Чёрный дым - Ирина Якубова
– Да, это я. А в чём дело?
Мужик-полицейский вынул из внутреннего кармана удостоверение и поднёс вплотную к объективу камеры домофона.
– Я старший оперуполномоченный Ракитин Дмитрий Иванович. Следственное управление. Откройте, пожалуйста, надо поговорить.
– Я ничего не вижу, – ответила Роксана дрожащим голосом, – о чём мне с вами говорить? В такой час!
– Об особо важном деле, – настаивал мент. – Лучше откройте, мы всё равно войдём.
Роксана облокотилась о дверной косяк в прихожей. Мыслей никаких не было. Только страх. Животный ужас, по-другому не скажешь. Снова раздался звонок домофона и стук в железные ворота чем-то металлическим. Хозяйка дома нажала кнопку, калитка отворилась, и она услышала быстро приближающиеся шаги. На подкосившихся ногах женщина подошла к дивану и села. "А собака-то зачем?" – единственное, о чём она успела подумать, прежде чем дверь распахнулась, и в гостиную вошли трое с немецкой овчаркой. Самый рослый из мужчин, одетый в штатское, скомандовал псу: "Алый, сидеть!", и тот сел, но не рядом с ним, а в аккурат на середину узорчатого иранского ковра. Роксану покоробило от этого зрелища. А опер в форме подошёл к ней вплотную и снова стал тыкать своими корочками ей в лицо.
– Вы задержаны по подозрению в убийстве. Проедемте в отделение.
– Что? Я никого не убивала… – Роксана от шока не смогла даже заплакать. Хотя очень хотелось и заплакать и закричать.
– Я сказал: "по подозрению". Следствие располагает показаниями против Вас. Вы обвиняетесь в том, что отравили своего мужа Садыкова Рамиля Хусейновича.
Роксана собралась с духом и взяла себя в руки:
– Хасановича! – произнесла она уже чётче, но всё же с дрожью в голосе.
– Извиняюсь, Рамиля Хасановича. Даю Вам две минуты на сборы. Вот, кстати, постановление на обыск, – сказал опер и сделал знак третьему мужику, который тотчас вынул из барсетки лист бумаги и протянул Роксане.
– Нет, я никуда не поеду. Я не убивала… А что Вы тут собираетесь искать? Мой муж умер от рака крови. Это все знают. Посмотрите в его медицинской карте! Спросите у врачей, которые его лечили!
– Следы яда мы собираемся искать. И найдём их, не сомневайтесь. Дом большой, всего зачистить Вы не смогли бы… У нас есть версия, что Вы отравили мужа, возможно регулярно травили. Так, знаете, по чуть-чуть. Вот он и заболел этим своим раком крови.
– Побойтесь бога! Зачем мне это надо?
– Вы хотели завладеть деньгами мужа.
– Зачем? Они и так мне принадлежали. Муж давал мне столько денег, сколько я хотела! У меня не было мотива!
– Возможно, что давал. Но ведь одной пользоваться ими куда приятнее, правда? – съязвил Ракитин.
У Роксаны жутко кружилась голова. Ноги были ватными. Она сама чувствовала, как от неё разит алкоголем, но поделать ничего нельзя было. Ей даже казалось, что этот опер слегка воротит нос, еле заметно отворачивается от её лица. Наверное, воспитание не позволяет ему скорчить брезгливую рожу. Да что там говорить, Роксана сейчас была сама себе противна. Она старалась всё-таки не терять самообладания:
– Я больше не скажу ни слова без моего адвоката.
– У Вас есть свой адвокат?
– Не мой личный, но семьи. Я должна ему позвонить.
– Хорошо, позвоните из отделения. Едем.
– Не поеду!
И тут произошло такое, чего Садыкова Роксана не могла представить в самом страшном сне: Ракитин кивком подал знак своему коллеге, тому что был без собаки, третьему. Тот подошёл вплотную к женщине, и… защёлкнул наручники на её запястьях. Вот так вот буднично и спокойно, без суеты. Она даже как-то машинально протянула ему руки, настолько нереальным казалось происходящее. Будто во сне или в кино.
Это третий мент в штатском подтолкнул Роксану к двери, и она пошла к выходу в чём была. Проходя мимо зеркального шкафа-купе в холле она заметила, что её глаза напоминают глаза панды из-за размазанной туши. Зато волосы были шикарными: густым черным блестящим водопадом они струились по плечам, невыгодно оттеняя синяки вокруг глаз. "Фигня какая-то" – думала Роксана, покидая свой дом, – "Неужели меня посадят? На сколько? Лет на двадцать? Блин… Выйду – будет около пятидесяти… А может и не докажут ничего. Маловероятно… Уж слишком они уверенно себя ведут. Ладно. В конце концов у меня на попечении малолетний ребёнок. Может, дадут условно?" Мысли путались и очень хотелось пить.
В полночь подозреваемую доставили в третий отдел полиции. Он находился в десяти минутах езды от её дома. В железных браслетах было неудобно, так как Роксана с непривычки то и дело пыталась делать какие-то движения руками, разводить их в стороны. Ни волосы поправить, ни глаз потереть нельзя было нормально. Роксана благодарила бога, что было темно, и в таком виде никто не мог её увидеть. Ни один человек. Было стыдно. И из-за наручников, и из-за своего растрёпанного вида, и из-за запаха перегара изо рта. В то, что её задержали и ведут, как матёрую преступницу на допрос, Роксана Садыкова до сих пор до конца не верила. Ну ничего, она будет "держать марку" до последнего. "Нет у них доказательств, ну нет!", – упрямо твердила она про себя.
Её проводили в допросную. Это была небольшая комнатушка со столом посередине и двумя стульями друг напротив друга. Перед дверью Ракитин снял с рук женщины наручники и молча подтолкнул её внутрь. В комнате горел яркий свет, от которого резало глаза. Роксана сморщилась и представила, в каком невыгодном свете она сейчас предстанет перед всеми. За столом сидел крупный мужик лет пятидесяти восьми с абсолютно седыми волосами в чёрной водолазке и сером строгом пиджаке. Лицо его не выражало никаких эмоций, но взгляд был надменным. Это Роксана сразу заметила и состряпала невозмутимое выражение лица, хоть на самом деле ей было нереально страшно. Она села на единственный свободный стул напротив мужика и, уняв в голосе предательскую дрожь сказала, оглянувшись перед этим на Ракитина, стоявшего у порога за её спиной:
– Я не понимаю, за что меня задержали и я буду жаловаться в вышестоящие инстанции.
– Это в какие? – спросил спокойно мент напротив.
– Я знаю в какие! И я слова не скажу без моего адвоката.
– Адвокату Вы успеете позвонить, Роксана Олеговна. Меня, кстати, зовут Ильин Пётр Васильевич, можно просто подполковник Ильин. Я начальник этого отделения и уполномочен контролировать расследование дела об убийстве Садыкова Рамиля. Вы – главная и единственная подозреваемая. И потом, я не собираюсь сейчас Вас
