Михаил Ладыгин - Дочь вампира

Наступило лето. Отец Никодим решил отдохнуть от трудов праведных, а заодно пообщаться с сыном. Он купил путёвку на курорт, испросив разрешения у владыки, забрал сына из интерната, на одни только сутки заехав с ним в Болотово. Тут-то и произошло самое страшное. Зная, что вытворяют по ночам волки, священник решил не спать, охраняя ребёнка от всевозможных потрясений. Он сидел возле постели сына, бормоча молитвы, в душе умиляясь спокойному сну малыша, мирно сопевшего под нескончаемый вой волков.

Как случилось, что он задремал, отец Никодим объяснить не мог, хотя воспоминание об этом приводило его в состояние умопомешательства.

Словно какой-то дурман накатился на него, а когда схлынул, священник увидел матушку, припавшую к изголовью сына. Отец Никодим осенил вампира крестным знамением: страшно исказилось окровавленное лицо вурдалака, безумно завопила попадья, тут же радостно отозвались на её крик волки за окном.

Затем она исчезла, оставив в кроватке безжизненное тело так и не проснувшегося ребёнка. Несчастный священник впал в смятение. Он проклинал себя за минуту слабости, но не мог понять, как проник в дом упырь, как смогла подняться из могилы попадья, если он сам вбил ей в сердце осиновый кол и отрезал голову.

Нечеловеческим усилием воли он заставил себя приготовить в последний путь любимого сына. Хотя явление попадьи сильно поколебало его веру в народные способы борьбы с упырями, опасаясь за душу ребенка, он всё-таки совершил над ним чудовищный обряд.

После этого он запер дом, уехал в Москву и запил. Как он прожил год, отец Никодим не помнил. Он ночевал на вокзалах или у случайных собутыльников. Подрабатывал, разгружая ящики у ларьков, собирал винную посуду, иногда побирался. Даже книга Иова не могла вывести его из состояния отупения, в которое он впал, потеряв сына, а вместе с ним и веру.

Глава III. Решение

Облегчив душу рассказом или же заглушив боль водкой, мой приятель уснул, а я, раскурив трубку, принялся обдумывать услышанное. В повести отца Никодима многое для меня показалось странным. Самым загадочным представлялось мне явление попадьи. В отличие от спившегося батюшки, я ни на секунду не сомневался в эффективности осинового кола и отрезания головы вурдалаку. Однако же это не остановило попадью. Что-то здесь не сходилось.

Я легко объяснил для себя неуязвимость самого отца Никодима. Даже теперь, полностью опустившись, он не пропил большого серебряного креста, висевшего на его груди. Именно этот старинный крест, скорее всего, оборонял священника в Болотове. Судя по всему, сохранялась какая-то лазейка в доме священника, через которую проникали вампиры. Нелепо ждать очищения села, если в нём жили фельдшеры, не отражавшиеся в зеркалах, если в нём царила mors inmortalis3. Всё это казалось мне понятным и, несмотря на всю трагичность, даже занимательным. Но вот неуязвимость попадьи я объяснить себе никак не мог.

В конце концов, я пришёл к заключению, что отец Никодим видел призрак жены, явившейся к ребёнку уже после того, как тот стал жертвой какого-то другого вампира, проникшего в дом через оставленную попом лазейку. Успокоив себя этой версией, я тоже уснул.

Утром я обнаружил отца Никодима опохмелившимся моим коньяком, угрюмым, но деловитым. Помявшись, он попросил одолжить ему денег.

— Не на водку прошу, — мрачно объяснил он. — В Болотово ехать надо. Согрешил я вчера.

— И не только вчера, — саркастически заметил я.

— Вчера, — упрямо повторил мой гость. — Спьяну рассказал про свою невзгоду двум студентикам в пивной. Они приставали ко мне с расспросами о Болотове.

— Ну и что? — равнодушно поторопил я неугомонного рассказчика, размышляя, отпускать ли его из дома в столь невменяемом состоянии.

— А то, что ключи я им от дома дал и дорогу объяснил. Им, видишь ли, в фольклорную экспедицию ехать надо. Заедят их там упыри.

— Ну, ты даёшь, батюшка! — присвистнул я, намазывая хлеб маслом. — Как же тебя так угораздило?

— Выпить очень хотелось. Да и не поверил я вначале, что они серьёзно туда навострились.

— Может, они и не поедут, — попытался успокоить я разволновавшегося однокашника.

— А если поедут? Мало на мне загубленных душ? Ещё этих добавить?

— Ладно, — согласился я. — А сам-то как ты в дом попадёшь, если ключи отдал?

— У меня дубликат есть, — сознался отец Никодим.

Посмотрев ему в глаза, я понял, что в силу неведомых мне причин, в нём пробудилась прежняя неукротимость духа, раз он не на шутку обеспокоен судьбой каких-то двух молокососов.

— Стало быть, так, — сказал я ему, подумав немного. — Денег я тебе дам, но при одном условии. В Болотово ты не поедешь. Тебе в твоём состоянии там делать нечего. Ключи отдашь мне. Я сам туда прокачусь. Отдохну немного от дел столичных, а заодно разберусь с твоими вампирами. Поверь, отче, я в этих делах получше тебя разбираюсь. Ты же пока поживёшь здесь, придёшь в норму, обретёшь человеческий облик, а когда я вернусь, мы подумаем, как тебе жить дальше.

— Ты что, в отпуске, что ли? — поинтересовался он с сомнением, и я понял, что он решил, будто ему просто морочат голову.

— Видишь ли, отче, моя работа зависит только от меня, — объяснил я. — Хочу — работаю, хочу — отдыхаю. А доходы позволяют мне вести такой образ жизни. Я, говоря современным языком, человек состоятельный.

— Вот и заедят тебя упыри, состоятельного, — наставительно пообещал он.

— Меня-то они не заедят, — усмехнулся я. — Говорю же тебе, что разбираюсь в них получше тебя, алкоголик несчастный. Если кто из нас сможет с ними сладить, так это я. Так что давай мне ключи, а сам обустраивайся здесь до моего возвращения. Мне ещё на дачу надо съездить, подготовиться как следует. Ты не волнуйся, я поеду на машине, так что студентов твоих успею встретить на месте, если только они в самом деле решатся посетить Болотово.

Поспорив ещё немного и рассказав о себе кое-что отцу Никодиму, я сумел уговорить священника принять моё предложение. Он получил от меня деньги, а я забрал ключи, торопясь в свою загородную резиденцию.

Глава IV. Команда

Я давно заметил, что вождение автомобиля весьма способствует философским размышлениям и систематизации информации. Подъезжая к даче, я уже ясно представлял себе последовательность дальнейших действий.

Во-первых, я поздоровался со своими домочадцами, о которых расскажу несколько позже. Во-вторых, напился крепкого душистого чаю с крендельками, заботливо приготовленными домоправительницей Дашей. В-третьих, я выдал задание Фёдору, управляющему моим загородным имением. Хотя молчаливый и сдержанный Фёдор за пять лет добровольной службы научился ничему не удивляться, полученные распоряжения вызвали у него лёгкое беспокойство.