Огюст Дерлет - Возвращение Хастура

– гигантское буйство воображения. Вот только я уже не столь уверен, что это действительно воображение – на самом деле все гораздо серьезнее. Я долго ломал голову над этим пунктом в дядином завещании: никак не мог взять в толк, почему он хотел, чтобы дом непременно уничтожили. Я совершенно справедливо допустил, что причина должна скрываться где-то на страницах тех книг, что он так тщательно наметил к уничтожению. – Он доказал рукой в сторону древней инкунабулы, лежавшей перед ним. – Поэтому я изучил их и теперь могу вам сказать, что обнаружил там вещи невероятнейшей странности, такой причудливый кошмар, что я иногда даже сомневаюсь, стоит ли мне продолжать углубляться в эту тайну. Честно говоря,

Хаддон, это самое невообразимое дело, с которым я когда-либо сталкивался, и, должен сказать, оно потребовало значительных исследований, вовсе не связанных с теми книгами, что собирал дядя

Амос.

– В самом деле, – сухо вымолвил я. – Осмелюсь предположить, что вам пришлось для этого много путешествовать.

Он покачал головой:

– Вовсе нет, если не считать единственного похода в библиотеку

Мискатоникского Университета. Я обнаружил, что с таким же успехом всеми этими делами можно заниматься посредством почты. Вы помните дядины бумаги? Так вот, в. них я нашел, что он заплатил сотню тысяч за некую рукопись в переплете – в переплете из человеческой кожи, кстати, вместе с загадочной припиской: «в дополнение к обещанию». Я задался вопросом, что же за обещание мог дать дядя Амос и кому: тому ли, у кого он приобрел этот «Текст Р'лаи», или же кому-то другому.

После чего я занялся поисками имени человека, который продал ему книгу, и в конце концов обнаружил его вместе с адресом! Это оказался некий китайский жрец из Внутреннего Тибета. Я написал ему. Неделю назад пришел ответ. – Он наклонился куда-то вбок и стал шарить в куче бумаг на столе, пока не нашел то, что искал, и не протянул мне.

– Я написал ему от имени дяди, как будто не вполне доверял этой сделке, как будто забыл или же хотел избежать выполнения данного обещания. Его ответ был столь же загадочен, как и дядина приписка.

Это и б самом деле было так, ибо на смятом листке, который он передал мне, не было ничего, кроме одной-единственной строки, написанной странным угловатым почерком, без подписи к даты: «Дать пристанище Тому, Кто Не Может Быть Назван». Вот теперь я посмотрел на Туттла так, что изумление явно отразилось у меня в глазах, – потому что он, прежде чем ответить на мой немой вопрос, улыбнулся:

– Вам кажется, что это лишено всякого смысла, правда? Мне тоже так казалось, когда я в первый раз взглянул на записку. Но так было недолго. Чтобы понять, что произойдет дальше, вам нужно знать хотя бы краткий очерк этой мифологии. – если это действительно всего лишь мифология, – ибо в ней и кроется тайна. Очевидно, что мой дядюшка

Амос знал и верил во все это, ибо различные пометки, разбросанные по полям его запретных книг, говорят о знании, намного превосходящем мое. Столь же очевидно, что мифология эта имеет общие источники с нашей легендарной Книгой Бытия, но действительное сходство между ними весьма невелико. Иногда меня так и подмывает сказать, что эта мифология намного старше любой другой – вполне определенно, в том, чего она не договаривает, она заходит намного дальше их и становится поистине космической мифологией вне времени и возраста. Существа ее двух природ, и только двух: это Старые, или древние, или Старшие

Боги космического добра и существа космического зла, носящие множество имен, принадлежащие к различным группам; они как бы ассоциируются с основными элементами и в то же время превосходят их.

Так, есть Существа воды, спрятанные в глубинах; Существа Воздуха, с самого начала таившиеся за пределами времени; Существа Земли; ужасные ожившие останки отдаленных эонов. Невероятно давно Старые

Боги отлучили всех Богов Зла от космических пространств, заточив их во множестве мест. Но с ходом времени Боги Зла породили себе адских приспешников, которые начади подготавливать им возвращение к величию. Старые Боги безымянны, но очевидно, что их сила всегда будет достаточно велика для того, чтобы сдерживать силу других.

Так вот, среди Богов Зла, видимо, противоречия так же часты, как и среди меньших тварей. Существа Воды противостоят Существам Воздуха,

Существа Огня – противники Существ Земли; но, тем не менее, все вместе они ненавидят и боятся Старших Богов и никогда не оставляют надежды разгромить тех когда-нибудь в будущем. В бумагах моего дяди

Амоса есть множество таких страшных имел, написанных его неразборчивым почерком: Великий Ктулху, Озеро Хали, Цатоггуа,

Йог-Сотот, Ньярлатотеп, Азатот, Хастур Неизрекаемый, Юггот, Алдонес,

Тале, Альдебаран, Гиады, Каркоза и другие. Все эти имена можно разделить на смутно определенные классы, если судить по дядюшкиным заметкам, которые теперь стали мне понятны, – хотя очень многие из существующих поныне загадок я не могу даже надеяться разгадать, а многие заметки, к тому же, написаны на языке, которого я не знаю, – вместе с таинственными и странно пугающими символами и знаками. Но из того, что я успел познать, можно понять, что Великий Ктулху – одно из Существ Воды, а Хастур принадлежит к тем, кто без устали скитается по звездным пространствам; столь же возможно по туманным намекам в этих запрещенных книгах понять и то, где некоторые из таких существ обитают. Так, я моту говорить, что, по этой мифологии,

Великий Ктулху был изгнан и заточен под Моря Земли, а Хастур – во внешний космос, в то место, где висят черные звезды, и это место определяется как Альдебаран в Гиадах и упоминается Чемберсом, хотя тот и повторяет в этом Каркозу Бирса.

А теперь что касается записки от тибетского жреца: в свете всех этих вещей один факт должен стать совершенно ясен. Хаддон, вне всякой тени сомнения, совершенно определенно, Тот, Кто Не Может Быть Назван

– не кто иной, как сам Хастур Неизрекаемый!..

Я вздрогнул от того, что его голос вдруг прекратил звучать: в его настойчивом шепоте было что-то гипнотическое, что-то убеждало меня гораздо сильнее, чем власть самих слов. Где-то глубоко, в тайниках моего разума отозвался некий аккорд – отозвался мнемонической связью, которой я не мог пренебречь, но не мог и проследить ее: она оставила меня с ощущением беспредельной древности – как некий космический мост, уводящий в иное место и время.

– Это представляется логичным, – наконец, опасливо вымолвил я.

– Логичным! Хаддон, этого пока нет, так просто должно быть! – воскликнул он.

– Допустим, – сказал я. – Ну и что?