Сергей Арно - Живодерня

– Теперь тихо, – прошептал Сергей, отстраняя Илью в сторону. – Вперед меня не лезь.

А Илья и не собирался лезть.

Сергей расстегнул куртку – на поясе блеснули ножи, – достал из-за ремня нунчаку, медленно отворил дверь и бесшумно как тень проник в квартиру. Илья подождал несколько секунд и с опаской вошел вслед за товарищем.

Коридор был пуст. Так на первый взгляд показалось Илье. Он не сразу разглядел рядом с дверью Егора Петровича прильнувшего к стене Сергея. Он махнул Илье, чтобы тот подошел.

Подкравшись к двери Егора Петровича, Илья услышал доносившиеся из комнаты стоны и грубую речь. Говорил мужчина, но смысла слов Илья разобрать не сумел, а стонал, кажется, Егор Петрович. Сергей, неожиданно повеселев, подмигнул Илье и вдруг резко пнул ногой дверь, от удара широко растворившуюся, и ворвался в помещение. Вошедший чуть погодя Илья увидел следующую картину.

Здоровенный верзила сосед, приходивший в прошлый раз с топором, притиснув к стене, держал за грудки бледного Егора Петровича с вывороченными карманами.

– О! Вы чего, пить пришли? А мне кто нальет? – взрычал мужик, отпустил опустошенного Егора Петровича и двинулся к стоявшему у двери Сергею.

– Я тебе сейчас налью, что характерно,-ласковым голосом пообещал Сергей. – Пойдем, дружок, выйдем в кулуары. У меня там для тебя кое-что есть, тебе мало не покажется…

– О! – воскликнул сосед. – Хороший мальчик.

Он обнял Сергея за плечи, рядом с верзилой Сергей и впрямь выглядел мальчиком-подростком, и они вышли в коридор, закрыв за собой дверь.

Егор Петрович сидел на стуле возле окна, держась за сердце.

– Что с вами, Егор Петрович? – Илья подошел и склонился над бледным легендологом.

– Так, ерунда, – натужно улыбнулся Егор Петрович. – У него как похмелье – всегда приходит деньги занимать.

– Ничего себе занимать, – ухмыльнулся Илья. – Это больше на разбойное нападение походит.

– Это у него характер такой – манера общения. С похмела душу вытрясет. А долги отдает исправно.

Из коридора слышался незатихающий грохот и назидательный голос Сергея.

– Может быть, вам лекарство? – спросил Илья участливо.

– Нет, отпустило, – сказал Егор Петрович. – У меня после пыточной комнаты сердце шалит.

– Да, – тяжело вздохнул Илья, усаживаясь на продавленный диван, – у меня теперь, наверное, тоже шалить будет. Я у Китайца тоже побывал этой ночью. Не знаю, как только не поседел…

Дверь открылась, и в комнату вошел Сергей; куртка его была застегнута.

– Я, Егор Петрович, вашего соседа поучил хорошим манерам, что характерно. Но он, по лицу видно, мужчина забывчивый – нужно будет перед уходом память ему освежить.

– Зря вы его. Он мужик вообще-то неплохой. Бывает, конечно…

– А под глазом у вас что? Его работа? – спросил Сергей.

Илья тоже обратил внимание на синяк.

– Это случайно. – Егор Петрович поморщился.

Сергей уселся рядом с Ильей.

– Как же тебе удалось бежать? – с состраданием спросил Егор Петрович у Ильи.

Илья рассказал вкратце.

– Теперь они не отстанут, – вздохнул Егор Петрович.

– Ничего. Это уже мое дело. Вы, Егор Петрович, расскажите нам лучше, что это за саркофаг Гомера такой. Откуда он взялся и почему известно про него Китайцу?

– Насчет Китайца ничего сказать не могу,-махнул рукой Егор Петрович.

– Ну хорошо. У Китайца мы сами спросим, тогда расскажите хотя бы историю этого саркофага.

