Михаил Парфенов - Лепрозорий

Там подтвердили его худшие ожидания.

— Диана на задании, Олег Петрович. Разве она вам не сказала? — в маленькой комнатке, выполнявшей функции редакторского кабинета воняло сигаретным дымом. Сама редакторша — маленькая пухленькая женщина с неприятным писклявым голоском, имя которой он от волнения позабыл, — попивала растворимый кофе из соответствующей размерам хозяйки миниатюрной чашечки и хитро косилась в его сторону.

— Говорила, — процедил Олег. — Но… мы поссорились, и я беспокоюсь. Всерьез беспокоюсь за нее.

— Да ну что вы, ей богу, ничего с ней не случится! Дианочка весьма самостоятельная особа, из тех, что умеют о себе позаботиться.

«Ну конечно!», — хотелось ему плюнуть в сторону висящего на стене рекламного плаката «Аномалии». — «Разве вас тут волнует, что с ней может произойти! Послала девчонку черт знает куда, черт знает за чем, а сама тут сидит, кофеи распивает да сигаретки покуривает!»

Но, сдержавшись, вслух он сказал:

— Ее телефон почему-то выключен. Вам это не кажется странным?

Редакторша улыбнулась. Зубы у нее оказались испачканы следами кофе.

— Может быть, села батарейка. Или… — она окинула его взглядом, в котором читалась смесь сочувствия и плохо скрываемого за ним удовлетворения, — вы ведь сами сказали, что поссорились с ней?

Олег не был глупцом. Он прекрасно понял, что эта женщина хотела ему сказать. «Девушка бросила тебя и отключила телефон специально, чтобы ты не мог дозвониться». Если бы было так, если бы он точно знал об этом, у него на душе стало бы намного легче.

— А вы не подумали, что телефон у нее могли отнять?! — возмутился Олег. — Кроме того, есть и худшие варианты. Что вам известно о военной базе, на которую она отправилась?

— Ничего, кроме того, что она хорошо охраняется. Собственно, это была идея самой Дианы: выяснить что там к чему. У нас это называется «провести журналистское расследование».

— А когда я служил в армии, это называлось «лезть не в свое дело», — отрубил Олег. — Ни вы, ни Диана не представляете, насколько это может быть опасно.

Редакторша помолчала. Олег терпеливо ждал, когда она поразмыслит над его словами и примет решение, хотя ему и казалось, что каждая минута на счету. Наконец, она поставила чашку на стол и наклонилась ему навстречу:

— Вот что. Я вам скажу, где расположена эта база, и даже карту вам набросаю, как туда проехать. Но только не рассказывайте Диане, что это я… сообщила. Ладно?

— По рукам, — кивнул Олег и приготовился внимательно слушать.

8

«Стоп», — сказала себе Диана. Не волноваться. Не паниковать. Держать себя в руках. Это какая-то нелепая ошибка, чья-то провокация, крайне неудачная шутка господ военных. С ней такого точно произойти не может! Как говорится, не в этой жизни…

Диана глядела в свое отражение в стекле. Непослушные черные локоны все столь же эффектно обрамляли овал лица с правильными чертами. Даже повязка на лбу и полное отсутствие косметики не могли по-настоящему испортить гармонии этого лица. Диане хотелось разрыдаться.

«Красота спасет мир»? К черту, Федор Михалыч! Кто спасет саму красоту?..

Когда в коридорчике между стеклянными клетками, в одной из которых оказалась заперта ее красота, появились две фигуры в белых халатах, Диана посмотрела на них с надеждой. Врачи? Это же, черт побери, что-то вроде госпиталя, да? Ее просто положили для обследования и сейчас, несомненно, идут сюда, чтобы сказать «все в порядке», извиниться за доставленные неудобства и выпустить из заключения.

Но по мере того, как люди приближались, огонек ее надежды все больше и больше угасал, а внутри, готовое в любой момент возродиться, притаилось холодное отчаяние.

Впереди шел пожилой доктор в маленьких круглых очках на горбатом носу. Его лицо показалось Диане знакомым и, чуть напрягшись, она вспомнила: именно этот старичок разговаривал с солдатами возле казармы, мимо которой проезжали (час? день, два, неделю тому назад?) они с…

Капитан шел чуть сзади. Халат совсем на нем не смотрелся, тем более, что правая пола характерно топорщилась у пояса: пистолет.

Доктор что-то сказал в металлическую коробку, непонятно как прикрепленную к стеклу с недоступной для Дианы стороны. «Замок, реагирующий на речь», — догадалась журналистка, когда прозрачная стена вдруг завибрировала, и часть ее вдруг плавно ушла в пол аккурат перед капитаном.

Максим Иваныч вошел внутрь. Следом проскользнул доктор.

— Только без глупостей, гражданка Самарина, — предупредил капитан, доставая оружие.

— Это вы мне говорите о глупостях? — с трудом улыбнулась Диана. Суровое выражение лиц посетителей ей совсем не нравились.

— Именно, что вам. Или вы думаете, я до сих пор остаюсь в неведении о месте вашей работы? О настоящем месте.

Прекрасно! Лучше не придумаешь, блин… Поймана с поличным на секретном объекте и заперта в камере из стекла, как какая-нибудь подопытная мышь!

— Что же меня ждет? Судебное разбирательство? Военный трибунал?

Вперед выступил старик в очках:

— Боюсь, кое-что похуже. Принудительное лечение.

— Позвольте представить, — махнул пистолетом в сторону доктора Максим Иваныч, — наш главный специалист. Разработчик, теоретик и практик лепры-икс-на-два, доктор биологических и каких-то там еще наук — Арсений Дмитриевич Померанцев.

— Интересная фамилия. А что значит «разработчик»?

— Не важно, — поморщился доктор. — Я бы на вашем месте думал сейчас о другом.

— О чем же? О принудительном лечении? — Диана осторожно потрогала бинт на голове. — Сначала калечим — потом лечим, да, мужчины?

— Похоже, желтая пресса даже и не представляет, в какой переплет попала, — усмехнулся капитан. — Арсений, почему бы тебе не заняться тем, для чего ты сюда пришел?

— Да-да. Конечно, — доктор поправил очки, хотя они и так отлично сидели на горбинке носа. — Вы не могли бы раздеться? Мне надо вас осмотреть.

— Еще чего! Да пошли вы оба знаете куда?!

— Боюсь, особого выбора у вас нет, Диана.

В ответ она бросила на капитана поверх направленного в ее сторону ствола взгляд из разряда своих самых испепеляющих и отвернулась с гордым видом. Должны же эти мужланы оценить всю степень нанесенного ей оскорбления?

— Диана, — послышалось сзади. — Вы должны благодарить того бойца, который вас обезвредил. Потому что я бы на его месте выстрелил вам в лицо…

Она задохнулась от возмущения.

— …И если вы думаете, что я не смогу сейчас выстрелить вам в затылок — вы ошибаетесь. Это моя работа.