Ольга Крючкова - Слуга Люцифера

Несмотря на связь кардинала с молодой La Bella, Ваноцца часто посещала Санта-Мария-ин-Портико для любовных утех, причём ни разу не выказывала желание навестить свою дочь. Лукреция также прекрасно знала о любовных связях кардинала: её женская сущность была ущемлена, она хотела безраздельно властвовать над Борджиа, и ей было всё равно, что скажут злые языки Рима.

Лукреция мило улыбнулась, загасив ненависть к La Bella.

– Счастлива познакомится с вами, сударыни.

– Если вы не против, дорогая, предлагаю прогуляться по саду после завтрака, в это время года там прекрасно, – предложила La Bella, явно оценивая насколько опасна юная особа.

– С удовольствием, – ответила Лукреция, обменявшись с La Bella натянутыми улыбками.

После нескольких безмятежных прогулок по саду палаццо, Лукреция поняла, что La Bella спасается здесь от свого неудачного замужества, а кардинал с удовольствием удовлетворял её всяческие прихоти. Причём La Bella показалась ей совершенно бесхитростной, так как всеми интригами Санта-Мария-ин-Портико заправляла её мать, Адриана де Мила, безудержно стремящаяся к власти и влиянию на кардинала.

«Я тоже добьюсь того, чего желаю», – решила юная Лукреция и начала воплощать свой план.

Однажды поздним зимним вечером, Родриго Борджиа вошёл в покои Лукреции.

– Я хочу сообщить тебе новость, дорогое дитя.

Лукреция, сидевшая в кресле около камина, поднялась и поклонилась кардиналу, как того требовало приличие:

– Слушаю Ваше Преосвященство.

– Я дал письменное согласие на твою помолвку с доном Гаспаром Просида, сыном графа Альменара.

Лукрецию захлестнула волна возмущения, она едва сдержалась:

– Насколько мне известно, Ваше Преосвященство, род Альменара весьма богат и влиятелен.

– Ты, права, дорогая, – кивнул кардинал в знак согласия.

– Альменара – испанцы. Стало быть, для замужества мне придётся покинуть Рим и отбыть в чужую страну!

– Дитя моё! Граф Альменара сказочно богат, не буду лукавить, что соглашаясь на помолвку я руководствовался своими интересами: мне нужны деньги, чтобы стать понтификом, и не малые!

Обомлевшая Лукреция смотрела на Борджиа, из её глаз текли слёзы.

– Вы не любите меня, для вас важнее выгода и политические соображения, – всхлипнула она.

– Не скрою, да. Поверь мне, Лукреция, этот брак сделает тебя богатой и влиятельной женщиной! А что ещё надо?!

– Любви…

– Чего? – растерялся кардинал.

– Любви, – невинно повторила юное создание. – Ведь вы любили мою мать, не так ли?

Кардинал хотел согласиться, но отчего-то осёкся: любил ли он Ваноцци? Наверное, раз зачал ей троих детей. Он всегда заботился о ней и недавно после смерти сиора дела Кроче выдал её замуж в третий раз за Карло Канале, преуспевающего юриста.

– Да, – наконец произнёс кардинал после некоторых размышлений. – Твоя матушка красивая, умная и очень темпераментная женщина. Но ты почти на неё не похожа…

– Я не красива и не умна? – удивилась Лукреция такой прямолинейности «родителя».

– Я имел в виду, что ты внешне не похожа на мать. А на меня…

Девушка быстро сообразила, что натолкнула кардинала своими разговорами на излишние размышления.

– Ах, отец, – она бросилась на шею кардиналу. – Мы так редко видимся с вами! Мне так не хватает вашего внимания!

Родриго расчувствовался, обнял дочь и поцеловал её в лоб. Но Лукреция тут же подставила губы для следующего поцелуя. Кардинал, как мужчина в силе, привыкший к молоденьким любовницам, не смог подавить в себе такого соблазна и corruptio[38], страстно впился в губы «дочери».

Заботливый отец покинул спальню «дочери» почти под утро, поражённый её способностями. В его голове даже не возникло мысли о том, что он совершил непростительный грех перед Богом, проведя ночь с собственной дочерью, предаваясь плотским наслаждениям.

La Bella престала посещать апартаменты Лукреции для того, чтобы просто поболтать или пригласить на совместную прогулку: она насторожилась, как женщина, она сразу же почувствовала перемену в поведении Родриго. La Bella боялась потерять свои позиции самой красивой женщины Рима, а её мать Адриана де Мила – своё положение, хотя и шаткое. Она больше времени уделяла своему туалету: причёске, румянам, платьям, украшениям, была обворожительна с кардиналом, всячески провоцируя его как мужчину.

Борджиа, движимый своим бешеным темпераментом, отчасти понимал причину тщательных причёсок Джулии, но в основном принимал всё за чистую монету, думая, что она ничего не знает об инцесте с дочерью, а просто обуреваема страстью и безумно желает его.

В то время как кардинал удовлетворял плотские желания La Bella, Адриана де Мила получила от него в подарок обширное поместье в Витербо с годовым доходом десять тысяч дукатов, ещё недавно принадлежащее кардиналу Педре ди Ринсоло, умершему два месяца назад от загадочной болезни. В Риме эту болезнь уже окрестили «болезнью кардиналов». За последний год на небеса отправились три кардинала, их имущество по инвеституре, подписанной самим Иннокентием VIII, было передано кардиналу Родриго Борджиа.

Но Адриане де Мила было мало поместья в Витербо, она хотела большего – безраздельного влияния в палаццо Санта-Мария-ин-Портико, но, увы, юная Лукреция спутала её карты.

По Риму поползли слухи, пущенные синьорой де Мила о том, что кардинал – сатана, сожительствующий с собственной незаконно рожденной дочерью. Глупая женщина тем самым пыталась остановить его от постоянного инцеста, не понимая, что Борджиа безразлично мнение Рима.

Родриго Борджиа постоянно предавался смертельному греху, утопая в объятиях голубоглазой Лукреции.

– О, Ваноцца! Прекрасно выглядишь! – Родриго с удовольствием отметил, что его пассия не стареет, а благодаря искусным женским ухищрениям выглядит, как и четырнадцать лет назад.

Ваноцца, раскрасневшаяся от прохладного февральского ветра, улыбнулась.

– Ваше Преосвященство! Я пришла к вам по делу.

Кардинал смерил её взглядом:

– Если ты называешь меня по сану, стало быть, дело серьёзное.

– Да и крайне не приятное, – добавила Ваноцци. – Я никогда не вмешивалась в ваши дела, но сейчас я не могу молчать. Ваше Преосвященство, оставьте в покое Лукрецию, о вашей связи уже судачат не только во всех салонах Рима, но и на улицах!

Кардинал рассмеялся:

– Какая глупость! Эти сплетни распускают мои завистники, кардиналы, лишившиеся внимания и благосклонности Папы. Неужели ты веришь сплетням?!

Ваноцци немного помолчала, затем, собравшись духом, сказала.

– Ego te intus et in cute novi[39] и знаю свою дочь. Так, что у меня не возникает сомнений.