Свидание с Медузой - Анна Аргентума
— Цела? — выдохнул Карим, прижимая к себе дрожащую Дашу, мокрую с головы до ног и потрясённо молчащую. Оба стояли на коленях, на безопасном расстоянии от провала в ограде — точнее, им хотелось думать, что на безопасном.
— Вроде да. Спасибо… господи, спасибо, если бы не ты…
— Ну вот видишь, реакция у меня пока хорошая, хоть и плаваю плохо, — с трудом пошутил Карим.
— Что это вообще было? Там… там очень, очень глубоко.
— Тебе так показалось. От страха. Тут воды набралось максимум по пояс, — Карим ласково погладил её по голове. — Мы же видели дно, при свете.
— Нет там дна! — горячо зашептала Даша. — Нет, понимаешь! Я его ногами не чувствовала, провалилась, и не было там никакого дна! Мне же тут с головой и глубже было! И если бы ты не…
— Тебе показалось. Я же говорю, по пояс, или чуть выше. В том фильме…
— Каком фильме?! — плечи девушки затряслись, она всхлипнула. — Я домой хочу, хватит уже мне про фильмы рассказывать!
Карим осёкся. Он чувствовал, как вода струится ему на плечо и за шиворот с волос Даши — на маленькой глубине, даже стоя на коленях, так вымокнуть нельзя.
— Ну ладно, ладно, — он попытался подбодрить её. — Подводный колодец в этом идиотском бассейне, пусть так. Но ты же хорошо плаваешь… ещё скажи, что тебя кто-то за ноги снизу тянул!
Эта шутка не понравилась Даше. Очень не понравилась, но она снова всхлипнула и предпочла не ссориться дальше.
Поднявшись на ноги, они снова нащупали опору — перила с той стороны, где до этого шёл Карим. С противоположной стороны часть ограды каким-то образом исчезла, и обоим не хотелось проверять, повторяются ли разрывы дальше. Они сделали несколько неуверенных шагов, снова поддерживая друг друга, как слепые — и тут в темноте послышался голос. Нормальный человеческий голос, не вздох и не стон. Кто-то произнёс что-то, вроде бы на турецком, негромко и будто себе под нос. Затем раздался отчётливый плеск — удар какого-то предмета о воду.
— Эй! — Даша и Карим крикнули синхронно, так громко, что напугали друг друга. Эхо их голосов отразилось от сводов, стен и воды, заметалось где-то в тупике и погасло. Воцарилась тишина, а потом снова звуки — не просто льющейся в бассейн воды, а какого-то движения.
— Может, это рыба? — неуверенно предположила Даша.
— Говорящая?
Мёртвая тишина стояла несколько секунд. А потом плеск повторился. Ещё, и ещё, вошёл в ритм. Будто кто-то в дальнем конце подземелья поочередно опускал руки в воду, зачёрпывал её и отбрасывал. Или не руки.
— Да это кто-то на лодке гребёт! — осенило Карима. Даша открыла было рот, чтобы высказать своё мнение, но слова в этой дикой ситуации были излишни. Под потолком кто-то снова, очень скорбно, вздохнул, и этот таинственный вздыхатель показался заблудившейся парочке почти родным. Во всяком случае, не таким пугающим, как невидимый гребец.
Они замерли, прислушиваясь к звукам в темноте, пытаясь различить хотя бы, с какой стороны они доносились. Странным образом чьё-то ещё присутствие в этом подземелье, в кромешной тьме, не приносило облегчения. Совсем наоборот. Все природные инстинкты, сейчас обострившиеся донельзя, говорили о том, что это неприятная компания. Очень неприятная. И им обоим очень не хотелось привлекать к себе внимание.
А невидимый человек в лодке запел — печально и как будто без мелодии, вытягивая все гласные, то и дело замолкая посреди фразы. На языке, который только поначалу казался турецким, таким же грубоватым и шипящим — а на самом деле был чем-то другим. Чем-то более древним, чем язык современного города наверху, и даже древнее, чем византийское подземелье с греческими колоннами. Язык такой же старый, как сама тьма, — и понять песню могли бы лишь создания столь же древние.
— Твою же мать, — всё же высказался Карим, беззвучно, еле шевеля губами. Даша тяжело дышала, прижавшись к нему и дрожа как осиновый лист.
Никто не посмел окликнуть таинственного певца — кем бы он ни был, или кем бы оно ни было, ни у кого язык не повернулся. По движению воздуха Карим понял, что Даша перекрестилась, и сам он машинально поднял свободную руку, не понимая, что собирается сделать, вспоминая затверженные ещё в детстве слова молитвы Аллаху.
И застыл, как парализованный. Равномерный плеск воды под вёслами приближался к ним.
Что происходило дальше, Карим и Даша не совсем осознавали. Они прижались друг к другу, замерев и почти не дыша. Надежда, что жуткое существо в лодке их не заметит, ещё двигала ими — но, в большей степени, ужас просто сковал их тела. Оба зачем-то зажмурили глаза и почувствовали вставшие дыбом волоски на руках друг у друга, когда лодка очень медленно и тихо проплыла во тьме, не коснувшись ни колонн, ни опор дорожки. Что-то более тёмное, чем здешняя тьма, проскользнуло мимо — сгусток мрака, разрезающий спокойную воду. Обдало их холодом, который отчётливо ощущался даже через их заледеневшую от воды одежду — и отправилось дальше, возобновив своё задумчивое, прерывистое песнопение.
Это было уже слишком. Даша и Карим, не сговариваясь, сорвались с места и понеслись в темноту — вперёд, туда, куда разворачивалась дорожка, покрытая водой. Летели сломя голову, не останавливаясь, таща друг друга за руки, ни секунды не подумав о том, что твёрдая поверхность может где-то уйти из-под ног и снова откроется подводный колодец. Никто из них в своей взрослой жизни не носился с такой спринтерской скоростью.
Бежали они недолго — Карим, который вырвался вперёд, в какой-то момент потерял опору под ногой. Вскрикнул от неожиданности, наступил куда-то, провалился вперёд и вниз, по инерции увлекая за собой Дашу. Бездна на этот раз оказалась неглубокой: оба рухнули на каменный пол, пересчитав локтями и коленями несколько железных ступенек. Восемь, как им запомнилось по предыдущему восхождению вверх по лестнице, которое было, казалось, очень давно.
— Жив? — на этот спросила Даша. Попыталась разобраться в руках и ногах, выпутать свои из чужих и понять, не сломано ли что. Получилось не сразу.
— Сам не знаю… — Кариму в этом свободном полёте особенно досталось, и он мужественно старался не застонать. — Да откуда опять взялась эта лестница?!
Им удалось подняться сначала на четвереньки, ругаясь и наступая друг на друга, а потом и сесть, привалившись к чему-то твёрдому, — наверное, стене подземелья. Даша вытянула ноги
