Эдуард Веркин - Шаги за спиной

Она иронично вздохнула.

– А кстати, как ты от него отбился-то? Саблей его зарубил, а?

Это она спросила… вроде бы как и со смехом, с ухмылочкой, но… Но был там еще один смысл – Витька почувствовал. Сомёнкова продолжала бояться.

– Нет. Просто, когда стали гаснуть спички, я понял… Кое-что понял. Я поднялся к себе…

– И что? – спросила Аня с интересом.

– Я сжег все, – сказал он. – Плакаты, книги, игры, фильмы – все. Конечно, оно сначала плохо разгоралось, спички не помогали… Но потом ничего. Так до утра и жег, сидел и кидал в печку.

– И что?

– Дверь устояла, – ответил Круглов. – На последней петле. А он… – Парень поглядел Сомёнковой в глаза. – Он так и не вошел.

– Занятно, – кивнула Аня. – Значит, ты спалил всю свою мистическую коллекцию – и он не вошел?

– Да.

– Да… Ну что, в этом, наверное, есть какой-то смысл. Ты отрекся от тьмы и все такое. Ясно. А почему он привязался именно к тебе?

– Я думал про это. – Витька почесал щеку. – Сначала я думал, что это из-за меня. То есть сам виноват – слишком уж увлекался всякой потусторонщиной. Но потом понял, что это не главный фактор. Конечно, кирпич скорее упадет на того, кто любит гулять по стройке, но если в действительности… Если в действительности, то кирпич может упасть на любого. На тебя, на меня, на автогонщика. Это самое страшное. Тут нет никакой закономерности…

Сомёнкова оглянулась.

– Кирпич может упасть на любого, – повторил Круглов. – Главное, чтобы у тебя на голове всегда была каска.

– Ага, понятно, – Аня постучала себя пальцем по виску. – Каска. Кирпич. Строительные работы. Ты, я гляжу, метафорами стал излагать. Ничего, нормально, мне нравится. И говорить стал спокойнее, раньше все чертыхался. Черт да черт…

Витька помотал головой, приложил палец к губам.

– Не надо так говорить, – улыбнулся он. – Их вообще не стоит вспоминать, у них слух хороший.

– У кого?

Парень промолчал.

– Круглов, ты чего? – с сочувствием спросила Сомёнкова. – Ты что, во все это до сих пор веришь?

– Но ты же сама видела. У ворот, в ту ночь? Видела ведь?

Девушка оглянулась.

– Мне могло и показаться, – сказала она. – Ты так запугал меня своими баснями, что я собственной тени боялась. Потом, я же говорю, землетрясение, угарный газ… Мало ли чего я могла увидеть? А?

– Это да, увидеть разное можно.

– К тому же это мог быть обычный вор, – рассуждала Аня. – Дом на отшибе, собаки нет, свет не горит, машин не видно, вот он и решил забраться. И в дверь ломился. Или бродяга.

– Бродяга? Ну да, в каком-то смысле он, конечно, бродяга. Приходит к тем, кто его зовет. Или поминает часто. Бредет от одного к другому, оставляет следы. Зло умножает зло. Человек сам себя подстегивает, накручивает, загоняет в угол… Знаешь, когда я испугался сильнее всего?

– Когда в дверь начали стучать?

– Не… – Круглов покачал головой. – Нет. Это в самом начале было. Я проснулся и увидел, как ко мне по стене течет кровь. Я… Я почти в штаны наделал. Знаешь, такой ужас… Просто нечеловеческий какой-то. А оказалось, что это просто трубу на чердаке разорвало. Так что вот.

– Ясно. Все с тобой ясно, господин Круглов. А куда идешь?

Сомёнкова поглядела на кругловские кеды.

– Начал бегать? Спортом занялся? Ой, извини…

Она покраснела.

– Не, не спортом. Тут просто интернат рядом, мы там крышу чиним. Ну и вообще, ремонт.

– Работать устроился? – подивилась Аня.

– Да нет, мы там это… волонтерим.

– Как?

– Бесплатно помогаем. У нас что-то вроде бригады, кто чем может, кто как может, кто когда может…

– Волонтеры?!

– Ага. Ремонтируем в основном. Иногда спектакли делаем, так, по-разному…

Сомёнковой показалось, что Витька застеснялся.

– Ты что, совсем? – Сомёнкова постучала по голове. – Свихнулся? Решил мир спасти? В идеалисты записался?

– Напротив. Видишь ли, это вполне практический шаг…

– Практический? – удивилась она.

– Да, практический. Это… как бы тебе сказать… Мой личный Рагнарёк. В курсе, что это такое?

Аня кивнула.

– Читала, – сказала она. – У нас как раз сейчас спецкурс. Рагнарёк, Беовульф, Старшая Эдда. Кухулин отрубил себе голову, и все такие дела. Хель, кстати, тоже.

Она рассмеялась. А Круглов нет.

– И в чем же твой Рагнарёк?

– Борюсь со злом, – ответил он буднично. – Я же тебе говорил.

– И зачем тебе это?

– Зло можно отогнать только добром, – скучным голосом сказал Витька. – Тьму может рассеять лишь свет. Если пойду…

– Тропой смертной тени, ничего я не убоюсь, – закончила Сомёнкова. – Ну, и так далее. Это все понятно. А в чем…

– Надо всегда размахивать факелом, – занудливо перебил Круглов. – Чтобы они не приблизились к костру…

– Кто они-то? – не поняла Аня. – Мы же вроде…

– Волки, – ответил парень. – Порождения мрака. Понимаешь, если просто сидеть у костра и ничего не делать, то костер рано или поздно начинает гаснуть. Если же поддерживать огонь и швырять в ночь факелы, то волки не подойдут.

– Не поняла…

– Тьма будет всегда. И волки будут всегда. И всегда они будут кружить возле, стараясь тебя сожрать, – с этим ничего нельзя поделать. Наше дело – поддерживать костер. Хорошие дрова туда подбрасывать, не сырые, не гнилые. Ну и так далее. Все просто.

Сомёнкова не стала спорить. Свихнулся, решила она для себя. Ну, понятно, она на свежий воздух вырвалась, а бедняга Круглов до утра этим газом дышал. Вот и тронулся слегка.

– Все понятно с тобой, – сказала она. – Давай размахивай факелами, успехов тебе, мистер Колфилд.

– Спасибо. Может, ты тоже заглянешь?

– В вашу богадельню? – усмехнулась она. – Нет, у меня времени совсем нет, «Текстильная Палитра» на носу.

– Ладно… Если надумаешь, звони, у меня телефон не поменялся.

– Ну, ко мне-то волки не приближаются, – отмахнулась Аня.

– Это только так кажется, – улыбнулся Витька. – Их просто не видно в окружающей мгле.

– Ага… Ты стихи, случайно, сочинять не взялся? – осведомилась Сомёнкова.

– Не получается, – признался Круглов. – А так, конечно…

– Все ясно, – сказала девушка. – Ладно, мне действительно пора. Пока.

Она похлопала Круглова по плечу, поправила сумку.

– Пока… – кивнул парень. – Если что… звони.

– Обязательно. У меня как раз плитка в ванной отклеиваться начала. Может, вы со своей бандой подъедете, приклеите?

– Можно и приклеить, – неожиданно серьезно ответил Круглов. – Только у нас сейчас работы много…

– О, я не тороплю. Как всех Фенриров расшугаете, так и ко мне добро пожаловать. А я вам хвороста нажарю.

– Да…

Сомёнкова развернулась и пошагала вниз, к мосту. Но не удержалась, конечно же, обернулась, спросила: