Олард Диксон - Восставший из ада
— Я Фрэнк, — ответил он, все еще улыбаясь, — я брат Ларри.
— О да, конечно, — обрадовалась Джулия.
— Я пришел на свадьбу. Так могу я войти или нет?
— Простите, — смутилась Джулия, — конечно, входите! — и добавила, когда Фрэнк вошел, — Мы очень рады вас видеть!
— Приятно слышать, — удовлетворенно сказал Фрэнк, подсаживаясь к Джулии на кровать и доставая бутылку вина.
— Выпьем? — спросил он, наполнив два высоких бокала, — За семейное счастье…
— Да, я счастлива, — попыталась улыбнуться Джулия.
— Не сомневаюсь.
Выпив, они посидели молча.
— Ты позволишь поцеловать невесту? — спросил Фрэнк, проводя пальцем по щеке Джулии и наклоняясь к ней.
Ощутив его поцелуй, Джулия замерла с приоткрытым ртом. Изрядно выпив в тот вечер, она уже плохо контролировала свои действия. Все это больше походило на сладкий сон.
— А как же Ларри? — опомнилась она, когда Фрэнк раскрыл ее грудь.
— Забудь его, — целуя грудь, проговорил Фрэнк, и эти слова, казалось, усыпили ее бдительность.
Трясина трепетных грез и желаний затягивала Джулию все глубже и глубже. Она застонала, почувствовав приближение взаимного оргазма, и это ощущение еще больше сблизило ее с Фрэнком. Она рывками догоняла его, как бегун своего соперника… и тут разразилась гроза. Внутри каждого из них, в центре их тел. Джулия закричала, потому что ей захотелось кричать: ее лицо было искажено гримасой страдания: дрожь, страх, слезы — все эти неотъемлемые элементы глубокой страсти смешались в ней.
— Все, Фрэнк, достаточно, — прохрипела она.
— Никогда не бывает достаточно, — ответил Фрэнк.
— Прошу тебя… Я сделаю все, что ты захочешь. Все! — повторила она, утопая в объятиях Фрэнка.
Из воспоминаний Джулию вывел скрип резко открывшейся двери. В комнату вошел Ларри. На его лице застыла гримаса боли. Он был весь в крови, из зажатой раны по руке текла кровь, капая на пол и протекая в щели между досками.
— Вот, посмотри, пожалуйста, — показывая на свою руку, произнес Ларри, не разжимая плотно стиснутых зубов.
— Глубоко? — забеспокоилась Джулия.
— Не разглядел. Ты ведь знаешь, я не выношу крови… Могу упасть в обморок…
— Не упадешь, если возьмешь себя в руки, — попыталась успокоить его Джулия.
— Черт, сколько крови уже вытекло!
— Дай-ка я взгляну, — Джулия убрала его руку от раны, кровь пошла сильнее. Она часто закапала на пол, заливая пол.
Рана была довольно большая, с рваными краями. Получше рассмотреть ее Джулия не могла — кровь прибывала с каждым ударом сердца.
— Черт, придется накладывать швы.
— Меня тошнит, — прохрипел Ларри, покрываясь белыми пятнами.
— Ничего, ты успокойся, успокойся, — Джулия погладила Ларри по плечу. — Все будет хорошо. Зажми руку. Сейчас мы ее чем-нибудь перевяжем.
Ларри послушно зажал рану и, опираясь на Джулию стал спускаться вниз.
Грузчики догадались убрать с лестницы кровать и теперь в нерешительности мялись, стоя возле холодного камина.
— Сейчас поедем в больницу, — помогая Ларри преодолевать ступеньки, сказала Джулия.
— Что-нибудь случилось? — Керсти выбежала из ванной и бросилась к отцу.
— Несчастный случай. Все будет в порядке, — по-прежнему помогая Ларри спускаться, ответила Джулия. — Ты поведешь машину. Ему нужно будет наложить швы.
— Конечно-конечно!
— Ключи на кухне, — бросила Джулия вдогонку уже убегавшей Керсти. — А я пока чем-нибудь забинтую ему рану. Дьявол! Все бинты где-то в коробках. Как глупо…
Ворвавшись на кухню, Керсти окинула ее взглядом, ища что-нибудь, хотя бы отдаленно напоминающее ключи.
«Папе плохо, а ты…», — ругала она себя, топчась на месте. Керсти случайно зацепила плечом кастрюлю, стоявшую на холодильнике, та с грохотом упала на линолеумный пол. В стену над холодильником был привинчен пластмассовый крючок, на котором мирно висели ключи от машины.
Сорвав их с крючка, Керсти бросилась обратно в холл.
В холле никого не было. Джулия и бледный Ларри ждали ее в машине.
— Долго же ты возишься! — упрекнула девушку Джулия.
Керсти обиделась, но выяснять отношения было не время, поэтому она молча села за руль, громко хлопнув дверцей. Она старалась вспомнить, где находится больница, но абсолютно ничего не приходило на ум. С той поры, когда они жили здесь, прошло уже более десяти лет. Да и что могла знать девочка, даже еще не ставшая подростком. Керсти помнила, как однажды Сьюзи, ее мать, вывихнула лодыжку, и Ларри ее куда-то возил. Но это было так давно…
— Куда ехать-то? — обернувшись, спросила Керсти. И тут же, обрадовавшись внезапно пришедшей мысли, она опустила боковое стекло и крикнула растерянно стоявшим на крыльце рабочим:
— Где здесь поблизости есть больница? Мне кажется, вы знаете, — она взглянула на Криса.
Крис действительно раньше работал на ферме недалеко отсюда — косил сено для скота. «Откуда ей известно об этом? — растерявшись, подумал он. — Я же мог не знать, где находится больница. Впрочем, в момент опасности у человека бывают прозрения». И он начал сбивчиво объяснять.
— Садись! — прервала его Керсти, открывая дверцу автомобиля.
Быстро перебежав через двор, парень занял переднее сиденье рядом с водителем.
— Прямо! — скомандовал он. — Там до светофора, и налево.
— Ясно, поехали.
Керсти включила зажигание и вывела машину на дорогу.
Мимо мелькали одинокие строения и яркие вывески магазинов, оповещающие, что у них есть «Все для вас». Уже через пятнадцать минут Керсти остановила машину у выкрашенного в белый цвет корпуса больницы. Ларри было совсем плохо — и не столько оттого, что болела рана, сколько от вида крови. Он сидел с лицом, позеленевшим пятнами и еле удерживал себя от обморока. Джулия, пока они ехали, успела перетянуть ему руку выше локтя жгутом из автомобильной аптечки, и кровотечение значительно уменьшилось.
Керсти и Джулия помогли Ларри выбраться из машины и дойти до стеклянных дверей, ведущих в приемный покой.
В комнате Фрэнка деревянный пол медленно и неустанно поглощал в себя темные лужи крови. Алые ручейки прокладывали себе путь в щели между половицами. Когда крови уже почти не осталось, лишь бурые пятна на полу напоминали о том, что здесь недавно разыгралась драма, половицы пришли в движение, равномерно вздрагивая в такт ударам человеческого сердца. Словно под чьим-то сильным напором снизу, они трещали, вырываясь из плотно выложенного настила. Гвозди, скрепляющие доски пола, все дальше и дальше выходили из своих пазов, поднимаясь шляпками вверх дюйм за дюймом. Еще напор — и одна из половиц с тягучим скрипом отлетела в сторону.
В комнате стало холодно и сыро, как в могиле. Из открывшейся дыры высунулись и опустились на пол кости человеческой руки со следами мышц и сухожилий, покрытых слизью, кусками падавшей на пол и тянущейся за костями. Половицы снова протяжно заскрипели, и вторая доска выскочила, роняя гвозди. Из открывшегося проема показалась… вторая рука. Кости, казалось, напряглись, вытягивая из-под перекрытия туловище. Голова, издав шлепок, безвольно упала в лужу гнили и, полежав мгновение, поднялась, потянув за собой нити слизи. Из культяпок ладоней стали почковаться пальцы. Еще одно усилие — и из-под досок пола в комнату выползло все существо, оповещая о себе нечеловеческим воплем и распространяя вокруг отвратительный смрад.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});