лестницы было идти и идти. Даже не стоило и пытаться добраться до нее — передо мной простирался целый акр открытого пространства, и я знал, что шансов у меня нет никаких.

Я громко позвал Хэзел, и откуда-то сверху она ответила на мой крик.

Этот голос, я знал, не был фальшивым. Он был едва различим, страх изменил его, и именно это гарантировало его истинность. Я побежал к лестнице, считая шаги. В какой-то момент я владел ситуацией. Мне нужно было продолжать двигаться, не оборачиваясь, не оглядываясь по сторонам. Но я не смог удержаться от того, чтобы не бросить взгляда на гостиную.

В дверях было темно, и в темноте появилось лицо — мелькнуло и исчезло, наподобие мимолетно сверкнувших призраков в толпе привидений. Я уловил огромную черную голову, горящие зеленые глаза, красный рот с белыми клыками. Посмотрев на лестничную площадку, я увидел, что лестница превратилась в уходящую вверх цепь большущих ступеней, разделенных зияющими проемами, которые я никогда не смогу преодолеть. Воздух шипел за моей спиной, а я не мог двигаться ни вверх, ни вниз.