Саймон Грин - Город, где умирают тени

— А если ты не храбр и не честен? — чуть более запальчиво, чем ему хотелось, спросил Голд.

— Тогда Сторож слопает вас с потрохами. Прелестная легенда, не правда ли? Но таков закон Фэйрии. Сказка — ложь, да в ней намек... Ну как, Лестер, что будем делать? Возвращаемся или — вперед? Вам решать.

Голд посмотрел на Сторожа, и закрытые глаза каменной морды вернули Лестеру его взгляд. На огромных зубах виднелись темные подтеки — возможно, крови, засохшей когда-то давным-давно. Лестер взглянул на Моррисона, пристально за ним наблюдавшего, и холодно улыбнулся. Он же Боец, Тайный Мститель, смотревший в глаза и не таким опасностям.

— Вперед, — решительно сказал Лестер. — Судьба сводила меня лицом к лицу с Джиббетом-Губителем и Воющими Черепами, с Призраком Кровавой башни и Орденом Кровавых Мясников, так чего же стоять на месте!

Моррисон одобрительно кивнул, а Голду в этот миг очень захотелось обрести ту уверенность, что прозвучала в его словах. От одного только взгляда на Сторожа по телу бежали мурашки, и порывы легкого бриза, менявшего направление то к зверю, то от него, с каждым мгновением все больше казались ему дыханием каменного стража

Лестер вежливо кивнул Моррисону:

— После тебя.

— Нет-нет, — откликнулся тот, — только после вас.

— Нет, что ты, я настаиваю.

— По старшинству...

Голд жестко взглянул на Моррисона:

— Кажется, ты говорил, что уже бывал здесь?

— Бывал.

— Тогда чего ради ты осторожничаешь?

— Вовсе нет! Просто отдаю дань вежливости.

— Пусть я покажусь менее вежливым, но будь я проклят, если тронусь первым! Мне очень не нравится выражение этой каменной физиономии. Такое впечатление, будто у этого изваяния извращенное чувство юмора..

— Мне казалось, что вы настоящий супергерой, — поднял бровь Моррисон.

— Да, я был им. Но я никогда не пытался тупо рисковать. Итак, ты пойдешь в пасть этой штуки добровольно или я сгребу тебя в кучу и сам зашвырну туда?

— Ну что ж, раз вы так ставите вопрос... — вздохнул Моррисон.

Густо облепленный светлячками, будто зачарованными предстоящим зрелищем, он приблизился к оскаленной пасти. Челюсти медленно распахнулись, заскрежетав камнями. Рулады скрипучих звуков наполнили туннель, словно заработал веками простаивавший древний чудо-механизм, пробудив к жизни и расправив свои затекшие мышцы. Моррисон шагнул в пасть зверя и оглянулся на Голда:

— Видите, не стоило так волноваться, Лестер. Удивляюсь, как вы до сих пор не заработали язву желудка.

— Это потому, — ответил Голд, настороженно наблюдая за ним, — что мои писатели никогда не использовали меня в качестве пушечного мяса.

Моррисон прошел вперед и исчез из виду, и челюсти так же медленно сомкнулись, снова став непреодолимым барьером. Голд теперь был наверняка уверен, что их оскал стал красноречивее, чем до этого. Взглянув на облачко блуждающих огоньков, с любопытством паривших вокруг него, Лестер набрал побольше воздуха в легкие, расправил плечи и смело пошел вперед. Челюсти снова раскрылись, распахнув перед ним широченный зев. Голд ни на мгновение не сомневался в том, что он человек прямой и честный, а значит, бояться ему нечего, и тем не менее... Нельзя отрицать, что жизнь его много раз круто менялась с тех пор, как он стал реальным. А мир реальный был настолько сложнее, что и сам он стал тоже... сложнее. Высоко подняв голову, Лестер шагнул в чрево зверя, и дыхание его постепенно успокоилось, когда стало понятно: ничего не происходит. Голд, в общем-то, в этом нисколько не сомневался, но все равно чертовски приятно было сознавать, что он отважен и честен. Напряжение отпустило плечи и спину, и Лестеру даже удалась кисленькая улыбка: видно, Моррисон просто морочил ему голову. А осторожность никогда не помешает. Лестер оглянулся и, видя, как медленно смыкаются каменные клыки, коротко поклонился:

— Благодарю вас, Сторож.

