Глаза дракона - Кинг Стивен
Но из всех игрушек в замке он больше всего любил кукольный дом своей матери. Он никогда не видел того, что остался в Западном баронате, и для него этот дом был лучшим и единственным. Он часами сидел перед ним, когда за окном моросил дождь или когда зима выдувала снежные вихри из своей посиневшей глотки. Когда он лежал с детской сыпью (у нас это называют ветрянкой), специальный слуга ставил ему дом на столик у кровати, и он играл им, пока не засыпал.
Он любил воображать маленьких людей, живущих в доме; иногда ему даже казалось, что он их видит. Он говорил за них разными голосами и придумал им всем имена. Там жил король Роджер, храбрый и могучий (пусть даже и немного кривоногий), который однажды убил дракона. Жила королева Сара, его жена. И их сын, Пити, который любил их и был любим. И, конечно, слуги, которые стелили постели, топили плиту и носили воду.
Он был мальчик, и истории, которые он сочинял про обитателей дома, были немного кровожаднее, чем те, что сочиняла Саша, когда была девочкой. В одной из них на дом напали андуанские пираты, чтобы перебить всю семью. Жители дома храбро сражались и убили десятки пиратов, но тех было слишком много. Когда пираты уже одолевали, подоспела королевская гвардия — оловянные солдатики Питера — и перебила всех андуанских морских собак. В другой истории из ближайшего леса (обычно он располагался под кроватью Саши у окна) выходила стая драконов, чтобы сжечь дом своим огненным дыханием. Но Роджер и Пити всех их застрелили из луков. «Пока земля не почернела от их проклятой крови», — рассказывал Питер отцу за ужином, и тот одобрительно хохотал.
После смерти Саши Флегг сказал Роланду, что мальчику не пристало играть с кукольным домом. Это, сказал он, может не сделать его неженкой… но может и сделать. Да и слуги видят все и отнюдь не держат язык за зубами.
«Ему ведь только шесть», — возразил Роланд нерешительно. Белое лицо Флегга, спрятанное под капюшоном, и его магические способности всегда немного пугали короля.
«В шесть лет уже пора обучать мальчика мужским занятиям, — сказал чародей. — Подумайте над этим, ваше величество. Я уверен, что вы, как всегда, решите по справедливости».
«Подумайте над этим», — сказал Флегг, и король так и сделал. Ни над чем другим он не думал так напряженно за все свое двадцатилетнее правление.
Это покажется странным, если вспомнить все многотрудные обязанности короля — введение или отмена налогов, объявление войны, судебные дела. Разве идет с этим в сравнение вопрос о том, можно ли маленькому мальчику играть с кукольным домом.
Может, и не идет. Я только скажу вам, что думаю. И еще скажу, что Роланд был не самым умным из королей, правивших Делейном. Когда ему приходилось думать, ему всегда казалось, что в голове у него перекатываются камешки, глаза у него слезились, а из носа текло.
В детстве занятия математикой или историей вызывали у него такую головную боль, что в двенадцать лет он прекратил их и занялся тем, что никакой головной боли не вызывало — охотой. Он изо всех сил старался быть хорошим королем, но чувствовал, что не может рассудить многие дела верно, а от их неверного решения, он знал, пострадают люди. Если бы он слышал, что Саша говорила Питеру после пира, он бы с ней согласился. Короли действительно больше обычных людей, и иногда — довольно часто — ему хотелось быть поменьше. Если вам в жизни приходилось решать серьезные вопросы, к которым вы были не готовы, вы поймете его. Может, вы поймете и то, что это чувство неготовности в конце концов заставляет избегать любых решений. Так случилось и с Роландом, когда он все больше и больше дел доверял Флеггу. Иногда ему казалось, что Флегг уже заменил короля во всем, кроме титула, но такие мысли приходили только ночью, в темноте, а днем он был благодарен Флеггу за помощь.
Если бы не Саша, Роланд был бы куда худшим королем, и все потому, что этот слабый голос, который он слышал ночью, говорил правду. Флегг действительно управлял королевством, и Флегг был очень плохим человеком. К несчастью, нам еще придется о нем говорить, но сейчас о другом.