– Да уж, у Китайца сами спросите, сделайте милость. А о саркофаге известно мне вот что: Гомер – греческий поэт, которому приписывают эпопеи "Илиада" и "Одиссея", – личность сама по себе легендарная. До сих пор о его рождении, жизни и смерти существует множество предположений. И даже был ли он вообще, тоже ставится под большой вопрос. Во всяком случае, семь или даже восемь городов Эллады уже три тысячелетия оспаривают друг у друга право считаться родиной великого поэта. Кстати сказать, был ли Гомер слепцом или зрячим, тоже неизвестно. Но в самый разгар русско-турецкой войны в тысяча семьсот семидесятом году на одном из островов Средиземного моря был обнаружен чудом сохранившийся саркофаг Гомера. Офицер Домашнев, командовавший десантом, доставил эту гробницу в Петербург и подарил ее графу Строганову, который и установил ее в саду собственной дачи в Новой Деревне. Современники утверждали, что саркофаг был не только красивый, но и фантастически дорогой. Его охраняли денно и нощно. Но увы, удивительным, непостижимым образом саркофаг исчез со своего постамента. К счастью, сохранился эскиз Воронихина установки античного саркофага в саду строгановской дачи. Но нужно сказать, что это легенда, и был ли саркофаг гомеровским, неизвестно. Скорее всего, это выдумка.

– Так все-таки есть он или его нет?! – воскликнул Сергей.

Егор Петрович замялся и посмотрел через окно во двор.

Во дворе мужчина пенсионного возраста через окно первого этажа в возбуждении кричал вышедшей из парадной молодой женщине:

– Да, я инвалид! Но инвалид по общей группе! Не то, что ты думаешь! У меня общая группа!!

Через открытую форточку его было слышно хорошо.

– Вы, Егор Петрович, лучше нам скажите, есть этот саркофаг хренов? Вы меня лучше не нервируйте, а то из вас все клещами тянуть нужно.

При этих словах Егор Петрович вздрогнул и побледнел.

– Ну есть, – согласился легендолог неохотно.

– У чуди? – давил Сергей.

– Да, – сознался Егор Петрович.

– Наконец-то. Что же вы сразу не говорите – все из вас вытягивать нужно.

– У чуди, – задумчиво проговорил Егор Петрович, глядя в одну точку. – Да не у той.

– Как это – не у той? – удивился Илья.

– Что же, еще какая-то чудь есть? – улыбнулся Сергей.

– В том-то и дело, что есть.

– Та-а-к. – Сергей развел руками. – Ну уж этого я никак предположить не мог.

– Есть, – не обращая внимания на его скептическую реплику, продолжал Егор Петрович. – Вы поймете, почему я не хотел рассказывать вам об отделившемся чудском племени. Ведь в моих жилах тоже течет их кровь. Видите ли, в старинных книгах о белоглазой чуди писали жуткие вещи: будто они людоеды и великаны. Отчасти так оно и есть. Насчет великанов сильно преувеличено, хотя люди этого народа отличаются большим ростом, а когда-то в старину он был просто исполинским. Да я и сам не маленький. А вот о людоедстве…-Егор Петрович замялся, окинул Сергея и Илью взглядом (не людоедским, а словно прикидывая, стоит ли говорить им) и продолжал: – Я специально изучал когда-то вопрос каннибализма. Первое упоминание о людоедстве относится к две тысячи двухсотому году до нашей эры. Тогда численность жителей Египта сильно сократилась из-за каннибализма. В том же Египте в тысяча шестьдесят пятом году страна пережила семь голодных лет. На улицах Каира его жители с наступлением ночи, затаившись на террасах, выбрасывали на улицу крюки на веревках и ждали неосторожного прохожего. И как только такой появлялся – его тут же забивали гарпуном и поднимали наверх. В Китае, например, в одной только провинции в семьсот пятьдесят седьмом году было съедено тридцать тысяч человек. А в IX-X веках в том же Китае царил разгул зверствований. В это время, когда сто тысяч восставших противостояли стотысячной императорской армии, была создана так называемая служба "Скотобойня и молотилка". Служба "скотобойни" занималась тем, что по приказу генералов отбирала детей у деревенских жителей, выкармливала кислым тестом, затем варила их, чтобы прокормить регулярную армию. А чтобы пополнить запасы и иметь их в нужном количестве впрок, существовала вторая служба, в обязанность которой входила сушка перемолотого мяса истребленных детей…