«Милости просим», — проскрежетал бесстрастный голос в его мозгу.

Голд вздрогнул и испуганно оглянулся, затем подозрительно посмотрел на Моррисона, терпеливо дожидавшегося в туннеле чуть впереди. Ему очень хотелось спросить Моррисона, может, он тоже слышал голос, но, почти не сомневаясь, что в ответ прозвучит: «Какой еще голос?», решил не давать барду повода позубоскалить. Мысленно пожав плечами, Лестер направился к Шину.

Казалось бы, живя все эти годы в Шэдоуз-Фолле, можно было привыкнуть к такого рода штучкам, но тридцать лет работы флористом послужили своеобразным буфером, ограждая Голда от странных аспектов городской жизни. Что отчасти и являлось причиной его удовлетворенности в таком длительном сроке работы в цветочной лавке. После восьмидесяти семи приключений и сорока девяти выпусков его комиксов герой чувствовал, что заслужил мирный отдых.

Лестер с Моррисоном снова шли по земляному туннелю, окруженные игристым сиянием блуждающих огоньков, то обгонявших их, то чуть отстающих, но ни на мгновение не терявших своих подопечных. Долгое время ничего не происходило, и Голду снова наскучил их однообразный поход. От нечего делать он начал с любопытством рассматривать сходящиеся над ним своды туннеля. Они были ровными, чуть ли не полированными, без каких-либо намеков на то, каким образом был проложен туннель. Голд шел и хмурился. Ну хоть что-то же должно быть: следы каких-то инструментов, следы укрепления почвы, следы транспорта... Или еще чего-то.

Моррисон остановился внезапно, и Голд замер рядом. Молодой бард чуть повернул голову, словно прислушиваясь к каким-то далеким, слышным лишь ему одному звукам. Голд сосредоточился, но все, что он различал, — тихое дыхание их обоих. Они были очень глубоко под землей, далеко-далеко от звуков реальной жизни. И тут до Голда донеслись едва слышимые шаги — неторопливые и размеренные, они приближались из царившей в туннеле темноты. Часть огоньков рванулась вперед полюбопытствовать, кто это сюда шел, а затем, видимо передумав, поспешила назад к Голду и Моррисону. Постепенно звуки шагов становились громче, по-прежнему оставаясь подозрительно приглушенными. Голд впился взглядом в темень перед собой, затем оглянулся назад. Звук шагов, казалось, несся со всех сторон. Голд бросил взгляд на Моррисона, но и тот выглядел озадаченным. А затем от стены прямо перед ними отделилась фигура — так из густого тумана выплывает чей-нибудь силуэт. От неожиданности Голд невольно попятился и почувствовал, как рука барда цепко ухватила его за локоть, удерживая от каких-либо дальнейших движений.

Фигура помедлила перед ними. Она едва заметно дрожала, словно мерзла на несуществующем ветру. Непонятное существо очень напоминало человека — только невероятно высокого и высохшего до такой степени, что он казался набором костей, удерживаемых лишь кожей и хрящами. Кожа на едва различимом лице чуть прикрывала оскал черепа и огромные, сверлящие, раскрытые широко глаза. Фигура подняла костлявую руку в напоминающем приветствие жесте, сделала шаг вперед и растворилась в противоположной стене, слившись с землей, словно призрак. Голд не успел моргнуть, как тут же еще несколько тонких фигур вышли из стены справа, пересекли путь ему и Моррисону и исчезли в стене напротив. Все это происходило в течение секунды, не более, и промелькнуло как мимолетное видение. Наконец Моррисон отпустил руку Голда, и тот сильно растер ее, чтобы разогнать кровь.