Саша ослабила власть Флегга. Она давала королю гораздо более добрые и справедливые советы, чем чародей, и король иногда их слушал. Она не любила Флегга, как и многие в Делейне, но безотчетно. Она не знала, как пристально, с какой холодной ненавистью тот следит за ней.
Глава 9
Однажды Флегг едва не отравил Сашу. Это было, когда она упросила короля помиловать двух дезертиров, которых Флегг хотел обезглавить. Он говорил, что дезертиры подают дурной пример, и если не наказать этих двух, за ними могут последовать другие. Чтобы этого не случилось, нужно показать всем отрубленные головы тех, кто попытался бежать из армии, с выпученными глазами и запекшейся на губах кровью.
Но Саша узнала от одной из своих служанок то, о чем Флегг не сказал Роланду. Мать старшего из беглецов тяжело заболела. В семье было еще пятеро младших братьев и сестер. Все они могли бы замерзнуть суровой делейнской зимой, если бы старший брат не отлучился из лагеря и не нарубил им дров. А младший ушел с ним потому, что был его лучшим другом. Без него старший нарубил бы нужные на зиму дрова за две недели, а так это заняло шесть дней.
Это представило дело в ином свете. Роланд сам очень любил мать и с радостью умер бы за нее. Он провел расследование и выяснил, что Саша права. Еще он узнал, что сбежали они лишь потому, что жестокий сержант отказался передать командиру их просьбу об увольнении и что, как только они нарубили достаточно дров, они вернулись в часть, хотя знали, что их ждет суровое наказание.
Роланд простил их. Флегг только улыбнулся и сказал:
«Ваша воля — закон для Делейна, сир». Даже за все золото Четырех Королевств он не показал бы королю ту ярость, что вскипала в его сердце. Милость короля вызвала в народе ликование потому, что многие знали правду и рассказали тем, кто не знал. Милость короля заставила забыть о его менее человечных решениях, подсказанных ему чародеем. Но для Флегга это ничего не значило. Саша посмела вмешаться в его дела. Почему Роланд не женился на другой? Ему ведь было все равно. Почему? Впрочем, неважно. Флегг улыбался, но решил про себя, что скоро увидит похороны Саши.
В тот же вечер Флегг спустился в свою подвальную лабораторию. Там он надел железную перчатку и достал из клетки ядовитого паука, которого держал там двадцать лет, откармливая новорожденными мышатами. Мышат он отравлял, чтобы еще усилить собственный яд паука, и без того неимоверно сильный. Паук, кроваво-красный, размером с крысу, так и источал яд, который прозрачными каплями падал с его челюстей, прожигая дымящиеся отверстия в рабочем столе Флегга.
«А теперь умри, мой милый, и убей королеву», — прошептал Флегг и сдавил паука перчаткой, заколдованной от яда. И все равно его рука наутро опухла и покраснела.
Яд из раздавленного тела брызнул в кубок. Флегг налил туда бренди, помешал и вынул полу разъеденную ложку. От одного глотка такого зелья королева упадет замертво. Смерть будет быстрой, но весьма мучительной, подумал Флегг с удовольствием.
Саша плохо засыпала и взяла за обычай выпивать перед сном бокал бренди. Флегг позвал слугу и велел отнести ей бокал.
Саша никогда не узнала, как близко к смерти она была. За миг до того, как слуга постучал в дверь, Флегг вылил яд в сток, сделанный в полу, и с лицом, искаженным ненавистью, слушал шипение и бульканье зелья, уходящего в трубу. Затем он изо всех сил запустил бокалом в стену.
Слуга постучал и вошел.
«Я разбил бокал, — сказал Флегг, указывая на осколки. — Убери это. Только возьми щетку, болван, не то пожалеешь».
Глава 10
Он вылил яд в последний момент потому, что понял: его могут поймать. Если бы король чуть меньше любил молодую жену, у Флегга был бы шанс. Но он боялся, что Роланд не успокоится, пока не найдет убийцу, и уже представлял свою голову на шесте над стеной замка. За такое король жестоко отомстил бы любому. Даже ему.
