Андрей Щупов - Полет Ящера

Связной между мирами…

Меня точно зациклило. Я не мог стронуться с этой мысли, подошвы приклеило к роковому пятачку.

Впрочем, это нельзя было именовать мыслью. По той простой причине, что это не могло родиться в моем мозгу. Как не мог жутковатый запах просочиться из бреда в явь. Не мог, однако просочился! И даже парни, стоящие за моей спиной, что-то почувствовали…

Я содрогнулся. Черт возьми! С ума мог спятить один, но все сразу - это уже слишком!

Выхватив пистолет и спустив предохранитель, не целясь, я выстрелил в темноту. Наверное, таким образом наружу выходила моя паника. Смешно, но со мной приключилось что-то вроде женской истерики. Не к месту вспомнился паренек, что после одной из разборок блевал у бровки тротуара. Здоровый качок, шутя выталкивающий в жиме лежа сто шестьдесят, он полагал, что крут и необуздан, а оказался слаб и человечен. И, стыдясь своей слабости, на глазах у хмыкающих приятелей выворачивался наизнанку, выплескивая на тротуар не пищу, не алкоголь, а только что пережитый ужас, интуитивно пытаясь очиститься от того, от чего очиститься невозможно. Вероятно, нечто подобное происходило сейчас и со мной. Сцепив зубы и, не мигая, я высадил в сумрачное пространство все пятнадцать пуль, рывком задвинул тяжеленный шкаф на место. Видок у меня был, верно, ещё тот, потому что Гоша-Кракен смущенно потупил взор, а его приятель громко икнул и попятился. Неловкую тишину прервал зуммер сотового телефона. Замороженным движением я вынул из кармана трубку.

- Ящер слушает.

- Але, босс! Мы повязали их. Закатили к одной биксе на хазу и дождались, когда эти субчики явятся.

- Они явились?

- Куда ж им деваться? Буквально минут через пять-десять!

- Баранович цел?

- Целее не бывает. Только весь белый и в туалет каждую минуту просится.

- Что с тем охранником?

Ганс чуточку замялся. Сотовой связи он, как и я, не слишком доверял, справедливо полагая, что при большом желании и при больших деньгах прослушать можно все на свете, включая самую суперпрезидентскую связь.

- То же, что и с Лафой, - туманно пояснил он. - Чего плодить иудушек? В общем, в Сочи отправился, Отдыхать.

- Вот как?

- Я что-то неправильно сделал?

- Да нет, все правильно. Молодец, Гансик. - я прижал пальцы к виску и некоторое время прислушивался к собственному пульсу. Кровь била размеренными толчками, и чем-то эти толчки напоминали недавнее тоннельное течение.

- Ладно… Вези Барановича к Хасану. Мальчика надо ковать, пока не остыл. На обе ножки.

- Понял. А что спрашивать?

- Как что? Поспрошайте насчет бумажек по «Харбину», насчет кинушки той долбанной. Заодно вызвони наших адвокатов и предупреди Безмена. Не забывай, гостиница ещё не наша.

- Понял. А как там вы?

- Помаленьку исследуем домик. Много, кстати, интересного. Обнаружили, например, подземный ход. Сработано, надо сказать, добротно!

- Проблем никаких?

- Вроде нет.

- Забыл сказать, там в одном из залов двое жмуриков из «синих». Не сказать, что важняки, но и не шестерки.

- Черт с ними, переживем.

- Может, морячками помочь? Мне они тут теперь без надобности.

- Порядок, Ганс, не волнуйся. Как только дождусь Васильича, тут же двину прямиком к тебе. Народ пока не распускай. Пусть кемарят на точках.

- Ммм… Что-то ожидается еще?

- Пока не знаю, но лучше не забывать о бдительности. Бывай!.. - я спрятал сотовик в карман, мутным взором окинул комнату. Неудержимо хотелось выбежать на улицу, сесть в машину и гнать, гнать куда подальше. Наверное, я бы так и сделал, но из дома не бегут. А «Харбин» был отныне моим домом - со всеми его архитектурными причудами, ресторанами, барами и игровыми, с замечательным шкафчиком подобно старому холсту из романа, прикрывающим вход в неведомое. Золотой ключик от этого хода я, кажется, тоже нашел

И снова в голове засвербело - связной между мирами, связной между мирами…

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Покойный, помню, так любил живых

В. Вишневский

Айседора Дункан… Одна из забытых загадок революционных лет, женщина, чья судьба преисполнена мистицизма - от сюрреалистических танцев-импровизаций до беспокойной яви. увы, не всякая высота восхищает. Три сумрачных пика её жизни способны насторожить кого угодно. Во всяком случае тех, кто умеет прислушиваться и присматриваться. Смерть детей, s смерть мужа и наконец собственная жутковатая кончина. Потому что поступь голубушки Судьбы тоже можно ощутить - все равно как потрескиванье приближающегося пожара. Я не о хиромантии, я о том, что происходит в действительности. Рок, направляющий удары вселенского гиперболоида в главные узелки вашей путаной жизни, трудно спутать с чем-либо иным. Есенин задохнулся в петле, Дункан - в аркане собственного шарфа, а дети Айседоры… - дети задохнулись, очутившись под водой. Не подается сомнению, что некто большой и мрачный решительной рукой перекрыл краник с кислородом этой семье…

Предупреждающе пискнул антирадар, а после воробьиными голосками застрекотала настроенная на милицейские волны рация. Я чуть повернул голову. Полезные механизмы придумывает порой человек. Нужные, как говорится, в хозяйстве. Однако в данную минуту прислушиваться к электронному предупреждению не хотелось. «Вольвушка» летела, как разогнавшийся на стартовой полосе лайнер, выжимая из металлического своего сердца более сотни миль в час.

Новорожденным младенцем розовое утро встречало меня на шоссе, но бодрился не я один. Гаишное племя тоже, как выяснилось, не дремало. Кто-то из них, наверное, уже щурил вдогон рассерженные глаза, другие азартно засоряли эфир матюгами, передавая ближайшему посту описание моего четырехколесного скакуна. Номера они, скорее всего, разглядеть не успели. То есть, конечно же, не успели, потому что, если бы успели, не стали бы подымать переполох. Иным номерам отдают честь, иные безропотно пропускают по любым магистралям и в любую погоду - в зависимости от выплачиваемой таксы. Я за свои номера отвалил автодорожникам полновесной монетой, а потому жал на акселератор, не оглядываясь.

Дяденька с жезлом и автоматом на груди отважно выскочил на дорогу. Я молча мчался прямо на него. Припухаете, голубки, ох, припухаете! Может, правда, что без лимона в карманах домой не возвращаетесь? Похоже на то. Так хочется сорвать куш, что под колеса кидаетесь…

Я зло прищурился. Милиционер, выскочивший на дорогу, выглядел каким-то мятым, непроспавшимся, однако нужное все-таки сообразил, потому что в последнюю секунду, преобразившись лицом, сиганул каскадерским прыжком в сторону. А я, не сбавляя скорости, покатил себе дальше.