Чистильщик - Дэннис Этчисон
Он удалил бисеринки воды чистым голубым полотенцем, затем открыл двери и приступил к работе с пылесосом.
Возможно, она рассказала ему слишком много. Например, о своем браке. Паулино знал, что все идет не очень хорошо. Это было легко понять. Иногда люди хотят разных вещей. Они не говорят друг другу об этом до свадьбы, а когда это выясняется, уже слишком поздно. Тогда им остается только делать все, что в их силах, и надеяться, что все наладится.
Паулино просунул пылесос между сиденьями, услышал хлопающий звук и остановился. Там часто застревали обертки от конфет или куски бумаги, слишком большие для шланга. Он потянулся вниз и поймал что-то между пальцами.
Это был чек об оплате кредитной картой, с бензоколонки.
Он положил его на приборную панель и встал на колени, чтобы посмотреть, есть ли еще что-нибудь. Он провел рукой под пружинами, но ничего не почувствовал. Поднявшись, он приподнял коврик и обнаружил под краем комки свежей грязи, несколько рассыпавшихся сосновых иголок и еще один чек. На это раз это был счет из отеля. Он положил его на приборную панель.
Мистер Эллсворт хотел иметь жену-трофей, которой он мог бы похвастаться перед своими друзьями-бизнесменами. В остальное время она должна была довольствоваться тем, что у нее есть, а это было немало. Но она была умной женщиной. Ей нужна была своя жизнь. Вот почему они стали отдаляться друг от друга. По крайней мере, мистер Эллсворт пытался что-то с этим сделать. Паулино вспомнил, как она была счастлива в прошлый понедельник. Она не переставала говорить о поездке на выходные, только вдвоем, как о втором медовом месяце. Когда ему пришлось отменить поездку, она, должно быть, расстроилась.
Паулино увидел адрес в верхней части счета за гостиницу.
Это было из отеля Doubletree Lodge на Треугольном озере.
Другая квитанция была получена на станции "Юнион" 76 на шоссе 5, к северу от Лос-Анджелеса.
Это было по дороге.
Если они все-таки отправились в путешествие, почему мистер Эллсворт не хотел, чтобы он знал об этом?
Паулино попытался выбросить это из головы. Это было не его дело. Он положил квитанции в бардачок, затем обошел автомобиль с другой стороны.
Открыв пассажирскую дверь, он заметил несколько разводов на внутренней стороне окна. Он представил, как миссис Эллсворт заснула прошлой ночью, по дороге домой с озера, прижавшись лицом к стеклу. Казалось, что она положила туда руку, чтобы поддержать голову. Он провел пальцами по жирным полоскам.
Затем он вспомнил, что никакого путешествия не было.
Так утверждал мистер Эллсворт.
Паулино решил закатить стекло в дверь, прежде чем протирать его. Таким образом, резиновый уплотнитель сделает часть работы за него, как скребок. Он повернул ключ и нажал на кнопку. Но когда окно снова поднялось, один из ее лакированных ногтей оказался вместе с ним, наполовину застряв под уплотнителем. И разводы стали еще хуже: к ним прилипла розовая радуга, как будто шестеренки внутри двери были смочены клубничной газировкой.
На его голубом полотенце остался слабый фиолетовый след.
Что-то расплескалось или пролилось на окно, возможно, прохладительный напиток. Она попыталась вытереть его и сломала ноготь. В мусорном пакете под бардачком лежало несколько скомканных салфеток. Паулино опустошил его и увидел на салфетках пятна более темного цвета, похожие на размазанную губную помаду.
Он прощупал под сиденьем с помощью пылесоса.
Как только он это сделал, что-то твердое начало греметь. Это был не лист бумаги. На этот раз между ковриком и дверью застрял длинный заостренный предмет, закругленный с одного конца. Он выдернул его из сопла и посмотрел на него.
Это был один из высоких каблуков миссис Эллсворт!
Резиновый наконечник прорезал резкую черную линию на коврике. Линия продолжалась из салона и оставила выемку в краске, прямо внутри двери, прежде чем пятка отломилась.
Если она спала, мистер Эллсворт должен был вынести ее из машины. Но он не поднял ее на ноги. Было похоже, что он тащил ее. Край коврика был закручен в том месте, где его зацепила туфелька.
Он потянул за коврик, и прорезиненная подложка издала всасывающий звук, когда отклеилась. Ковер под ним был мокрым. Он бросил коврик на асфальт и посмотрел на свои пальцы.
Они были красные!
Вдруг поднялся ветерок и подул через открытые двери. Он почувствовал его в груди и в пальцах, пока ждал, пока они высохнут. Он попытался вытереть их о полотенце, но они все равно были липкими.
Теперь в желудке была пустота, как будто он пропустил завтрак, и кофе был готов в спешке выйти из его тела. Он хотел бы пообедать, но впереди у него были долгие-долгие часы работы. Он оглядел автомойку, где работал, где все снова было чисто и безупречно, и никому не нужно было думать о том, что происходит в окружающем мире. Он слышал скрежет механизмов и шипение брызг, видел мусоринки на воде, стекающей в канализацию, и пар, поднимающийся в загрязненное небо, и понимал, что даже это место уже небезопасно.
Улица была забита машинами, грязными внутри и снаружи, выбрасывающими в воздух столько грязи, что небо могло никогда больше не открыться. Было слишком рано забирать Розалинду, а если он попытается доехать до дома в утренней суете, то может застрять в пробке навсегда.
Он видел остальных членов команды, которые вытирали и полировали за чаевые, шутили и были заняты, чтобы не смотреть на то, что было на их полотенцах, пока бочка с бельем наполнялась до отказа, и в конце дня она стала слишком тяжелой для подъема. Он видел клиентов, которые читали газеты, звонили по мобильному телефону и
