Неадекватные решения, том 1 - Рэмси Кэмпбелл
Металлический предмет взмыл и поравнялся с уровнем плеч, а затем выше. Это был старый громкоговоритель, который держал кто-то, стоявший в середине линейки зрителей. Должно быть солнечный свет застилал Фрейту взор, и потому лицо человека показалось ему искусственным, как маска. Голос звучал ровно, хотя в нём сквозила резкость, звучавшая скорее старчески, нежели чем по-детски.
- Проучите их! – взвизгнул голос, а мегафон добавил ржавого скрежета.
Фрейт слышал, что говорит комментатор, и происходящее вокруг становилось яснее. Возможно, именно школа эта особенная, а не день, но Фрейт предпочёл бы обойтись без подробностей. Лучше не вмешиваться, пока он не предупредит власти. Солнце почти скрылось за верхушками деревьев за игровым полем, и Фрейт взмолился, чтобы зрение подвело его, не дав разглядеть фигуры зрителей. У него даже возникла гротескная фантазия, что резкий пронзительный голос принадлежал самому мегафону, учитывая, что рот комментатора не прорисован чётко, что он как бы расплывался. Словно услышав мысли Фрейта человек повернул к нему мегафон.
- Ещё один, - закричал он голосом, который, казалось, царапал громкоговоритель.
Все зрители вдоль стены обернулись к Фрейту, который изо всех сил пытался не видеть ясно их ветхие лица, он чувствовал, что это лишит его воли двигаться.
- Нет, - запротестовал он, осознав ситуацию. - Я, как вы. Я был, клянусь.
Зеваки у стены засмеялись хором, в унисон, и этот пронзительный хохот напоминал скорее пение, чем веселье. Оно даже перекрыло звук мегафона.
- Уже нет, - раздался резкий голос.
Фрейт подумал, что у него один шанс убежать, и развернулся. Полдюжины бывших учеников школы, как змеи, двинулись в его сторону. Кто бы ни ухаживал за территорией, должно быть, у него была целая коллекция инструментов, из которой эти шестеро прихватили лучшие образчики. Если инструменты не устрашали в полной мере, то фигуры, которые Фрейт мог разглядеть теперь во всех подробностях поражали воображение - их рваная грязная одежда, беззубые детские лица напоминали сгнившие фрукты. Морщины вместе со старческими пятнами собирались и разглаживались, словно рябь на поверхности лужи. Фрейт попятился, чуть не упав, и в последний раз обратился к организатору соревнований.
- Я всего лишь ищу поезд, - взмолился он.
Он боялся снова услышать смех, но ответом стала тишина. Комментатор молча поднял мегафон и ткнул им в сторону, указывая на дальний левый угол поля. Возможно, там скрывался кратчайший путь к станции, невидимый на таком расстоянии. Фрейт знал только, что ему нельзя бежать, иначе они могут подумать, что он такой же, как и бегуны. Он сделал вдох, от которого участилось сердцебиение и пересохло во рту, а затем двинулся по утоптанной дорожке через поле. Он не должен был смотреть на зрителей, не должен встречаться с кем бы то ни было глазами. Он поймал себя на мысли, что дочери Карлы подбадривали бы его, чтобы он не вздумал сдаться. Если он когда-либо был слишком суров с ними, он молился теперь о прощении, полагая, что это спасет его. Затем солнце погасло, и он почувствовал, что как будто мир исчез.
Перевод: Виктория Громова
Бентли Литтл
"Разговор двух женщин, подслушанный в приемной моего стоматолога"
- Приветик.
- Ой. Приветик. Давненько не виделись.
- Ага, давненько...
- Что у тебя?
- Просто обычный осмотр.
- У меня тоже.
- Ну, вообще-то, у меня просто обычный осмотр и ещё один шатающийся зуб. Вот, видишь.
- Ничего себе! Как это тебя угораздило?
- Долгая история.
- Я никуда не спешу.
- Правда хочешь, чтобы я рассказала?
- Конечно.
- Ну, тогда слушай. Знаешь тот дом на Оливковой улице? Здоровенный такой особняк? Тот, что ремонтируют уже последние года три? Я пробегаю мимо него каждое утро, когда делаю зарядку, и тут как-то раз замечаю - не помню уже точно когда, возможно недели три или четыре назад - что они прекратили все строительные работы. Думаю, у владельцев просто закончились деньги. Весь передний двор в сорняках, повсюду кучи мусора и черепица на крыше уложена только наполовину. Окна без штор и даже с улицы видно, что внутри нет и намека на мебель.
- В общем, бегу я в среду утром как обычно мимо этого дома и вижу, что к двери приклеена какая-то бумажка, ну, что-то на вроде объявления. Я сворачиваю на подъездную дорожку и забегаю во двор, взглянуть, что же там такое написано. Ну, знаешь, любопытно. Думала, может дом выставили на продажу, ну или что-то в этом роде, но это оказалась просто листовка областной администрации, с предупреждением, что скоро они начнут опылять в этом районе деревья, чтобы отпугнуть дрозофил. И тут вдруг дверь неожиданно открывается, а за ней - мужик. Совершенно голый.
- И какой он был?
- Худющий, кожа да кости, коротко стриженный, где-то на пару сантиметром выше меня...
- Нет. Я имела ввиду, какой он был у него... там?
- Ой. Он был... твёрдый. Торчал, указывая прямо на меня, потому-то я и споткнулась. Отпрянула от него как ошпаренная, а на земле лежал этот кирпич, в общем, я об него запнулась и стала падать назад. Махала руками, стараясь сохранить равновесие, но в результате все равно грохнулась, только уже вперёд. Я не успела выставить локти, и врезалась в землю прямо челюстью. Зубы клацнули так, что один чуть не сломался. А потом я подняла голову и увидела, что этот мужик стоит на крыльце и... мастурбирует. Рядом, всего в паре шагов. Направив свой член прямо на меня! Если бы он кончил, это все попало мне точно на голову! Я вскочила на ноги и дала оттуда дёру. Бежала так, что земли под собой не чуяла.
- Ну и дела.
- Ага, представляешь?
- Куда катиться этот мир.
