Даррен Шэн - Марш мертвецов

Тео поболтал бутылкой, глядя, как вихрится внутри золотистый водоворот, и поспешно сменил тему.

— Капак Райми… — протянул он. — Необычное имя. Никогда такого не встречал. Попадался пару раз кто-то по фамилии Райми, но имена при этом самые банальные. Джозеф или Джоэль. Откуда у тебя такое взялось?

— От отца. — Я задумчиво свел брови. — Фамилия его, а насчет имени — не знаю, наверное, какое-нибудь старинное или из книги. А что, мама вам не говорила?

Дядя смущенно кашлянул и снова отвел взгляд:

— Я с твоей мамой после ее замужества и не общался почти. Как-то потеряли друг друга из вида. Раскидало в разные стороны. Каким он был, твой отец?

— Он… — Я попытался его представить. — Хороший. Только он умер очень давно, поэтому я его почти не помню, но человек он был хороший.

— А твоя мама? — Тео подался вперед, впившись в меня взглядом и даже перестав моргать.

— Ну… мама как мама. — У меня вырвался неловкий смешок. — Какие обычно бывают мамы? Она… — Я запнулся, невольно смущаясь, будто хотел скрыть некие неприглядные подробности своего прошлого. — Она ведь ваша сестра. Вы сами ее знаете не хуже меня.

— Конечно, — торопливо согласился дядя. — Просто любопытно, сильно ли она изменилась с тех пор, как я в последний раз… с тех пор, как…

Он крякнул, допил остатки пива, взял еще пару бутылок и больше никаких вопросов ни о моих родных, ни о прошлом не задавал.

Я показал себя прирожденным преступником. Все давалось легко, я схватывал на лету, действовал по наитию. Внимательно слушал наставления Тео и мотал на ус. Дядя учил меня, как вести себя с подчиненными, с клиентами (мы никогда не называли их жертвами, только клиентами) и с враждебными группировками. Как сводить дебет с кредитом, как использовать легальное прикрытие для отмывания денег, как выворачиваться из длинных лап закона.

Город раскинулся огромным многоликим спрутом. Царство анархии — на первый, невооруженный взгляд, но если присмотреться и разобраться — станет ясно: организовано все очень четко. Деньги сосредоточены на севере, где живет большинство богачей (независимо от того, честным или нечестным путем нажиты капиталы). Никаких классовых предубеждений: деньги водятся — добро пожаловать. Улицы блестят, все фонари светят, скорость никто не превышает. О наркотиках, сутенерах, уличных шлюхах и речи быть не может. Никто не смеет вторгнуться в уютный мирок добропорядочных северян. Краж со взломом — и тех почти не случалось: соблазн хорошенько поживиться мерк перед неотвратимостью возмездия.

На востоке и юго-востоке заправляли черные. Не гетто, но близко к тому. В свое время город сильно пострадал от расизма. В начале восьмидесятых прошли крупные беспорядки, по количеству жертв и разрушений сравнимые с землетрясением. Потом все утихомирились и перестали обращать внимание на цвет кожи. Улучшение качества школьного образования, карьерных возможностей и жилищных условий снизило накал расовой борьбы, однако годы угнетения и ненависти не сотрешь из памяти движением руки. Некоторые вещи меняются очень медленно.

Центр города отводился под деловой сектор — банки, офисные башни и дорогущие рестораны. Огромные здания постройки второй половины века, от которых веяло морозом и прагматичностью. На северо-востоке, юге, юго-западе и западе располагались одноэтажные пригороды. Юго-запад притягивал тех, кто побогаче, восток — тех, кто победнее. Северо-запад давал приют приезжающим на заработки, но по большей части состоял из неосвоенных пустырей, полей и парков. Там же разместились несколько университетов, парк развлечений и несколько больших спортивных комплексов.

Вдоль реки вытянулись фабрики и пакгаузы — в основном старые и свое отжившие. Город рос в те времена, когда судоходство и власть были синонимами. Самые старые фабрики уже успели перекупить и переоборудовать, но дело двигалось медленно и буксовало при каждом экономическом спаде.

Границы другого рода — между сферами влияния гангстерских банд — определялись сложнее. Восточные районы держали черные — бесчисленные мелкие банды-однодневки. Время от времени кто-то из влиятельных людей делал попытки их объединить и организовать, но Кардинал эти опасные поползновения быстро пресекал на корню. Разрозненность и постоянная грызня между черными устраивали его куда больше.

В остальных районах подвизались все понемногу. Семьи посильнее и послабее, несколько больших независимых группировок, десятки уличных банд, распадающихся, едва успев вылезти из канавы. Сотни наркобаронов и тысячи пушеров. Гангстеры, поднявшиеся на сутенерстве. Сколотившие состояние на торговле оружием. Крупные воры, специализирующиеся на золоте-бриллиантах, и множество живущих за счет мелких краж и рэкета.

Итальянцы, ирландцы, кубинцы и выходцы из Восточной Европы распределялись более-менее равномерно, нельзя сказать, чтобы кто-то выделялся. Большой босс в городе был всего один, недосягаемый для всех остальных, — Кардинал. Он всецело властвовал в центре, а в остальных районах — постольку-поскольку. В него упиралось всё, он являл собой доказательство, что человек господин не только сам себе, и плевать ему на поддержку или вмешательство других.

Тео обрабатывал юго-запад. Там он вырос, на улицах, которые патрулировал со своей первой, еще подростковой бандой под названием «Пачинос». Райончик довольно мирный, деньги делать особо не на ком, но и там хватало банковских служащих, скучающих домохозяек, за которыми водятся грешки, и молодняка, падкого на дорогостоящие пристрастия. Продажные полицейские продавались задешево, местные власти виляли хвостом. В общем, удобный полигон для учебы.

Мы с Тео почти все время работали вместе, он готовил меня к тому дню, когда я смогу действовать самостоятельно. По его прикидкам, где-то через полгода можно будет отдать бразды правления в мои руки — сперва потихоньку, потом постепенно отпускать поводья. До тех пор я у него на попечении и дядя не отпускал меня от себя, я в прямом смысле стал его правой рукой.

Ужиться оказалось нелегко. За день нам пришлось из абсолютных незнакомцев превратиться в партнеров. Будто брак по расчету. Трудно проводить столько времени с человеком, которого едва знаешь, а тем более подписаться на отношения, где верность, честность и доверие — непременное условие. Но через несколько недель притирки мы прониклись друг к другу симпатией, а через месяц нам уже не приходилось притворяться друзьями, мы и вправду подружились.

Тео был строгим наставником. Долговременные связи с женщинами запрещал. Секс — пожалуйста, проститутки и постельные знакомства — можно, но не более того. Он говорил, что мне еще рановато ввязываться в романы. Всему свое время: сперва учеба, потом любовь. Женщина меня сейчас только отвлечет от дела, собьет настрой. Мне так не казалось, но хозяин — барин, поэтому я, дав себе слово слушаться и не возникать, прикусил язык и подчинился.